под угрозой исков о несанкционированном использовании его изображений 126. В обоснование своих требований он даже ссылался на один спорный американский закон 127.
Диктаторы обмана стараются избегать жестоких репрессий в отношении интернет-журналистов так же, как и в отношении представителей традиционных СМИ. Онлайн-активистов периодически арестовывают, но не массово и на короткий срок. Чаще критиков связывают по рукам и ногам с помощью законов и штрафов. С 2014 года российские блогеры с аудиторией свыше 3 000 человек в день обязаны регистрироваться в государственном ведомстве по надзору в интернете, публиковать свои имена и контактные данные и соблюдать все требования, которые предъявляются к СМИ. Блогеров можно привлечь к ответственности, если в разделе «комментарии» на их сайте размещена недостоверная информация. Даже законодатели, поддерживающие повестку Кремля, называли эти правила неоднозначными и трудно исполнимыми 128. В Сингапуре блогера привлекли к суду за то, что на своей странице в Facebook он поделился заметкой другого онлайн-издания 129.
При Фухимори и его современниках-автократах нежелательные теле- и радиопрограммы, и даже телефонные звонки обрывались из-за «технических проблем». В сети диктаторы обмана организуют DDoS-атаки и взломы 130. Или просто замедляют загрузку сайтов, чтобы нетерпеливые пользователи сами отказывались ждать ее окончания 131. В аналоговую эпоху автократы заполняли собой теле- и радиоэфир, забалтывая слушателей. Продвинутые диктаторы обмана используют ботов, чтобы наводнять интернет-платформы проправительственными комментариями и уводить общественную дискуссию в сторону. После парламентских выборов в России в 2011 году около 26 000 фальшивых аккаунтов Twitter, зарегистрированных в разных странах мира, разогнали волну из сотен тысяч твитов. Они перехватили хэштеги, которые использовали противники Путина, затруднив этим организацию протестов 132. Практически каждый день в 2014 году больше половины твитов о российской политике были написаны ботами 133.
Раньше оппозиционных журналистов пугали анонимными звонками. Монтесинос уничтожал их репутацию в chicha-таблоидах. В наши дни проплаченные властями тролли оставляют оскорбления на сайтах журналистов и изобличают их в социальных сетях. Специалистом по таким методам в Латинской Америке был Рафаэль Корреа. Фабрики троллей на государственном финансировании расправлялись с его оппонентами, публикуя фотографии их детей и взломанную переписку 134. Так как Twitter был популярен в основном среди образованной оппозиции, Корреа мог запугивать критиков, не обнаруживая своей жестокости перед основной массой сторонников.
Первые интернет-гиганты Google, Facebook и Twitter – это западные компании. Поэтому некоторые эксперты надеялись, что они не позволят авторитарным правительствам использовать свои платформы против граждан. Но интернет-корпорации оказались чувствительны к потере прибыльных рынков. По данным газеты «Ведомости», в 2019 году Google начал блокировать доступ к сайтам, включенным российским правительством в черный список 135. Власти давят на бизнес, чтобы он помогал в слежке за гражданами 136.
Китай проводит довольно своеобразную политику в отношении СМИ, как старых, так и новых. С одной стороны, власти разрешают работу некоторых полунезависимых поставщиков контента, а цензоры, как правило, стараются не оставлять отпечатков пальцев. С другой стороны, некоторые действия властей носят максимально публичный характер. У интернет-цензоров в Шэньчжэне есть собственные симпатичные символы: это нарисованные фигурки улыбающихся юноши и девушки в полицейской форме 137. По замечанию правоведа Эвы Пилс, при Си Цзиньпине «партийное государство, похоже, сознательно рекламирует свои репрессии» 138. А порой и свою цензуру.
Можно предположить, что по мере распространения диктатур обмана контроль над СМИ будет становиться все менее заметным. Данные экспертной сети V-DEM помогают подтвердить эту гипотезу. По каждой стране и каждому году эксперты V-DEM дают оценку того, насколько государственная цензура была прямой (или опосредованной) и полной (или ограниченной). Если наша гипотеза верна, в последние несколько десятилетий статистика должна показать снижение уровня прямой и полной цензуры – такой, например, как в КНДР при Ким Ир Сене, – и рост опосредованной и ограниченной цензуры – например, как в Грузии во времена Эдуарда Шеварнадзе. Так оно и есть. Доля недемократических государств с прямой и повсеместной цензурой сократилась с 68 % в 1980-м до 45 % в 2018 году. За тот же период доля государств, проводивших непрямую цензуру в ограниченных масштабах, увеличилась с 3 % до 19 % 139.
Диктаторы обмана отдают предпочтение скрытым методам контроля, в том числе в интернете. НКО Freedom House публикует ежегодный рейтинг уровня интернет-цензуры примерно в 65 странах. Средний балл демократий, включенных в отчет 2016 года, по шкале от 0 (интернет-цензура отсутствует) до 100 (полная цензура) был 32. Тип недемократических государств мы определяем по эмпирическому правилу из первой главы. Средний балл диктатур обмана составил 52, гибридных режимов – 59, диктатур страха – 67. Как и другие виды контроля над СМИ, интернет-цензура в диктатурах обмана несколько жестче, чем в демократиях, но намного мягче, чем в диктатурах страха 140.
Мы также утверждали, что в сравнении с диктатурами страха диктатуры обмана менее склонны применять насилие к журналистам. Комитет защиты журналистов (еще одна НКО) собирает информацию о работниках СМИ, убитых в разных странах мира. С 1992 года, когда начался сбор статистики, по данным экспертов 892 убийства журналистов были «напрямую связаны с выполнением ими своей работы». (Еще почти 500 человек погибли под перекрестным огнем на поле боя или в ходе освещения опасных событий, таких как массовые беспорядки.) 141 К 280 случаям убийств, по всей видимости, причастны госслужащие, армейские офицеры или связанные с государством полувоенные образования. Среди других лиц, вероятно имеющих отношение к этим преступлениям, – антиправительственные партии, повстанцы, террористы, преступные группировки и банды.
Применив правило из первой главы еще раз, мы можем проанализировать, как часто в разных режимах журналистов убивают представители государства. Мы рассчитали среднее число таких убийств в год для каждого лидера, пришедшего к власти с 1992 года, то есть с года появления этой статистики, и сравнили результаты по типам режимов. В среднем в диктатурах страха и гибридных диктатурах происходило по одному такому убийству в 10 лет. При демократических лидерах одно убийство случалось раз в 21 год. (В данном случае речь идет о склонных к насилию демократических государствах, таких как Турция в 1990-е, Филиппины и Колумбия.) А в диктатурах обмана одно убийство происходило раз в 42 года 142. Расчеты подтверждают нашу гипотезу: государственные убийства журналистов в этих режимах – явление редкое 143.
Цель манипулирования информацией в том, чтобы поднять популярность лидера. Но достигается ли она? Действительно ли диктаторы обмана популярнее других лидеров? Во Всемирном опросе Института Гэллапа (Gallup
