Гинцбург (см. ниже).
Правые политические движения. Речь идет о ряде радикальных движений правого толка, участники которых презрительно относятся к достаточно гибкой политической позиции официального религиозно-сионистского истеблишмента и предлагают альтернативные варианты духовной и политической идентичности. Правое крыло перестало быть монолитным движением вроде «Гуш эмуним», в нем наличествуют различные идеологии и мировоззрения. Вот как выглядят два совершенно разных проявления этого нового правого религиозного сионизма:
а) рабби Ицхак Гинзбург, у которого возникла когорта последователей, вдохновляется хасидскими источниками, прежде всего Хабадом, а также рядом широкомасштабных политических и теократических подходов. Он является сторонником деятельного радикального мессианства [159]. Среди его учеников есть люди, которые сами называют себя религиозными сионистами;
б) движение «Зу арцену» («Это наша земля»), из которого родилось движение «Манхигут иехудит» («Еврейское лидерство»). Это движение призывает своих участников вступать в партию «Ликуд» с целью выдвинуть религиозного кандидата на пост премьер-министра. Его идеологи, такие как профессор Гилель Вейсс, Моше Фейглин и Моти Карпель, призывают к созданию «понимания, основанного на вере», под которым имеется в виду возврат к «аутентичному» религиозно-мессианскому толкованию сионизма [160].
Все эти тенденции свидетельствуют о попытках самоорганизации на разных уровнях и указывают на внутреннюю разносторонность религиозного сионизма. Хотя некоторые из перечисленных организаций являются маргинальными, с появлением Интернета все маргинальное и направленное против истеблишмента стало заметным и влиятельным [Harari 2005: 225–226]. Некогда далекие авторитеты теперь стали близкими и досягаемыми. Респонсы через Интернет на данный момент являются одним из самых значимых факторов в жизни религиозной молодежи. В отличие от традиционных респонсов, сосредоточенных прежде всего на галахических вопросах, в респонсах через Интернет речь идет о лидерстве, идеологии и теологии. Раввины, такие как Шломо Авинер, Шмуэль Элияху, Элияким Леванон и Юваль Шерло, всегда готовы ответить в сети на вопросы молодых религиозных сионистов. Официальный раввинистический истеблишмент в последнее время высказывается против подобной практики, заявляя, что она приводит к поверхностности и даже к презрительному отношению к респонсам.
Эти попытки самоорганизации свидетельствуют лишь об общих направлениях. Среди религиозных сионистов по-прежнему существует множество подводных течений, которые отражают в себе изменения, произошедшие за последние двадцать лет. Ниже перечислены несколько фактов и процессов, по которым можно отследить общественные изменения в рядах религиозных сионистов:
«Новая волна». Открытость модным культурным веяниям отражается в возникновении стремления включить в идеологию и повседневную жизнь религиозных сионистов хасидизм, с одной стороны, и мистицизм и вообще представления в стиле «нью эйдж» в числе его ценностей – с другой [161]. Экспансия. Проникновение религиозного сионизма в сферы, ранее для него закрытые. Ранее считалось, что в этих сферах главенствуют левые или группы, связанные с правительством (СМИ, назначения армейского командования и пр.). Образование. На данный момент национальных иешив в шесть раз больше, чем двадцать лет назад [162]. Например, значительное влияние приобрела система «Амит», предлагающая умеренную альтернативу образовательной модели религиозной средней школы.
Традиционная религиозность. Соблюдение традиций иудаизма было непосредственной целью религиозного сионизма с момента его возникновения. Хотя уровни соблюдения оставались предметом дискуссий и повседневного этоса, само по себе определение этого понятия никогда не подвергалось сомнению. В последнее время широкое распространение получила «легкая» религиозность, в которой задекларированы нормы нестрогого соблюдения галахических и полугалахических норм [163]. Религиозность превращается в идеологию.
Духовный опыт. Молитвенный ритуал – основной элемент религиозной жизни; он проводится в консервативной обстановке, согласно установленным образцам (кантор стоит лицом к общине, раввин проповедует и т. д.). Один из примеров поиска новых духовных опытов – увеличение числа миньянов, использующих стиль Карлебаха. Молитва сопровождается музыкой и танцами, жесткость традиционных норм при этом нарушается.
Организация досуга. Религиозно-сионистская молодежь больше не сторонится традиционного досуга, например баров; собственно, для них уже существуют специальные бары. Религиозные «рок-звезды» сочиняют альтернативную религиозную музыку (Арон Разаэль, Синай Тор, Шиви Келлер, Уди Давиды, Габриэль Хасон, Ади Ран, группы «Рева ле-Шева», «Ха-мадрегот» и пр.), которая заняла важное место в сознании религиозных сионистов. В последние годы также выяснилось, что молодые религиозные сионисты экспериментируют с наркотиками (похоже, что не тяжелыми) [164].
В связи с этими новациями религиозный сионизм вновь оказался на распутье. Питер Бергер отмечает, что одним из откликов религии на современность становится желание договариваться, то есть религия отказывается от определенных требований, дабы вписаться в современный мир [Berger 1992]. Никогда религиозные сионисты не договаривались так активно, как в период, начавшийся в конце 1980-х годов. Можно попробовать оценить, насколько решающее влияние оказала на религиозный сионизм атмосфера постмодернизма. Поведение многих молодых религиозных сионистов можно объяснить, исходя из их оппозиции той или иной идеологии [165]. Например, «Молодежь высот» вообще не ищет идеологии; они интуитивно пришли к выводу, что их дом – среди девственной природы Иудеи и Самарии. Кроме того, как утверждает рабби Шимон Гершон Розенберг (Шагар), «хесдерник теперь – не тот хороший мальчик, которым он был раньше» [Rosenberg 2004: ИЗ] [166]. С одной стороны, религиозный сионизм вбирает в себя все больше разных идеологий, с другой – постмодернизм оставил свое клеймо на движении, которое отошло от прежней своей жесткой идейной линии. Диверсификацию внутри религиозного сионизма можно также объяснить рядом достаточно трагических событий, таких как разоблачение еврейского подполья, соглашения в Осло, убийство премьер-министра Ицхака Рабина и эвакуация поселенцев из Газы и Амоны. Впрочем, эти трагические события не положили конца диверсификации, которую следует рассматривать в контексте участия в жизни мультикультурного мира эпохи постмодерна.
Вернемся в сферу идеологии. Многие аспекты философии рабби Соловейчика представляют собой яркий контраст мировоззрению религиозных сионистов, в котором метафизика является одним из основополагающих понятий. Если бы рав Кук и рабби Соловейчик, которые высказывали свои идеи в совершенно разных понятиях и регистрах, могли бы встретиться, их беседа, скорее всего, вылилась бы во взаимонепонимание и отсутствие диалога. Структурообразующий элемент философии рава Кука – метафизическая, причинно-следственная, телеологическая историческая философия и историография. Сам рав Кук, его сын рабби Цви Иехуда Кук, их ученики и ученики их учеников всегда исходили из того, что история – это поступательное движение к избавлению. При этом рабби Соловейчик подспудно борется именно с такой трактовкой. По его мнению, эти причины выглядят бессмысленной и поверхностной догадкой относительно неисповедимых путей Господних. Свою основную миссию он видел в том, чтобы призвать сосредоточиться на вопросе смысла и на галахических ответах на этот вопрос.
Отказавшись в своих трудах от метафизики, рабби Соловейчик сместился на периферию израильского религиозно-сионистского сознания. Фигура рабби Соловейчика – полимата и одновременно
