class="z1" alt="" src="images/i_059.jpg"/>
У него вообще-то было два поэтических кумира — Тарас Шевченко и некий Пантелей Махиня. С Махиней он дружил в молодости и постоянно цитировал его шедевр:
Люблю за книгою правдивой
Огни эмоций зажигать,
Чтоб в жизни нашей суетливой
Гореть, гореть и не сгорать…
Монумент Шевченко в Киеве со временем продемонстрировал одну важную вещь. Русофобия вообще и русофобия Тараса Григорьевича в частности является качеством надполитическим и надидеологическим. Во время гитлеровской оккупации нацисты эту статую пальцем не тронули — единственный из всех советских памятников, установленный, между прочим, согласно решению Сталина.
Кстати, гитлеровцы разрешали ставить изображения Шевченко рядом с портретом самого фюрера (!) в общественных местах. [73]
В ответ на советскую узурпацию памяти классика украинская эмиграция Америки нанесла ответный удар. Он был приурочен к 150-летия со дня рождения Шевченко. В Вашингтоне поставили свой монумент. Началась битва. (Покруче, чем Кличко с Поветкиным). На церемонии открытия присутствовали украинские американцы, слушавшие речь экс-президента Эйзенхауэра, который осуждал советскую «тиранию и угнетение» и выражал надежду, что это мероприятие будет «зажигать новое движение мира за независимость и свободу всех порабощенных [Россией] наций». [74]
Что ж, идея «порабощённых наций» отнюдь не была притянута к юбилею «за уши». В 1846 году Костомаров, Шевченко и Кулиш образовали тайный панславистский кружок под именем Кирилло-Мефодиевского братства. Среди прочего, предполагалось разделить Россию на 14 частей. Этот план остаётся актуальным для всех врагов России и поныне.
Согласимся: в двоичной системе «холодной войны» исторический Шевченко исчез, а два памятника — в Москве и Вашингтоне-стали знаком идеологического раскола. Начнём с того, что в Советском Союзе «кобзаря» превращали в символ дружбы народов. Странно, скажет сведущий человек: уж в этом-то Тарас замечен не был. Всё так. Но это и неважно. Существуют «классики», которых знают только по парадным цитатам, целиком их не читают и в этом есть свое «преимущество». Назначить такого писателя можно кем угодно. Ксенофоба, например, легко наградить российским «Орденом Дружбы народов». (5). А бывшему президенту Ющенко ничего не стоит сказать в Освенциме, что никакого антисемитизма в Укриане не будет. И никто не возмутится. Потому как мало кто читал Шевченко и знает, что «батько нации» писал, к примеру, такое:
…Жидюга
Дрижить і зігнувшись
Над каганцем, лічить гроші
Коло ліжка, клятий. (1841)
Отступление. О москальских щенках и суках.
Ещё в 1838 г. в поэме «Катерина» Шевченко создает отталкивающий образ москаля (русского офицера): «москаль— це така гидота, що викликає лише огиду» («москаль— это такая гадость, которая вызывает только отвращение»).
В конце жизни он ещё раз обратился к теме связи украинки с москалем:
Титарівна- Немирівна
Гаптує хустину.
Та колише московщеня,
Малую дитину.
(Титаривна-Немиривна
Вышивает платок.
И качает москвощеня,
Малого ребёнка).
«Москвощеня» это — чтобы всем понятно было — «московский щенок».
В 1839 г. Шевченко пишет брату слова, которые русскому человеку, прямо скажем, трудно понять: Москалі чужі люди, Тяжко з ними жити Немає з ким поплакати, Ні поговорити.
Императрица Александра Федоровна вызывала у Тараса особую ненависть. В 1860 году, в связи с ее кончиной, он написал следующий шедевр. Опять о суках и щенках:
Хоча лежачого не б’ють,
То і полежать не дають
Ледачому. Тебе ж, о Суко!
І ми самі, і наші внуки,
І миром люди прокленуть!
Не прокленуть, а тілько плюнуть
На тих оддоєних щенят,
Що ти щенила. Муко! Муко!
О скорб моя, моя печаль!
Чи ти минеш коли? Чи псами
Царі з міністрами рабами
Тебе, о люту, задкують!
Не задкують. Алюде тихо,
Без всякого лихого лиха
Царя до ката поведуть.
В 1840 г. Тарас Григорьевич просит брата не писать ему по-русски: «щобя хоч з твоїм письмом побалакав на чужій стороні язиком людським» («чтобя хоть твоё письмо читал на чужой стороне на языке человеческом»). При этом две трети из творческого наследия Тараса Шевченко написано на русском. Он понимал, что поэтические признание (та гроши) нужно искать как разу людей, которые говорят на «нечеловеческом языке». Так и мучался, бедняга.
Примеров русофобских высказываний — уйма, и это не считая сказанного относительно «ляхов» и «жидов». Если бы Тарас Григорьевич жил в наше время, с большой долей вероятности руководство РФ наградило бы его тем самым орденом — Дружбы Народов.
А что же в Вашингтоне? Там каменный гость, пришедший из самого ада «тюрьмы народов», должен был стать «борцом за свободу» с Советами. Американский монумент спонсоры даже провозгласили, «второй статуей Свободы». Наверно, зачли ему в актив слова, которые я уже цитировал:
А ми дивились та мовчали,
Та мовчки чухали чуби.
Німії, подлії раби!
Підніжки царськії, лакеї
Капрала п ’яного! Не вам,
Донощики і фарисеї,
За правду пресвятую стать
І за свободу! Розпинать,
А не любить ви вчились брата!
О роде суєтний, проклятий,
Коли ти видохнеш? Коли
Ми діждемося Вашингтона
З новим і праведним законом?
А діждемось — таки колись. [75]
Ход мысли— вполне масонский. И до Тараса Григорьевича его собратья по ордену воспевали Вашингтона. Вот, например, Н.И.-
Новиков: «Почти все нации имели своих патриотических освободителей… однако же сии славные герои не равняются Вашингтону: он основал республику, которая, вероятно, будет прибежищем свободы, изгнанной из Европы роскошью и развратом». Масон Радищев в оде «Вольность» писал:
Ликуешь ты, а мы здесь стражем!
Того ж, того ж и мы все жаждем;
Пример твой мету обнажил.
К слову сказать, «Вашингтон со всеми Декларациями и конституциями— это 18 век. Но одно дело— конституции и декларации, а совсем другое— барыш и бизнес: всем известно, что работорговля в США была отменена только в 1863 году после кровопролитной (около миллиона жертв) четырёхлетней гражданской войны. Для сравнения: отмена крепостного права произошла в России раньше и без всяких гражданских войн».
«Дух Шевченко», как статуя командора, с тех пор не раз являлся по вызову русофобов. Так, в феврале 1914 г., в столетие со дня рождения классика, демонстранты в Киеве пришли к австрийскому консульству с красным знаменем и криками
