Но шутки в сторону. Рассказы о том, как воспитывались дети в кеннедиевском семействе, не детали из идиллического фамильного альбома. Как-то невольно приходит на ум сравнение с волчьим выводком, в котором старый и заматерелый зверь готовит волчат к жизни, законом которой является право сильного: если ты не перервешь глотку, так ее перервут тебе. Волчья стая действует дружно, нападает сплоченно, огрызается плечом к плечу, беспрекословно повинуясь вожаку. Природный инстинкт, условия жизни в дремучем лесу среди хищников подсказывают, что это самый надежный путь для того, чтобы выжить, быть сытым и возвыситься над себе подобными.
Начав гонку за президентский пост, еще за несколько месяцев до того дня, когда чета Кеннеди перебралась на третий этаж Белого дома — личные апартаменты президентов, — Джон по совету отца продал (небезвыгодно) все принадлежавшие ему биржевые акции. Вырученные деньги он вложил в государственные ценные бумаги, а также в облигации отдельных штатов. Но все эти операции не могли, да и не должны были изменить того непреложного факта, что с его избранием в Белом доме водворился самый богатый президент за всю историю Соединенных Штатов.
Не говоря уже об огромном капитале, который должен был достаться наследникам Джозефа Кеннеди после его смерти, личное состояние Джона Кеннеди в 1960 году оценивалось в сумму от двенадцати до пятнадцати миллионов долларов. Ему принадлежал большой дом в Вашингтоне, еще более шикарный дом в Хианнис-Порте, штат Массачусетс, роскошный трехэтажный, отделанный под старину особняк в Джорджтауне, портал которого украшен антикварными фонарями старинных карет, а также летний дом, расположенный рядом с резиденцией его отца в Кейп-Коде. Это не считая шикарной квартиры в Нью-Йорке и семейной резиденции в Палм-Бич.
Не поклонник спиртного — коктейль перед ужином, почти не куривший — сигара после обеда, Джон Кеннеди со дня своего появления в Вашингтоне, сначала в роли конгрессмена, а затем сенатора, стал завсегдатаем великосветских приемов и раутов, где проводило свое время самое избранное общество американской столицы. На одном из таких раутов в 1951 году Кеннеди встретился с 20-летней высокой, хрупкой, темноволосой девушкой, которую ему представили как фотокорреспондента газеты «Вашингтон тайме геральд» (ныне прекратившей уже свое существование). Ее звали Жаклин Ли Бувье.
Журналистская деятельность девушки не была связана со стремлением заработать на хлеб насущный. И на великосветский прием она пришла вовсе не для выполнения служебных обязанностей. Ее отец — Жан В. Бувье — человек, чье имя известно лишь в очень узком кругу особо посвященных, но чье могущество до его недавней смерти было весьма велико. Прадед Жана, Мишель Бувье, эмигрировал из Франции и поселился в Филадельфии в начале прошлого века, и в семействе до сих пор с гордостью говорят, что он был ближайшим другом Жозефа Бонапарта.
Сыграла близость предка к Бонапартам свою роль или не сыграла, сказать трудно, но стремление к власти несомненно, и потомок Бонапартова друга стал одним из видных деятелей в финансовой империи Морганов. А о том, что такое Морганы, особенно распространяться не надо. Достаточно сказать, что эта группировка монополистов контролирует капиталы астрономические — 91 миллиард долларов (III).
Вместе со своей сестрой — в замужестве княгиней Ли Радзивилл — Жаклин выросла в фешенебельном доме отца в Ньюпорте, училась в частных школах, куда имеют доступ лишь дети очень богатых родителей. Для получения высшего образования папаша Бувье отправил ее на родину предков, в парижскую Сорбонну, где она занималась рисованием, литературой, совершенствовалась во французском, итальянском, испанском. Семейные предания, обстановка отчего дома — вот почва почитания старофранцузского стиля, любви к ампиру, бронзе, шелковым обоям и прочей старине, вызвавших так много толков, когда молодая хозяйка Белого дома приступила к его решительной переделке в стиле старинных французских замков.
В сентябре 1953 года состоялась свадьба. Газеты сообщали: «Обряд бракосочетания был совершен кардиналом Кашингом в католической церкви Сент-Мери. На церемонии присутствовало свыше двух тысяч человек. По общему признанию, свадьба обошлась в сумму, на которую можно было бы открыть приличных размеров провинциальный банк. Жаклин была тут же введена в члены «клана Кеннеди».
Накануне выборов 1960 года одной из излюбленных тем, обсуждавшихся в политических салонах американской столицы, был вопрос, является ли красавица жена активом или пассивом для Кеннеди в его борьбе за президентское кресло. Вот что говорилось на сей счет в книге «Кандидаты 1960 года», вышедшей в Америке незадолго до выборов:
«Неясно, какую роль сыграет в борьбе жена Кеннеди Жаклин. Некоторые утверждают, что она является «активом», свидетельствующим о его благополучии. Однако согласно старым политическим канонам Америки жена кандидата в президенты не должна быть ни слишком молода, ни слишком привлекательна. Женщины имеют обыкновение завидовать и тому и другому. Избирательницы предпочитают иметь дело с особой средних лет, внешность которой не имеет в себе ничего примечательного. В случае избрания Кеннеди президентом его жене исполнится 30 лет, когда она станет хозяйкой Белого дома в расцвете своей красоты и изящества. Учитывая, что женщины составляют большинство среди избирателей, — это одно из неизвестных в предстоящей кампании».
В предвыборной перепалке имя Жаклин Кеннеди склонялось всячески. Так, газеты, поддерживавшие Никсона, сообщили, что свои туалеты она заказывает исключительно в парижском «Доме Диора» и тратит на это не менее 30 тысяч долларов ежегодно. Оценив эти сообщения как «ужасно несправедливые», она сама заявила, что тратит на свои туалеты значительно меньше, чем Патриция Никсон, жена республиканского кандидата.
Прошло совсем немного времени, и ни у кого уже не возникал вопрос: пассив или актив Жаклин Кеннеди для своего мужа. Неглупая, умеющая применяться к обстановке, она немало содействовала политическим успехам Джона. А после далласской трагедии и до того момента, когда она пожелала сменить титул «первой леди Америки», официально полагающийся президентской жене, на титул «первой леди острова Скорпион», как со злой иронией окрестила ее американская печать после брака с греческим миллиардером Аристотелем Онассисом, по имени острова, принадлежащего Онассису, — она была не только наиболее популярной в Америке женщиной, но и, безусловно, законодательницей мод в стране. Скорые на руку бизнесмены не без успеха для себя делали бизнес на пристрастиях и вкусах президентской вдовы — в ход пошли прически «а-ля Жаклин», моды «а-ля Жаклин», духи, манеры и даже кулинарные рецепты.
В течение пяти лет подряд в традиционном опросе, производимом известным институтом Гэллапа, в ответ на вопрос: какой женщиной больше всего восхищаются американцы, подавляющее большинство опрашиваемых неизменно отвечало: Жаклин Кеннеди. Но вот наступил год 1968-й. Жаклин Кеннеди стала мадам Онассис, и имя ее исчезло из списка почитаемых американок. Правда, фамилия Кеннеди продолжала возглавлять этот список. Место нарушившей обет безбрачия президентской вдовы заняла ее невестка, мать одиннадцати детей, вдова Роберта Кеннеди Этель.
25 ноября 1963 года, то есть через три дня после убийства президента, когда гроб с телом не был еще предан земле, американские газеты на видных местах опубликовали сообщение агентства Ассошиэйтед Пресс:
«Сегодня по тревоге полицейские быстро поднялись на крышу семиэтажного здания финансового управления в Вашингтоне. Причиной тревоги было сообщение о том, что на крыше здания замечен человек с оружием в руках. Особенно тщательно был осмотрен угол крыши, обращенный к пересечению 10-й улицы и Конститьюшн-авеню. На другой стороне 10-й улицы находится дверь, через которую входит в министерство юстиции и выходит из него Роберт Кеннеди. В последние дни министр, находящийся в трауре в связи с гибелью брата, в министерство не приезжал. Поиски не дали результатов. Очевидно, злоумышленник скрылся до приезда полиции».
В свете последовавших событий деталь эта приобретает особенно важный и зловещий смысл: охота началась уже тогда.
Семь месяцев спустя, 19 июня 1964 года, дикторы американских радио- и телевизионных станций прервали передачи для того, чтобы передать в эфир экстренное сообщение: «В результате авиационной катастрофы, причины которой остаются невыясненными, разбился небольшой одномоторный самолет. На его борту находился сенатор Эдвард Кеннеди, самый младший из братьев Кеннеди. Сенатор в бессознательном состоянии доставлен в госпиталь. У него повреждены три позвонка, сломаны два ребра, не работает легкое. Врачи отказываются отвечать на вопросы, выживет ли молодой сенатор, и если выживет, то не останется ли парализованным на всю жизнь».
