«Психопатология обыденной жизни», написал бы Зигмунд Фрейд.
Пожилой и одинокий неудавшийся революционер, у которого за спиной много красивого и героического, много трагического, смерти молодых национал-большевиков, которым Лимонов показал свет в конце тоннеля серой, обыденной, бедной жизни. Но этот свет, как оказалось, шёл от фар репрессивного бронепоезда системы, которая калечит, давит, убивает… Лимонов — признанный писатель, но непризнанный политик. Человек, поставивший себя в центр своего литературного мира, к 70-летнему возрасту осознал, что мир реальный устроен совсем иначе, чем книжный. В центре реального мира стоит вовсе не Эдуард Вениаминович Савенко, а массы, к которым обращается национал-большевик, вовсе не его видят своим кумиром.
«Почему вы называете меня просто писателем? Ведь ваш Навальный — вообще блогер!» — вопиёт Лимонов. Но за блогером идут десятки и сотни тысяч молодых и не очень людей из wannabe-среднего класса, а за писателем — всё более и более сужающаяся группа людей особого типа, с портретом Егора Летова на майке и томиком Лимонова за душой. Постмодерн, Эдуард Вениаминович, выглядит именно так. Вы же сами знаете, право слово.
Сразу после «первой Болотной» — митинга за честные выборы, состоявшегося 10 декабря 2011 года в ответ на массовые фальсификации на выборах депутатов Госдумы VI созыва [89], - Лимонов стал беспощадно клеймить его организаторов, прежде всего сопредседателя движения «Солидарность» и партии ПАРНАС Бориса Немцова, за то, что они, сговорившись с действующей властью, направили десятки тысяч человек (по разным данным, в акции приняли участие от 25 до 100 тысяч протестующих) от площади Революции в «загон» на Болотной площади. По мнению Лимонова, при концентрации значительного числа рассерженных горожан в самом центре Москвы, в непосредственной близости от Кремля, Думы и ЦИКа могла случиться реальная, а не символическая революция или, во всяком случае, был бы объявлен пересчёт голосов и перевыборы [90].
Тему с реальным или мнимым предательством Немцова и других «буржуазных лидеров» Эдуард Вениаминович в разных ракурсах и под разными предлогами муссировал, как минимум, в течение года. Причём со своей критикой национал-большевик стал то здесь, то там появляться на ранее для него закрытых медиаплощадках. Но когда его критика стала всё более и более концентрироваться непосредственно на Алексее Навальном, для неудавшегося революционера внезапно открылись все двери в мире контролируемых российских СМИ. Задетое самолюбие большого писателя сыграло на руку властям. Ведь писать Лимонов умеет не только книги, но и статьи. Жёсткие, хлёсткие, афористичные, просто злые. Всего этого лишены штатные «политологи» и «эксперты» из пула Старой площади, которые, когда речь заходит о протестах русской городской общественности, резко глупеют и несут откровенную духовность, разнузданное государственничество и махровый патриотизм в духе того, что печатается на сайте партии «Единая Россия» или её анекдотической «Молодой гвардии».
Лимонов пишет о том, что власть по отношению к «Болотной оппозиции» проявляет «щадящий режим», хотя с лимоновскими «другороссами» она расправляется не в пример суровее. «Власть, дождавшись стадии их упадка (а упадок не видит только лично заинтересованный слепой), перевела их протест в другой формат. Снизила его. Из привилегированных любимчиков власти они спустились на землю. И новый формат несанкционированных митингов им ничего хорошего не обещает. В этом искусстве они не лучшие и никогда лучшими не станут. Вот так они сг*внили протест», — хоронит Эдуард Вениаминович протест на страницах «Известий» в статье, посвящённой акции оппозиции у Соловецкого камня 15 декабря 2012 года [91].
В конце года, подводя итог политическому сезону, Лимонов заявляет о «самоубийстве либеральной оппозиции» [92]. «Благодаря тому, что вовремя подсуетились и украли протест у всех остальных политических сил, либералы, назвавшие себя «креативным классом», чтобы скрыть свою буржуазную суть, на некоторое время стали ведущим классом оппозиции. Благодаря набору многих факторов. Благодаря своей финансовой мощи, мощи информационной, благодаря обилию в их рядах журналистов и деятелей культуры, благодаря их главенствующему преобладанию в интернете, — пишет Лимонов. Но «бунты не превратились в революцию», а «революционного класса из либералов не получилось». Лимонку писатель метает в Бориса Немцова и экс-чемпиона мира по шахматам и лидера Объединённого гражданского фронта Гарри Каспарова. Навальный пока не занимает мыслей отца русского национал-большевизма. Но ждать осталось совсем немного.
В статье «Мусорщики» от 22 февраля 2013 года Лимонов пишет [93], что «либеральные лидеры», прежде всего Алексей Навальный, после удачного «пехтинга» переквалифицировались «в чистильщиков, в мусорщиков режима». «Пехтингом», напомним, назвали организованную Навальным кампанию в блогах по привлечению внимания общества к незадекларированной зарубежной недвижимости депутатов-единороссов. Название пошло от фамилии Владимира Пехтина, «забывшего» указать в декларации о недвижимости домик в Майами. Комичность ситуации заключалась в том, что депутат Пехтин известен своим показным патриотизмом. По итогам кампании Навального Пехтину пришлось сложить с себя депутатские полномочия с обещанием, однако, вернуться обратно подобно Карлсону, когда он сможет представить на суд общественности доказательства своей невиновности. За доказательствами Пехтин направился… в Майами и с тех пор о нём известно мало. Оппозиция радовалась такой локальной победе, но Эдуарду Вениаминовичу этот скромный успех Навального явно де давал покоя.
«Алексей Навальный! Место Пехтина займёт следующий баллотировавшийся на выборах единоросс, который шёл за Пехтиным по списку. Его также нужно будет расдербанить на предмет квартирного наличия. Вы непременно этим займётесь, я в Вас верю, Алексей! Вы такой, — пишет Лимонов. — Год кричали на болотных и Сахарова о том, что требуют переговоров о сдаче властью власти, и вот заканчивают мусорщиками, идущими по обочинам этого режима, накалывая на палки обнаруженный мусор. И радостно вопя при этом каждый раз».
По мнению Лимонова, антикоррупционная деятельность Навального не имеет никакого смысла: «Господи, для российского гражданина, тотально не доверяющего чиновникам, и депутатам, и министрам, обнаружение квартиры депутата Пехтина в жарком Майами шоком не является. Российский гражданин готов услышать о российских депутатах и чиновниках куда худшее. Российского гражданина шокировать может разве что депутат-людоед. Людоед в Госдуме — это было бы круто. Это бы шокировало. А Навальный находит всего лишь квартирки».
Более того, Эдуард Вениаминович заявил, что «лидеры буржуазной оппозиции… докатились до банального стукачества». Таким образом, лидер национал-большевиков по сути обвинил Навального в том, что тот не считает депутатов-единороссов «своими» и даже, в своём праве как человек и гражданин, имеет наглость требовать от них отчёта перед обществом. «Как же всё это жалко и глупо! Как же несостоятельны оказались болотные лидеры. Каким же мелким бизнесом они занялись, — причитает Лимонов. — Мусор накалывают».
17 апреля вышла статья Лимонова, посвящённая «идиллическому», по мнению писателя-революционера, заседанию по делу «Кировлеса» [94]. Статья в основном посвящена
