которой заключается
в понижении статуса углеводородной энергетики или даже её бойкот.
Все мы помним события 2015 года на конференции в пригороде Парижа Ле-Бурже, где 196 делегаций стран мира одобрили новое соглашение в рамках климатической конвенции ООН, которое сменило Киотский протокол и получило название «Парижское соглашение».
Смысл оного трактата заключается в создании долгосрочного механизма порицания использования ископаемых видов топлива, их дискриминации (путём дополнительного налогообложения или регуляторного ограничения использования), а затем — в полном отказе от них. Его сторонники постоянно подчёркивают, что соглашение не предполагает платы за выброс парниковых газов, однако очевидно, что сама философия документа эти выплаты «программирует».
Речь идёт об изъятии денег у производителей и экспортёров углеводородов самыми разными способами: от сборов за выбросы парниковых газов до установления отдельных процентных ставок на «опасный бизнес». Например, в конце сентября 2019 года кредитные организации, чьи активы в общей сложности составляют почти 50 триллионов долларов, подписали новые принципы «ответственного банковского обслуживания». Теперь они обязуются «стратегически согласовывать свой бизнес с целями Парижского соглашения об изменении климата и целями в области устойчивого развития». Это означает, что производителям углеводородов придётся брать кредиты по повышенной процентной ставке. Как мы видим, что глобальная климатическая повестка используется как ширма, которая прикрывает борьбу стран импортёров углеводородов с экспортёрами.
Чтобы понять, зачем давосским бесолюдям Россия, необходимо выслушать директора Института водных проблем, заведующего кафедрой отраслевого и природно-ресурсного управления факультета Государственного управления МГУ им. М. В. Ломоносова, министра охраны окружающей среды и природных ресурсов Российской Федерации в 1991–1996 годах Виктора Данилова-Данильяна.
Вопрос. Виктор Иванович, появляется всё больше катастрофических прогнозов. Ваши коллеги-европейцы очень озабочены состоянием среды обитания. Институт наук окружающей среды и прогнозирования при Европейском совете сделал неожиданное и удивительное заявление: 5 миллионов европейцев проживают в зоне потенциального риска. До конца текущего столетия уровень воды в Северном и Балтийском морях должен повыситься едва ли не на метр. Это действительно так?
— Это не неожиданный прогноз. Такие прикидки восходят к концу 80-х годов. Всё дело в глобальном потеплении, которое реально происходит и, безусловно, будет продолжаться ещё какое-то время. Тают материковые льды Антарктиды и Гренландии. Соответственно, от этого уровень Мирового океана повышается.
Он повышается не только в Балтийском и в Северном морях. Этот сложный процесс именно здесь выражается таким числом — плюс метр. Но это к концу XXI века, во-первых, а во-вторых, при условии, что глобальная температура повысится на 2 градуса по Цельсию. А повысится ли она на два градуса или больше — это ещё вопрос.
Вопрос. Даже больше?!
— Или больше. То, что она на 2 градуса повысится, в этом практически нет сомнения. А от человечества зависит, повысится она ещё больше или нет. Если она повысится ещё больше, подъём Мирового океана будет больше, подъём Северного и Балтийского морей будет уже не метр, а больше.
Переход этой границы в 2 градуса крайне нежелателен буквально по всем соображениям. Повышение уровня Мирового океана и затопление большого количества прибрежных территорий и даже исчезновение некоторых островных государств — это только одно из этих последствий. Будет и целый ряд других самых разных следствий — и позитивных среди них нет.
Уровень всего Мирового океана уже повышается, но это процесс достаточно медленный с точки зрения продолжительности одной человеческой жизни. И к концу XXI века, конечно, можно и нужно готовиться. И надо сделать всё, что в наших силах, для того, чтобы рубеж «плюс 2 градуса по Цельсию» не был перейдён.
Главное в том, что вообще климатическая система, безусловно, потеряла устойчивость — она разбалансирована. Поэтому возрастают частота и сила стихийных бедствий. По оценкам учёных, всего за 15–20 лет количество и сила таких разрушительных явлений удваиваются. Это, прежде всего, гидрометеорологические стихийные бедствия: ураганы, тайфуны, смерчи (они же торнадо), наводнения всех видов и родов.
И само собой разумеется, что когда идёт со скоростью 60 километров в час атмосферный вихрь, сопровождаемый тайфунами, торнадо и т. д., то, конечно, возникает очень мощное волнение, которое разрушает берега. При подъёме уровня океана вода заходит гораздо дальше на берег, чем заходила раньше. Например, Флорида начинает просто смываться. Именно это ей и грозит.
Вопрос. И могут произойти разрушения сооружений, которые сдерживают воду?
— Да, все защитные дамбы могут быть размыты. Петербургская дамба, которая отгораживает Невскую губу, к концу века может оказаться совершенно недостаточной, она нуждается в серьёзном укреплении.
Вопрос. Куршская коса тоже может оказаться размытой?
— О да, Куршская коса, безусловно. И я не уверен в том, что есть способ её спасти. Составлены модели, согласно которым уже сейчас сила волн может достигать такого размаха и размера, что они будут разливаться через всю косу. Это не исключено. Если посмотреть на разброс параметров различных стихийных бедствий, то хоть в этом году это может произойти, хотя совсем необязательно, конечно.
Вопрос. И Сибирская низменность уйдёт под воду из-за таяния и подъёма вод?
— Такая опасность для Западно-Сибирской низменности, конечно же, есть. Первый-то удар будет от таяния многолетних мёрзлых пород, которые в народе называют вечной мерзлотой. Она обладает свойством скального грунта, на ней можно сооружать пусть не слишком даже тяжёлые, но вполне достаточные для нефтегазовой промышленности сооружения, тянуть нефте-и газопроводы…
Но сейчас-то начался процесс деградации вечной мерзлоты, таяния многолетних мёрзлых пород. Средняя приземная глобальная температура поднялась за последние 100 лет на 0,7 градуса, а в Сибири — на 2 и более градуса в зависимости от местности. Это очень много, а будет ещё больше. Потому что потепление климата происходит неравномерно. Оно происходит гораздо сильнее и быстрее в высоких широтах, чем в низких.
Вопрос. Виктор Иванович, одна из последних ваших монографий — «Водные ресурсы мира. Перспектива водохозяйственного комплекса России». Во многих мировых регионах уже стала острой проблемой нехватка воды. Во многих странах Южной Европы летом — засушливый сезон, поэтому там даже в леса запрещено ходить…
— Да, особенно в Испании, Португалии. Там идёт опустынивание. Испания даже покупает пресную воду у Франции. Не каждый год, но в маловодные годы воду танкерами из Марселя возят. Испания также построила в Барселоне два крупных завода по опреснению морской воды. Там очень трудная ситуация с водой. В Италии полегче, но перспективы не очень радужные.
Значительная часть конфликтов, которые происходят на Ближнем Востоке, в Центральной Азии, связана именно с нехваткой воды. Впереди нас, конечно, ждут годы, когда нехватка воды сама по себе станет главным фактором миграции. По данным ООН, нам надо ждать в ближайшие 20–30 лет уровня миграции примерно в 300 тысяч человек
