Коллектив авторов - Государственность – национальная идея Беларуси

Я пока не знаю, как будут развиваться события дальше. Но уже то, что сегодня в Европе есть страна, которая продемонстрировала миру, что последовательное следование традиционным ценностям может принести успех – есть выдающееся достижение Белоруссии. И мне абсолютно очевидно, что роль этой страны и в Европе, и в мире, в самом ближайшем будущем будет активно расти.

В обывательском взгляде на мировые события провозглашение в 1991 г. бывшей Белоруссии (земель литовских русинов) независимым государством было случайным историческим событием, произошедшим в результате развала многонациональной Советской империи. Последняя в свое время пришла на смену царизму, имела жесткую идеологию и конец ее существованию был положен решением сверху. Однако по большей части такое мнение является ошибочным, принимая во внимание тот факт, что независимое белорусское государство успешно функционирует на протяжении целого поколения. Относительная стабильность государства видна особо отчетливо в сравнении с ситуацией во многих близлежащих странах (страны Кавказа, Россия, Венгрия, Молдова, Болгария, Румыния, Югославия, Украина и др.), где со времени развала социалистического общества (1989/1991) происходят политические, идеологические, экономические и социальные кризисы.

В то же время можно отметить, что «национальная идентичность» белоруса (или, если быть точным, «белого русина») является вопросом неопределенным не только для наблюдателей за рубежом, но и для самих граждан возрожденного белорусского государства. Таким образом, встает вопрос о роли, которую играют длительные исторические процессы, исконные национальные корни и глобальные идеологические и социально-экономические процессы в формировании и устойчивости политических образований.

Исторические факты свидетельствуют о том, что «бесполезные» или неэффективные государственные образования быстро прекращают свое существование, если только оно не поддерживается внешними силами, как это в настоящее время происходит во многих современных постколониальных государствах. Что касается Беларуси, можно сделать вывод, что белорусское государство выстояло благодаря внутренней социальной и национальной политике, которая проводилась в трудной обстановке давления со стороны различных сил как Запада, так и Востока, которые хотели превратить страну в инструмент для реализации собственных глобальных стратегических целей. Если не принимать в расчет Россию, можно сказать, что сегодня только Беларусь и Исландия, не обладая мировой мощью, являются единственными по-настоящему независимыми и суверенными европейскими государствами. Непристрастным наблюдателям известно, что в Беларуси все политические решения принимаются внутри страны, в то время как другие европейские государства с маленькой или средней территорией полностью зависят от решений Брюсселя, Франкфурта, Лондона или Нью-Йорка. Беларусь представляет единственный в своем роде случай в современном глобализирующемся мире, учитывая в особенности тот факт, что белорусская социальная и экономическая политика разительно отличается от общепринятой мировой и, в частности, европейской политики. Тот факт, что многочисленные попытки свержения политической власти Беларуси потерпели неудачу (и это произошло не только по причине репрессивных мер, т. к. они не могут эффективно использоваться на протяжении длительного времени), наводит на мысль, что подлинная причина стабильности белорусского государства кроется в особой социальной и экономической политике белорусских властей. Возникает закономерный вопрос о причинах белорусской специфики. Правильно ли будет полагать, что Беларусь построила особую социальную модель, которая сегодня может считаться основой современного белорусского политического и национального самосознания? Что изначально повлияло на сложившуюся в Беларуси ситуацию и почему, несмотря на отрицание белорусских властей о существовании специально разработанной социально-экономической и идеологической модели государства, совершенно очевидно наличие особого пути развития страны, позволившего белорусскому обществу избежать глубокого социального кризиса, который произошел в большинстве восточно-европейских и постсоветских государствах, пытавшихся вступить в так называемую «глобальную рыночную демократическую систему»?

Для понимания причин белорусского феномена, а также идеологических, социальных, духовных и экономических потребностей белорусского общества, следует для начала сравнить последнее с соседними обществами и традиционно сложившимися партнерами – прежде всего, Россией, которая на протяжении последних двух столетий является «большим братом» Беларуси, а также Украинской Русью, которая имеет схожую с Белой Русью историю, находясь на перекрестке между западными и восточными славянами, между Польшей и Россией. Принимая во внимание все вышеупомянутое, следует сперва рассмотреть исторические истоки белорусской политической и социальной культуры и выявить потенциальные социальные и идеологические составляющие белорусского государства в будущем.

Прежде чем рассмотреть реальный процесс социального и национального развития белорусского государства, следует обозначить тот факт, что провозглашение в 1970-х гг. нео-либералами принципа «отсутствия идеологии», получившего затем всемирное распространение, не смогло устранить идеологические проблемы, которые не исчезли ни после развала Советского Союза, ни во время криза современности. Заявление о «конце истории», сделанное в 1990-х гг., было обыкновенной пропагандой глобальной олигархии и наднационального класса, базирующегося в США, с целью установления его культурного и идеологического господства и захвата власти над мировой экономикой.

Сравнительный анализ Беларуси и России является необходимым, т. к. белорусская специфика сформировалась в условиях доминирования русской общественной, политической и даже литературной культуры. Несмотря на русское господство, можно отметить некоторые существенные исторические различия. Для России характерны этнический и религиозный плюрализм, а также следующие культурные слои: наследие языческой культуры оседлых славянских племен в сочетании с другими культурами кочевых (в большей или меньшей степени) народов; славяно-византийская и православная культура Киевской Руси; татарские и мусульманские обычаи; наследие еврейской (и хазарской) культур; культура сибирских племен и буддистская культура (культура периферий); а также марксистско-ленинское наследие. Все эти слои сформировали современную политическую культуру России, входят в русское наследие и составляют основу «евроазиатской» культуры России. Многослойная российская культура стала оказывать влияние на белорусскую культуру, начиная с 1772–1795 гг., видоизменяясь в ее особом контексте.

В этом аспекте Беларусь можно сравнить с Украиной, т. к. обе страны расположены между Россией и Польшей, между мореходной Западной Европой и сухопутной Евразией. Но в отличие от Украины, чьи земли в ходе истории была практически постоянно разделены, Беларусь сохраняла свое территориальное единство почти на всем протяжении своего существования в рамках Киевской Руси, Великого княжества Литовского и Русского, Речи Посполитой, Российской империи и СССР. Восточная Украина была присоединена к Московской Руси еще в XVII веке, в то время как отдаленные западные украинские земли вошли в СССР в составе Украины только в 1939/1944 гг. (Галиция) и 1944 г. (Закарпатье). Черноморский регион, который населяли различные этносы со смешанным культурным наследием, вошел в состав Российской империи только в XVII веке.

Таким образом, по сравнению с Россией и Украиной, историческое развитие Беларуси происходило более последовательным, однородным и мирным образом, и она испытывала меньшее влияние со стороны азиатских, или «восточных» соседей, чем ее восточные славянские собратья. И хотя на территории Беларуси традиционно проживали татары, исповедующие ислам, страна успешно интегрировалась в состав Речи Посполитой, т. к. гораздо большее влияние на нее оказывали ее литовские соседи, польская аристократия в сельских регионах, еврейская и немецкая культуры в городах.

Сильное польское влияние продолжалось в восточных регионах Белой Руси до начала Русской революции, а в западных регионах – вплоть до начала Второй мировой войны. Можно даже утверждать, что до упразднения феодализма большинство белорусских крестьян было относительно изолировано польской (или ополяченной) шляхтой от контактов с государственной системой и культурой России, даже несмотря на увеличивающееся влияние русской православной церкви, которая в 1839 г. взяла верх над греко-католическим вероисповеданием. Здесь также следует отметить в относительно «народнический» характер православной культуры в отличие от католицизма, т. к. это в некоторой мере объясняет причину распространения крестьянской идеи в процессе развития белорусской нации в конце XIX века, а затем укоренения социалистических взглядов среди населения Белой Руси. Таким образом, можно предположить, что общественное, национальное и политическое самосознание белорусов сложилось в результате исконных славянских, «западнорусских» («западно-русинских»), социалистических и националистических, социально-революционных и большевистских воздействий. Это объясняет, почему влияние русской культуры в Беларуси носит скорее «советский», чем «русский» характер. В России советское наследие, наряду с наследием эпохи царизма и даже татарского ханства, сохранилось только в качестве определенных русских традиций. Становится ясно, почему социальный уклад и, как следствие, процесс государственного строительства в Беларуси имеют в гораздо большей степени «народнический», «левый» и «социально-ориентированный» характер, чем у ее националистически или консервативно настроенных соседей.