Впечатлительная натура
События Первой мировой войны находили отражение в литературных произведениях, написанных по горячим следам. Военные стихи и рассказы издавали Ф. Сологуб, Л. Андреев, В. Брюсов, В. Маяковский, В. Хлебников, И. Северянин, С. Городецкий, А. Блок и многие другие. В июле 1915 года одна из лучших сатириков своего времени Н.А. Тэффи выпустила сборник рассказов "Зарево битвы". Даже в трагической теме Надежда Александровна находила юмористические нотки.
Деревушка вся была разбитая вдребезги, как старая чашка. Немцы исколотили её своими огромными снарядами и ушли - точно дело сделали.
В версте от деревушки торчит труба кирпичного завода. На ней три яркие заплаты из нового кирпича – гордость владельца завода. Ещё бы! Немцы подняли неистовую пальбу по трубе; разбили её в трёх местах, а свалить так и не смогли.
– Вот ведь какой кирпич выделывает мой завод! – хвастается хозяин. – Против немецких «чемоданов» устоял.
И торчит труба гордая, выше прежнего – выше потому, что деревушка обескрышенная, раздавленная, словно к земле присела.
Но и она уже оживает. Запестрели стены заплатками из свежего тёса, кое-где на стропилах зажелтела временная соломенная кровля. Налаживается жизнь, возвращаются люди.
В тот страшный день, когда налетела немецкая артиллерия, деревушка была пуста. Жители успели вовремя скрыться, забрав свой скарб.
Во всей деревне остался только один житель, ни за что не пожелавший покинуть своей хаты. Это был Игнатий Сливка. О нём-то я и хочу рассказать.
Мы бродили по полю, осматривали опустевшие окопы, искали, не найдём ли какого любопытного осколка от снарядов.
Место было интересное. Наши окопы встречались с немецкими и переливались через них. Издали смотреть – словно две реки взмывались волнами навстречу друг другу, и вот одна остановилась, другая через неё перекинулась и повернула русло.
Но ничего в окопах уже не было Из соседнего городка и из деревень нахлынуло сразу после немецкого отступления много любопытных и разобрали на память все кусочки и осколочки.
Но это было не так важно. Хотелось разыскать и побеседовать с Игнатием Сливкой. Нам о нём ещё на станции рассказывали.
Подумать только! Человек остался один в целой деревне, через которую перелетали и наши, и немецкие снаряды. А потом туда же пришли немцы, и он один видел их, и они видели, что он один в целой деревне. Подумать жутко! Чего только он не перечувствовал! Как с ума не сошёл!
Искать Сливку пришлось недолго. Он сам вылез из-под какого-то забора, точно поджидал нас. И прямо сказал:
– А я здесь.
Очевидно, любопытствующие уже приучили его к расспросам. Он подошёл спокойно и деловито, маленький, худенький, загорелый, с энергично сдвинутыми бровями, с седоватыми бачками.
– Ну, Сливка, расскажите нам, пожалуйста, как немцы тут были.
Он прокашлялся.
– А вот спустили они пруд у помещика, воду всю выпустили, а там, в пруду, караси были. Так они всех карасей переловили. Два ведра полных. Во какие караси!
Он показал ладонями величину карася, и так как был, по-видимому, человек честный, то долго сдвигал и раздвигал руки, чтобы быть точным. Наклонил голову, пригляделся сбоку.
– Во какие! Жир-р-рные! Потом побежали немцы и карасей побросали, мне полведра осталось. Га! Во какие!
Он опять нашёл точную величину карася и долго тряс руками:
– Во какие! Караси! Во!
– Ну, расскажите нам, Сливка, страшно вам было, когда снаряды в деревню полетели?
– А, страшно! – нехотя ответил он, задумался, усмехнулся. – Во какие, ей-богу!
– Что?
– Да караси. Полведра оставили. Как стали убегать, заторопились и полведра карасей оставили. А всего ведра два наловили. Во!
– Слушайте, Сливка, а они как к вам отнеслись? Ведь вы тут один во всей деревне остались. Что же, они грубо с вами обращались?
– А как же! – вяло ответил он. – Очень даже. А только в пруду больше, видно, уж карасей никогда не будет. Всё выловили дочиста. И приплоду не от кого ждать.
– А сами немцы боялись всё-таки, чувствовали, что наши их прогонят?
– Жиррные!
– Что?
– Караси. Во! С тарелку будут. Да куда там с тарелку. Тарелка-то ещё какая попадётся. А карась-то во! Как сковорода.
Мы долго молчали и, вздохнув, спросили безнадёжно:
– Что, Сливка, должно быть, никогда не забудете, как вы один тут оставались в разрушенной деревне, совсем один, а кругом орудия ревут, и горят дома, и вихрь огневой, и дым чёрный, и лютая смерть? Жутко было вам? Никогда не забудете?
Он сплюнул через зубы, ответил, зевнув:
– Где уж там забудешь. Немцы, известно, не сладкие. В пруду-то всю воду выпустили. Я никогда и не думал, чтоб там такие крупные караси были. Во! Что тарелка! С тарелкой и не сравню! Во!
Мы ждали своего поезда на маленькой станции около Сливкиной деревушки.
Скучали, зевали, искали глазами желанный дымок.
В конце платформы собралась группа, очевидно, как мы, приехавших полюбопытствовать: господин с кокардой, три дамы и гимназист. Они окружили кого-то, слушали.
– Посмотрим, что там такое...
Там оказался Сливка.
Мы не подошли близко. Мы ещё издали увидели его жесты: он раздвигал и сдвигал распяленные руки, пригнув голову, намечал точную величину и восторженно тряс головой:
– Во! Во!
ТЭФФИ
Теги: Н.А. Тэффи
В своих произведениях Михаил Задорнов высмеивает многие пороки и недостатки. Сейчас очередь дошла до ещё одной забавы, рассчитанной на простофиль, - так называемой нумерологии. Разоблачению этой чепухи на постном масле посвящена новая книга сатирика "Сила чисел, или Задорная нумерология" (М.: ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014).
Тонко, очень тонко высмеивает Задорнов эту чушь собачью. Настолько тонко, что сначала может показаться, будто он её хвалит. Но стоит вчитаться, как понимаешь – высмеивает. Говорит, у каждого человека имеется счастливая для него цифра. Но когда объясняет, как её обнаружить, и ежу ясно – высмеивает. Найти её, оказывается, просто – нужно выписать все числа своей даты рождения. Например, сам автор родился 21 июля 1948 года, то есть цифры такие: 2+1+7+1+9+4+8. Их нужно сложить. Даже не спрашивайте почему, просто складывайте. Получится 32. Теперь полученные две цифры тоже нужно сложить. И опять не спрашивайте, не морочьте голову почему, нужно и нужно. 3+2 = 5. Значит, ваша цифра – пятёрка. Ну и что? Да ничего – просто вы отличник и каждую работу делаете хорошо.
А если вашей цифрой окажется 2. Тоже неплохо – ведь ум хорошо, а два лучше. Значит, вы философ, стремитесь выбрать из двух зол меньшее. Любите всё двойное. Благо на нашем гербе орёл с двумя головами. Единица тоже хорошая цифра – Бог ЕДИН, и вам суждено стать личностью, прожить яркую жизнь. Не уступает другим цифрам и 4[?] Короче говоря, выходит, что все цифры очень хорошие. А раз все хорошие, то и считать не надо, нечего ваньку валять. Пора отправить нумерологию вслед за алхимией, астрологией и тому подобным шарлатанством куда подальше.
Вот к каким выводам подводит автор книги, родившийся 21 июля 1948 года. Как раз позавчера Михаилу Задорнову исполнилось 66. Поздравляем – замечательное число, несмотря на то что в нём нет ни одной пятёрки.
Теги: Михаил Задорнов , Сила чисел , или Задорная нумерология
ГРИБНОЙ ДОЖДЬ
Для пишущего в рифму приколиста
Стихотворенье - это смех пунктиром.
Таблица в кабинете окулиста
Написана поэтом Велимиром.
Ослепшего художника этюдник –
Хранилище идей и бутербродов[?]
Моим стихам не нужен поэтюнинг,
Им проще жить без лишних наворотов.
Вселенная рифмуется с пельменной
У всех, кто пишет ямбом о хорее.
Из пункта А – и сразу в пункт обменный
Решаем, как добраться поскорее.
И гению талант не подотчётен,
И взвод шестидесантников прогуглен,
И снова сметафизики в почёте,
Покуда инвалирики в загуле.
Над радугою, вставленною в детство,
Хихикают украдкой занавески.
Поэты погружаются в фуршетство,
Не дописав последней эсэмэски.
МАЛ ДА УДАЛ
Я складные стихи пишу,
Испытывая шок,
Я нож складной с собой ношу
(В народе – складешок).
Компактность вещи (не цена!) –
Достоинство её!
Не знаю жизни ни хрена?
Да ну, вы что – враньё…
И чтоб не спорили со мной,
Я подведу черту…
Забыл! Велосипед складной –
Удобен как в быту!
На складе грузчик я теперь,
Но суть не в этом вся:
В карьере главное, поверь –
