Школу жизни в суровых природных условиях Севера постоянно проходило немало новгородцев. Здесь происходила закалка их национального характера[231]. «Преобладавшее на Севере промысловое хозяйство формировало у людей и особую систему ценностей, для которой были характерны такие черты, как самостоятельность, предприимчивость, независимость. Вместе с тем промысловое хозяйство требовало значительной кооперации и, как правило, носило артельный характер. Своеволие здесь никогда не относили к числу добродетелей. Организаторами смелых предприятий выступали как местные, так и новгородские боярские кланы, скованные железной дисциплиной родовой иерархии»[232].
Карамзин писал, что отличительной чертой новгородского национального характера было великодушие. Так, отразив нападение на Новгород дружин князя Андрея Боголюбского, а позднее полков князя Михаила Тверского, новгородцы не отомстили этим князьям, хотя и имели возможность их наказать.
Новгородцы гордились величием Господина Великого Новгорода, но в частной жизни старались быть скромными и умеренными. Даже подвиги не служили им поводом для превозношения. Несмотря на угрозы со стороны соседних государств, Великий Новгород всегда давал пристанище политическим изгнанникам. Новгородцы неукоснительно исполняли договоры, которые часто скрепляли одним лишь словом. У граждан Великого Новгорода существовало понятие «новгородская честь», которое для них значило весьма и весьма многое[233].
С раннего возраста своих детей новгородцы вкладывали в их души идеалы служения Святой Софии и Господину Великому Новгороду. Новгородцы постоянно прославляли своих героев и на их примерах воспитывали юношей. Слава героев снисходила на весь их род и вдохновляла потомков на еще более славные подвиги[234].
Как считают современные историки, беззаветная любовь новгородцев к своей Отчизне постоянно проявлялась в их подвигах самопожертвования ради идеалов Господина Великого Новгорода. И это было лучшим свидетельством духовного и материального благополучия Новгородской республики. Нация воспитывается законами. Новгородский национальный тип формировался Законом Божиим и Русской Правдой.
Мощь Новгородской республики покоилась на высоком национальном чувстве новгородцев и их глубокой православной вере. Характеру новгородцев были присущи многие благородные черты. Без всего этого Новгород с его свободным республиканским строем не смог бы многие века не только благоденствовать, но и просто выстоять под натиском свирепых бурь Средневековья. Республика, как писал Карамзин, держится добродетелью и без нее падает[235].
Закваска новгородского национального характера была столь крепкой, что после падения республики жители Новгорода своими нравами еще долго выделялись среди других российских этнических групп[236].
«Герберштейн в начале XVI века отличал новгородцев от московитян и, описывая последних в черном виде, заметил, что в Новгороде народ был честный и гуманный, но, по его замечанию, московская зараза внесла уже в край другие испорченные нравы, ибо Иоанн населил его другими людьми. Без сомнения, было что-то резко выдававшееся в нравах, если так поразило путешественника»[237].
* * *
Была ли у новгородцев, в том числе и новгородцев-ушкуйников национальная идея?
«Конечно, была», — считают одни[238].
«В чистом виде национальной идеи в Новгороде не было, — возражают другие. — Но часто говорили: «Где Святая София — там и Новгород», имея в виду Софийский собор. София защищала город, была символом мудрости»[239].
Но идея эта если и была, то в том понимании, в понимании людей, живших в Средние века, разительно отличается от того, что мы вкладываем в понятие «национальная идея» сегодня. Здесь не может быть никаких параллелей и все возможные совпадения — чистая случайность[240].
Национальные идеи так же многообразны, как и народы. Тем не менее, все эти идеи можно разделить на две основные категории. Одна из них принадлежит Западу, другая — Востоку. Существо западной национальной идеи состоит в служении обществу и государству, восточной — в служении правителю. Мы не будем погружаться в глубины проблематики национальных идеологий, поэтому и употребляем, как и наши коллеги историки, очень однозначные определения[241].
В. Г. Тулупов, автор интереснейшей книги о Новгороде, пишет: «Возьмем для примера древний республиканский Рим, общественно-правовые идеи которого стали фундаментом для развития европейской государственности. Теодор Моммзен писал: «Так как никто из римлян не желал и не мог быть не чем иным, как членом общины, то слава и могущество общины считались каждым из граждан за его личное достояние, которое переходило к его потомкам вместе с его именем»[242].
Каждое поколение своими подвигами увеличивало славу Рима. И каждый из римлян был живым носителем этой славы. Коллективное чувство достоинства воплотилось у римлян в необычайную гражданскую гордость. Национальной идеей римлян были слава и могущество Рима, их великой гражданской общины и государства.
Для иллюстрации восточной идеологии возьмем в пример японцев. «Япония без императора — это не Япония. Невозможно представить Японию без императора. Японский император — символ японского народа, центр его религиозной жизни. Он — выше религии»[243]. В национальных идеях восточных народов видное место занимает служение правителю — хану, султану, сегуну, шаху, императору и т. д.
К какой из идеологий тяготела новгородская национальная идея? Без всяких сомнения, к западной… Не надо забывать: мы ведем речь об истории средневекового Новгорода… Поэтому утверждение, что новгородцы тяготели к западной национальной идее, подразумевает, естественно, ее древнее, а не современное содержание.
Будучи гражданской общиной, новгородцы, подобно римлянам, во многом воплотили свою национальную идею в прославлении мощи своего государства — Господина Великого Новгорода. Преклонение перед славой своего города и пламенное желание преумножить эту славу побуждали новгородцев совершать новые подвиги во имя любимой Отчизны»[244].
В. О. Ключевский писал: «Дух свободы и предприимчивости, политическое сознание «мужей вольных», поднимаемое идеей могущественной общины «Господина Великого Новгорода», — нигде более в Древней Руси не соединялось столько материальных и духовных средств, чтобы воспитать в обществе эти качества, необходимые для устроения крепкого и справедливого общественного порядка»[245].
В. Г. Тулупов продолжает: «Идея национальной независимости являлась фундаментом новгородской государственно-патриотической идеологии. На протяжении всей своей многовековой истории вплоть до присоединения к Москве Новгород не был завоеван никогда и никем. В отличие от других русских земель Новгородская республика не испытала инородного порабощения и всегда находилась под управлением национальной власти. Поэтому Великий Новгород всегда оставался для русских символом и реальным воплощением суверенной государственности.
Свое национальное самосознание новгородцы постоянно укрепляли торжественным прославлением великих ратных подвигов предков. Они помнили разгром многочисленного войска князя Андрея Боголюбского под стенами Новгорода, победу над Святополком Окаянным при Альте, сокрушительное поражение суздальских князей на Липицком поле, победу над шведами на берегах Невы, разгром крестоносцев на Чудском озере и под Раковором. Все эти победы, в свое время имевшие судьбоносное значение для всей Руси, новгородцы приписывали более помощи Божией, нежели своей воинской силе. Недаром их излюбленной поговоркой было: кто против Бога и Великого Новгорода?!
Православные москвичи, подобно новгородцам, также одухотворили и наполнили христианским содержанием свою национальную идею. Однако эта идея, в отличие от новгородской, принадлежала к восточному типу национальных идеологий. Символом Московского государства стал царь — помазанник Божий. Служение царю заняло значительное место в национальной идее москвичей.
О некоторых чертах новгородской национальной идеологии можно судить по воззрениям жителей Новгорода, которые сохранялись в их умах вплоть до середины XVII века. Как свидетельствовал Павел Алеппский, новгородцы считали, что их город основан самим Иафетом, сыном Ноя. Что уж говорить о Москве, когда даже Рим для новгородцев был новостройкой! Крещены новгородцы были, по их мнению, самим апостолом Андреем. «Посему жители этого города славятся перед всеми жителями страны Московской своей великой набожностью и тем, что они издревле утвердились в вере, и они смеются над московитянами за то, что те уверовали позже них. С того времени до сих пор они не изменяли вере». Апостол Андрей «рукоположил для Новгорода митрополита, а для Пскова архиепископа. Так они рассказывают в своей истории. Говорят, московитяне после уверовали, но скоро вернулись к своему неверию, а посему митрополит этого города выше всех митрополитов»[246]. Как видим, причин для утверждения национального самосознания у новгородцев вполне хватало. Не только их город был одним из самых древнейших на земле, но и новгородская Церковь была основана апостолом Андреем и новгородская иерархия брала начало своего апостольского преемства от этого ближайшего ученика Христа.
