Яна: Когда мы начали печататься в середине девяностых, наши гонорары в сотни раз превосходили наши аспирантские стипендии… И конечно, это заставляло работать на износ, этот процесс порой приобретал комические формы… Сейчас пиратство практически уничтожило рынок приключенческой и фантастической литературы. Редко кто из коллег выпускает больше одной книги в год. А ведь раньше бывало и две, и три, и четыре! Не считая десятков переизданий по всему бывшему СНГ…
– Процесс написания фантастического произведения – это свободный полёт или сухой план?
Яна: Мы с Димой поклонники хорошо подготовленных экспромтов. Вначале продумываем романы по-эпизодно, по-главно. И лишь затем садимся за текст. Наши схемы романов и описания персонажей обычно занимают десятки, а бывает, что и сотни страниц… Бюрократия, да! Другой вопрос, что когда мы начинаем писать сам текст, наши сухие выверенные планы обычно летят в тартарары целыми сюжетными ветками… Затем что-то новое на месте выброшенного вырастает, появляются какието неожиданные повороты и персонажи… В общем, можно сказать, что роман прорастает сквозь нас.
– Вы авторы известных исторических романов. Какого описания достойна наша эпоха, если рассуждать о ней в этом жанре?
Яна: Если говорить о десятых годах XXI века, она достойна, мне кажется, разве что исторического триллера. Все ждут каких-то страшных, громокипящих событий, прислушиваются к шорохам, впадают в суеверия, на окраинах действия происходит что-то странное, но при этом мелкое, а страшное, трагические и крупное до поры до времени запаздывает, набивает себе цену… Нервы у всех напряжены, и что будет дальше – непонятно… Это гаденький жанр – исторический триллер… Но таково и наше время.
– Не секрет, что многие молодые люди на киевском Евромайдане были увлечены эстетикой фэнтези, вплоть до названия боевых отрядов типа «Воины Нарнии». Что за этим кроется – презрение к реальной жизни?..
Яна: Как мне представляется, в любой революции много идеализма в плохом смысле слова. Таким же был и Евромайдан… Человеку свойствен самообман, когда просто хочется вдруг взять и проснуться другим… Совсем другим! Эльфом с крылышками и острыми посеребрёнными ушами… Высоким блондином с роковым взглядом изумрудных глаз… И чтобы на работу не ходить! И чтобы всё было бесплатно и зима никогда не наступала! Каждодневный жертвенный труд при таком мировоззрении скучен. А хочется, чтобы р-раз – и сразу счастье. Типичные инфантильные фантазии… Кстати сказать, такие фантазии не особенно характерны для жанра фэнтези… Там герой обычно проходит целый ряд тяжёлых испытаний на пути к своему трудному счастью… Начать с того, что эпопеи фэнтези обычно многотомны! Там нет никакого «р-раз»! В общем, фэнтези – жанр не особенно инфантильный.
Дмитрий: По моим наблюдениям, в обыденной жизни украинцы почти никогда не демонстрируют презрения к реальности… Напротив, именно украинцев реальность иногда самым жестоким образом скручивает в бараний рог… Они зачастую даже слишком всерьёз всё воспринимают, иногда хочется сказать им: эй, Тарас, забудь все свои повседневные хлопоты хоть на час, хоть на день! Есть ведь не только «реальность» твоего огорода, твоего бизнеса, но и Бог! Однако Майдан… Там имело место нечто совершенно аномальное! Насколько я мог судить, то была территория некоего сладостно-тревожного сна… Территория фантазма… Грёзы наяву! А теперь, конечно, понемногу наступает похмелье. Как оно может не наступать? Изменённые состояния сознания – они такие, жестокие…
– Известно, что нынешний министр МВД Украины Арсен Аваков – большой поклонник жанра фантастики и даже патронировал весьма авторитетный форум писателейфантастов «Звёздный мост».
Дмитрий: Действительно, патронировал, поддерживал жанр, спонсировал даже… Мы с Яной, несмотря на свою яркую русофильскую направленность, не раз получали из его рук всякие ценные призы, и вообще мы приятельствовали, всё было хорошо… То были мирные, элегические времена.
Яна: Мне Арсен Борисович запомнился как человек, который твёрдо знает, чего он хочет, как человек волевой, дипломатичный и крайне осторожный. И в то же время мне показалось, что он из тех, у кого очень сильный рок. Рок – это такая вещь, сопротивляться которой, и это мы знаем из классической литературы, совершенно невозможно… Так вот этот самый рок и привёл Арсена Борисовича к вершинам власти. Он сам, как человек, возможно, от таких постов и отказался бы… Но с роком не поспоришь… Вот такое моё частное мнение, мнение психолога-самоучки.
– Как могло случиться, что такой интеллигентный меценат, начитанный человек стал одним из виднейших функционеров ныне действующего киевского режима – со всей его жестокой риторикой и действиями?
Дмитрий: История нас учит, что политика не предполагает мягкости. В тот момент, когда человек, в том числе и начитанный человек, идёт в политику, он как бы автоматически соглашается с тем, что будет жестоким и в риторике, и в поступках… Начитанные люди, которых не устраивает перспектива «быть жестокими», идут не в политику, а, допустим, в духовные семинарии, становятся преподавателями латинского языка или высшей математики…
– Можно ли говорить, что сегодня школа русскоязычной фантастики на Украине исчезла как феномен?
Яна: Вообще украинские события последних двух лет стали тяжёлым испытанием для всех, не только для фантастов… Но и фантастам, конечно, досталось. Например, перестал существовать фестиваль «Звёздный мост» – одно из крупнейших литературных событий СНГ… А ведь за плечами у организаторов был тринадцатилетний опыт. Ни бедность, ни трудности быта фестиваль не брали. А «революция достоинства» – убила…
Дмитрий: Кризисы очищают и несут новые возможности. Я как ребёнок верю, что за чёрной полосой на зебре жизни нарисована белая… Вот и фантастический цех, мне кажется, переболеет и выздоровеет… Это просто вера. Она ничем не подкреплена.
– Вы уроженцы Харькова, а живёте в Крыму. Не страшно ли вам – ведь эта территория официальными властями Украины считается оккупированной? Не боитесь прослыть «врагами народа»?
Яна: Я нашла способ не бояться – просто об этом не думаю! А когда думаю, то, конечно, делается не по себе… Я не люблю быть чьим-то врагом! Всё это потому, что я человек мирный. Наверное, сказываются десятки «военных» романов…
Дмитрий: Хотя Крым всегда был для меня вторым домом, местом, где я чувствую себя очень органично, сложившаяся ситуация меня, конечно, крайне печалит… С другой стороны, кто сказал, что жизнь должна быть беспечальна? Что же касается страха, я тоже стараюсь не впускать его в свою жизнь. Это как-то не по-мужски, что ли, – чего-то всерьёз бояться. Наш девиз – слабоумие и отвага!
Беседовал Константин КЕВОРКЯН
Явление полифоносемантики
Явление полифоносемантики
Спецпроекты ЛГ / Муза Тавриды / Штудии
Клоссовский Игорь
Теги: Александр Горнон , 25-й кадр , или Стихи не о том (полифоносемантика)
По следам поэтических экспериментов
Недавно в Петербурге вышла книга поэта Александра Горнона «25-й кадр, или Стихи не о том (полифоносемантика)». О феномене 25-го кадра знают, наверное, все. Суть его в том, что в видеоряд вставляется в целях скрытой рекламы дополнительный кадр, который, внедряясь в подсознание, побуждает человека покупать именно то, что навязывается ему этим самым кадром. Но не все знают, что автор метода Джеймс Вайкери признал результаты экспериментов с 25-м кадром сфабрикованными.
Александр Горнон использует аналогию потому, что смысл им написанного, прочитанного и услышанного не сразу дойдёт до сознания адресата. И действительно, стихи поэта воспринимаются ретроспективно, с некоторым опозданием, требуют напряжённого внимания, активной работы мысли. Поэтому автор предпочитает сам исполнять свою поэму, сопровождая декламацию анимацией – разноцветным движущимся текстом и музыкальным оформлением. Вот пример: «Сно.в.а день мо.ро.сист / с вод.ки мете.о.ру / не при.крыл поп.у.лист / отходивших к одру». Если бы поэт не выделил в словах отдельные звуки, слоги, текст можно было бы воспринять как метеосводку и об оплошавшем популисте, который не смог демагогией прикрыть свои неприглядные и даже преступные дела. Впрочем, каждый читатель и слушатель вправе воспринять эти стихи по-своему. Но выделение в тексте и паузами при декламации отдельных лексем приводит к активизации множественных значений, полифонии и полисемантике. Отсюда придуманный автором термин «полифоносемантика», который вошёл в название поэмы, то есть многосмысловое поэтическое звучание.
