Однако голландцы быстро нашли себе другого покровителя — французского Генриха IV. Это был один из самых популярных королей в истории Франции. При восшествии на престол он даже пообещал «курицу в каждом крестьянском котле по воскресеньям» — что для французских крестьян было недостижимой роскошью. Правда, курица так и осталась благим пожеланием, а голодные бунты кроканов на юге страны Генрих подавил без всякой жалости, перевешав мятежников. Но он выгнал испанских интервентов, присоединил к Франции несколько городов. И страна смогла отдохнуть после 30-летней резни. В Париже началось широкое градостроительство. Хотя двор Генриха по привычке напоминал военный лагерь. В Лувр запросто вваливались поставщики, маркитантки, солдаты, духовенство выражалось «как извозчики», а дамы были из таких, что привыкли таскаться с войсками, — сыпали площадной бранью и даже дрались на дуэлях из-за мужиков. Что считалось у кавалеров прекрасным зрелищем, особенно когда подруги ради пущего ажиотажа махались шпагами, разоблачившись до пояса.
А сам Генрих, король-солдат, был идеалом французского дворянина: храбрец, гуляка и бабник, историки насчитывают у него 56 «официальных» любовниц без учета мимолетных связей. Привычки его остались солдатскими. Он ходил в рваной одежде, грязных сапогах. И точно так же, как большинство тогдашних дворян, терпеть не мог стричься и мыться. Придворный д’Обинье пустил шутку: «Настоящего дворянина находят по запаху», и современники утверждали, что королевский запах «способен убить на расстоянии любого врага». А фаворитка д’Антраг жаловалась, что от него «воняет падалью». В своей политике Генрих взял курс на борьбу против испанских и германских Габсбургов и охотно стал помогать голландцам.
Но после долголетних войн казна Франции была пуста. Искали способы поправить дело. Например, чиновникам, купившим должности, разрешили передавать их по наследству, если будут платить особый налог — «полетту». Другим способом стала женитьба короля — посватались к Марии Медичи. Медичи были одной из самых одиозных семей Европы. О таких ее представителях, как Козимо, Лев X, Климент VII, Екатерина, уже упоминалось. Другие были не лучше. Пьетро, дед Марии, зарезал свою жену. Двоюродную сестру Марии, Изабеллу, наоборот, придушил ее муж. А великого герцога Тосканского Франческо Медичи, у которого Мария воспитывалась, женила на себе любовница Бьянка Капелла — она сперва приказала умертвить собственного мужа, а потом, чтобы привязать к себе герцога, притворилась беременной. Купила «на корню» трех неродившихся детей у беременных простолюдинок, двое младенцев оказались девочками, а мальчика Бьянка предъявила как своего. Всех свидетелей аферы, включая матерей и лишних детей, по распоряжению герцогини удушили.
Но Медичи были главными банкирами Европы, Франция задолжала им 1 млн. 174 тыс. экю. И сторговались на приданое в 600 тыс.: 250 в счет долга, а 350 наличными. Фаворитку д’Эстре, ждавшую от Генриха очередного ребенка, сторонники брака отравили. А у прежней жены, Марго, купили согласие на развод в обмен на свободу и пожалования богатых владений. И экс-королева доживала век частным лицом, окружила себя музыкантами, поэтами и на старости лет тащила всех подряд в свою постель. Но во Франции это считалось нормальным, и де Рец писал: «Если не считать ее безудержного стремления к любовным утехам, она была весьма благоразумной».
Генрих женился на красавице Марии. Хотя тогдашние понятия красоты очень отличались от нынешних. Д’Алинкур, восхищаясь Марией, делал упор на «высокомерный взгляд», «лицо с крупными чертами и двойной подбородок». А на полотнах примазавшегося к королеве Рубенса, художника и испанского шпиона, мы видим у нее то, что сейчас назвали бы ярко выраженным целлюлитом. Она стала исправно рожать королю детей, которые росли вместе с побочными, — при дворе их называли «стадо». Но к мужу Мария относилась холодно — потому что приехала с собственной любовницей, Леонорой Галигаи. К тому же итальянская знать, в отличие от французской, переняла от арабов обычай мыться, и как раз Мария ввела в Париже моду поливаться духами, чтобы заглушить «дворянские» запахи супруга.
Еще одной ее особенностью оказалась патологическая жадность, она принялась всюду скупать драгоценности. И на крестинах первенца на ней было платье с 32 тыс. жемчужин и 3 тыс. бриллиантов, в котором, по словам очевидцев, «королева походила на башню и передвигалась с большим трудом». А чтобы покрыть расходы, заработала «фирма»: Леонора принимала взятки, а Мария за это устраивала пожалования, награды, подряды. В 1605 г. только 15 таких сделок принесли им 2 млн. ливров — при бюджете Франции 20 млн. Третьим членом «фирмы» стал итальянский проходимец Кончино Кончини, коего ради дворянства женила на себе Леонора и протащила ко двору.
Между тем в Европе возник еще один очаг конфликта. Когда Венгрия и Чехия предложили корону Габсбургам, было оговорено сохранение прав протестантской церкви, сословных выборных органов, самоуправления городов. Но императоры были ортодоксальными католиками и стремились к централизации власти. Противоречия достигли пика при Рудольфе II. Он был воспитанником иезуитов, опирался на помощь Испании, а свою столицу перенес в Прагу — более красивую и богатую, чем Вена. Чехию, Моравию, Австрию наводнили иезуиты, советниками Рудольфа стали испанские послы. Прежние договоренности были отброшены, реформатские вероисповедания запрещались под угрозой конфискации имущества, урезались права сословий, без разрешения короля не дозволялись их областные съезды и собрания, зажимались права городов, их земли изымались в казну, а власть Габсбургов в Чехии была провозглашена не выборной, а наследственной.
После чего Рудольф затеял проверку секуляризации церковных земель в Венгрии. И то, что нахапали там дворяне в период Реформации, стал отбирать. Однако венгерские магнаты были людьми горячими, шутить вопросами о своей собственности не привыкли и взялись за сабли. Их немедленно поддержал король родственной Трансильвании — Иштван Бочкаи. Принялся собирать отряды бродяг, эмигрантов, гайдуков— разбойников и натравливал их на владения Габсбургов. А поскольку Бочкаи был вассалом Порты, то вмешались и турки. Началась та самая война, в которую на стороне Рудольфа сдуру вмешался и польский король Сигизмунд III.
В Англии Яков I продолжал выправлять перекосы Елизаветы. Искоренял пиратство, взял курс на развитие национальной промышленности, запретив вывоз необработанной шерсти, пробовал дисциплинировать парламентариев. Но его подданным это, как и нормализация отношений с Испанией, очень не нравилось. Парламент встал в оппозицию и старался доказать, что король должен зависеть от него. Открыто выступать не осмеливался, но урезал финансирование. Якову с помощью своего фаворита герцога Бекингема приходилось изыскивать другие денежные источники: учреждались и продавались монополии, патенты на титулы, вводился правительственный надзор за производством со штрафами за нарушения. Все эти меры, в свою очередь, вызывали озлобление и противодействие купцов и предпринимателей, хотя многое, в общем-то, и им шло на пользу. Например, введение королем пошлин на импорт не только пополняло казну, но и ограждало рынок от конкурентов. Яков активизировал и колониальную политику. Права английской Ост-Индской компании он подтвердил, и не на 15 лет, как Елизавета, а навечно.
А в 1606 г., нуждаясь в деньгах, поступил примерно так же, как папа Александр Борджиа, — поделил Америку по 40-й параллели, продав право собственности севернее этой линии Плимутской купеческой компании, а южнее — Лондонской. Колониальную политику намеревался вести и Генрих IV. Французы еще в 1540 г. провозгласили «вице-королевство Канады, Ньюфаундленда и Лабрадора», но все его «население» не превышало 200 рыбаков, ловивших треску у Ньюфаундленда, и торговцев, выменивавших пушнину у алгонкинов, гуронов и атапасков. Генрих для более интенсивного освоения новых земель создал компанию Канады и Акадии. В Северной Америке стали возникать постоянные поселения. В 1607 г. Лондонская компания основала колонию Вирджиния с центром в г. Джеймстаун. В первую зиму колонисты чуть не погибли от голода и спаслись лишь благодаря помощи индейцев. Для укрепления дружбы переселенец Рольф даже женился на индейской «принцессе» Покахонтес. В 1608 г. французы основали г. Квебек. А британские пираты, которых на родине теперь не жаловали, устроились на Бермудских островах.
Но в Европе ситуация обострялась. Австрийский эрцгерцог Матвей, брат императора, во владения которого то и дело вторгались венгры, нашел выход из положения и заключил с Иштваном Бочкаи сепаратный мир. Рудольф II их договор опротестовал. Братья поссорились. И Матвей стал собирать всех недовольных под свое крыло. Заключил соглашения с протестантами, с австрийскими, моравскими и венгерскими сословиями, обещая признать их вольности и свободу вероисповедания. Чешские сословия схитрили, предъявив Рудольфу ультиматум. И он, чтобы не потерять последних союзников, наобещал им то же самое. Началась гражданская война.
