Мургачёв и Палатьев поставили пол-литру коньяка на пенёк, произведя суматоху среди ползающих муравьёв, разломили буханку ржаного, содрали целлофан с лотков мясных нарезок.
- Хорошо сидим! – констатировал Палатьев, выискивая для одноразовых стаканчиков место поровнее, чтоб не опрокинулись вдруг.
И тут со стороны парковой аллеи из кустов вышла бабка. Пошмыгав по траве старенькими ботиками, она приблизилась, втянула носом аромат ветчин и колбас и, подоткнув пальцем выбившиеся из-под платка волосы, затянула хорошо поставленным жалобным голосом:
– Люди добрые! Сама я местная, живу вон там, в старой хрущобе, одна-одинёшенька, пенсию маленькую плотют[?]
Она набрала воздуха и закончила громко и напористо:
– Подайте на харчевание!
Мужики похлопали себя по карманам:
– Да нам не жалко, бабусь. Только, вишь, на природе решили отдохнуть, все наличные впритык потратили…
– А кредитные карточки есть?
???
– Да вы не очкуйте, я по-божески, по червонцу с носа. – И бабка, порывшись в складках потрёпанной широкой юбки, извлекла смартфон со считывающим устройством PayPal Here. – Давайте кредитки.
Мургачёв и Палатьев, зачарованно глядя на бабку, протянули кредитки.
– Введите пин-код…
Получив милостыню, она долго благодарила, кланяясь и крестясь. И уже перед тем, как нырнуть обратно в кусты сирени, обернулась:
– И вот ещё что, милыя… Бутылочку не выбрасывайте!
Теги: юмористическая проза
Жила-была одна девочка. По фамилии Мурашова. И все её почему-то очень боялись. И дети, и взрослые. Ещё когда Мурашова совсем маленькой была, выйдет она, бывало, во двор погулять, а другие дети, как только её увидят, так сразу в страхе и разбегаются с криком:
- Мурашиха идёт! Мурашиха идёт!
Взрослые тоже боялись Мурашову. Стоит, к примеру, Мурашова и лифт ждёт. А в это время в подъезд входит здоровенный дяденька. Плечищи – во! Кулачищи – во!.. А тут как раз и лифт двери открывает. Мурашова в кабину лифта заходит, а здоровенный дяденька чего-то мнётся.
– Ну что же вы, – поторапливает его Мурашова, – заходите, поехали.
– Нет-нет! – испуганно отвечает дяденька. – Ты, девочка, поезжай, а я потом.
И невооружённым глазом видно, что дяденька боится один на один с Мурашовой в лифте оказаться.
И когда Мурашова в школу пошла, там тоже все её бояться стали. И не только одноклассники, но и старшеклассники. Да что там старшеклассники, – её даже учителя боялись во главе с директором школы.
Идёт, к примеру, урок, и ведёт его директор.
А Мурашова руку тянет:
– Можно я выйду к доске отвечать?!
– Нельзя, Мурашова, – поспешно отвечает директор, меняясь в лице. – Не подходи ко мне! Ты лучше с места отвечай. А ещё лучше – вообще не отвечай. Я тебе и так пятёрку поставлю.
И ставит Мурашовой пятёрку.
И другие учителя тоже всё время ей пятёрки ставили, потому что её боялись.
Не знает Мурашова, что ей и делать, – буквально все её боятся. Даже собаки с кошками – и те во все лапы улепётывают, едва только завидят Мурашову. Прямо хоть на аэродром иди и птиц пугай, которые мешают самолётам взлетать и садиться.
Но вот как-то раз приехала в гости к Мурашовой её бабушка, которая была не только бабушкой, но ещё и академиком, а также директором Института по изучению аномальных явлений. Мурашова всё ей и рассказала. В том смысле, что все её страшатся и боятся.
– Всё понятно, – сказала бабушка-академик, выслушав внучку, – у тебя мощное отрицательное энергетическое поле. Надо его поменять на положительное, тогда все сразу перестанут тебя бояться и станут тебя любить. Поехали ко мне в институт, я тебе твоё поле в два счёта поменяю.
И они поехали в бабушкин институт. И бабушка поменяла Мурашовой отрицательное энергетическое поле на положительное.
С тех пор Мурашову все перестали бояться, а – наоборот – стали в неё влюбляться. Поголовно. И одноклассники, и старшеклассники. А все стены в доме, в котором жила Мурашова, были теперь сверху донизу исписаны признаниями в любви: "Катя (а Мурашову Катей звали), я тебя люблю!"
Да что там стены – даже её страницы и в фейсбуке, и вконтакте, и в твиттере, и в других сетях буквально лопались от предложений рук и сердец, а Катины телефоны – что мобильный, что стационарный – прямо-таки захлёбывались от звонков с аналогичными предложениями.
Но Катя давала всем от ворот поворот, потому что надо вначале школу окончить, а уж потом замуж выходить.
Наконец Катя Мурашова окончила школу и решила выйти замуж. Поначалу за миллиардера.
Это ведь только раньше все девчонки мечтали стать принцессами и грезили о том, как за ними на белом коне прискачет прекрасный принц.
А сейчас все девчонки мечтают стать миллиардершами и грезят о том, чтобы к ним прикатил прекрасный миллиардер на белом «мерседесе».
Но поскольку энергетическое поле к Катиному восемнадцатилетию стало ещё более положительным, к Кате подкатил целый миллиард миллиардеров на своих белых «мерседесах», и все они стали предлагать ей свои руки и свои сердца. И так они Кате Мурашовой надоели, что она выбрала в мужья не миллиардера, а Вовку Морковкина – своего бывшего одноклассника – и укатила с ним на его зелёном велосипеде. В Африку. Потому что он был велосипедист-путешественник. Вот так-то!
Теги: юмористическая проза
В соавторстве с великими,
Ф.И. Тютчев,
к вопросу о симпатиях природы
Люблю грозу в начале мая,
когда она, полна сноровки,
любовно обходя сараи,
прицельно лупит по Рублёвке.
С.А. Есенин,
к вопросу об уличной преступности
Унесу я пьяную до утра в кусты -
ни часов, ни сумочки не найдут менты.
Пусть теперь с собаками рыщут до зари,
всё равно в отчётности только глухари.
Е.А. Евтушенко,
к вопросу о ненужных дружбах
Со мною вот что происходит:
ко мне мой старый друг не ходит[?]
Он как-то взял взаймы сто баксов,
с тех пор не шлёт мне даже факсов.
Б.Л. Пастернак,
к вопросу о техническом прогрессе
Мело, мело по всей земле во все пределы.
Свеча горела на столе, свеча горела.
Чинил подстанцию "Моссвет",
вовсю старался.
И материл весь белый свет
А.Б. Чубайса.
Н.А. Некрасов,
к вопросу о критике
Вчерашний день, часу в шестом,
зашёл в кабак на Глинской.
И там меня огрел кнутом
Виссарион Белинский.
Добавлял воду Александр КОВАЛЁВ, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Теги: ироническая поэзия
Аршин - 100 кв. м автопокрышек.
Аудитория – салон по продаже "Ауди".
Аул – лес в пору массового сбора грибов.
Безмен – незамужняя женщина.
Воскресник – человек, пробудившийся от летаргического сна.
Выдумки – принятые Думой законы.
Генштаб – центр по клонированию.
Голубятня – притон для мужчин нетрадиционной ориентации.
Деляга – управляющий делами Бабы-яги.
Детонация – нация, впавшая в детство.
Душевая – грудная клетка.
Григорий ГОРДУСЕНКО, ИСТРА, МОСКОВСКАЯ ОБЛАСТЬ
Теги: юмористические заметки
Уверена: туристический бизнес может только тогда быть по-настоящему успешным, когда им движет не одно лишь желание зарабатывать деньги, но и идея, увлечённость профессией и свои собственные духовные, нравственные приоритеты.
Владелица и генеральный директор круизной компании "Русич" Татьяна Нешатаева полагает своей миссией знакомить путешественников с самыми интересными святыми местами русской истории, поэтому в любом северном маршруте её теплохода «Русь Великая», а их несколько и все они хоть понемногу, но отличаются друг от друга, то на Архангельск или Петрозаводск с Кондопогой, или Дубна, Череповец[?] - обязательно будут Соловецкие острова, Кижи, Валаам. Здесь творилась Русь, «здесь русский дух, здесь Русью пахнет…» – увлекает она меня своей страстью. А я бы добавила: здесь страдала Русь и молилась…
Соловки – это архипелаг в Белом море, состоящий из 6 крупных и более 100 мелких островов. Когда-то здесь жили только монахи, прятавшиеся, как на горе Афоне в Греции, от мирской суеты и отмаливающие грехи людские. Изумительно красива на Соловках природа, а вид с горы Секирной, куда, правда, ещё надо по лестнице подняться и спуститься, то есть потрудиться, чтобы тебе открылась божественная красота Белого моря. Здесь и сегодня рядом с изумительной природой действующий Свято-Вознесенский скит, в котором во времена Соловецкого лагеря находился штрафной изолятор, страшное место содержания и наказания заключённых. Северный ботанический сад соседствует с уникальной церковью – маяком, дача архимандрита с бывшей лагерной комендатурой. Русские контрасты, просторы и красота, православные святыни и… страшные следы недавно пережитого народом несчастья.
