допытывалась: «Мозги и мысли – это одно и то же? И откуда люди знают про мозги?» Когда ей сказали, что ее ноги – это ее лошади, и спросили, кто же тогда возница, она сказала: «Моя душа – возница», а затем поправилась: «Мысль – возница». Услышав о Боге, она спросила, почему люди так уверены, что Он живет на небесах. Своей учительнице она однажды сказала, что не стала бы разговаривать с ней на небесах, потому что «была бы очень занята новыми знакомствами». Услышав о распятии Христа, спросила: «Почему Христос не сбежал?»
На юбилее Лоры капитан Роберт Беннет Форбс из Мильтона, представитель семьи Перкинс [38], поделился чрезвычайно интересным воспоминанием, связанным с жизнью Лоры:
«Друг напомнил мне, что Томас Карлайл однажды дерзко спросил: „Что великое или благородное дала миру Америка?“ Ему ответили: „Она дала миру девушку, которая родилась глухой, немой и слепой и на собственные заработки отправила бочку муки в Великобританию голодающим ирландцам“. Я имел удовольствие доставить эту муку в Ирландию из Джеймстауна в 1847 году».
Беглый взгляд на школу для слепых
Покинув Лору Бриджмен, я провела некоторое время в обществе мистера Ананьоса, инспектируя школу, в которой слепых учили находить себе применение. Одно его замечание заставило меня взглянуть на эту школу в совершенно новом свете.
– Это не приют, – сказал он, – а школа, где слепых учат находить себе дело в жизни и зарабатывать на хлеб.
Поскольку статья моя посвящена не школе, а одной ее воспитаннице в особенности, я не буду пытаться описать все, что я видела, – чтобы отдать должное этому заведению, потребовалось бы немало столбцов. Мы посетили класс, где девочки пробегали чувствительными пальцами по выпуклым буквам, читая так же скоро, как любой зрячий. Дети выглядели воспитанниками школы-пансиона: ничто не носило на себе оскорбительного отпечатка благотворительности. Каждый ребенок выглядел бодрым и радостным, и нельзя было найти даже двух в одинаковых костюмах. Геометрию вел слепой учитель.
Грифельные доски и выпуклые шрифты, которые слепые дети используют для решения арифметических задач, представляют большой интерес. Это доски, испещренные маленькими прямоугольными выемками. Одним концом выпуклый символ вставляется в разных положениях в прямоугольные выемки, обозначая два, четыре, шесть и восемь, а другим концом те же символы обозначают нечетные числа. Это все, что мне удалось понять: способность незрячих детей решать задачи при помощи такой игры в пятнашки превышает меру моего понимания.
Каждый час, по завершении урока, у учеников бывает перемена, которую они должны проводить на свежем воздухе. Очень забавно наблюдать за мальчишками, которые бегут за своими санками и скатываются вниз по склону. Они вопили, как самые обычные мальчики, и были совершенно счастливы. Девочки, в свою очередь, с восторгом скользили по льду, падали и поднимались, чтобы попробовать снова. По их виду и поведению трудно было бы заметить разницу между ними и зрячими детьми.
Если я правильно помню, в институте сорок восемь фортепиано и несколько органов, и детям так же доступно обучение вокальной и инструментальной музыке, как и грамота. Мистер Ананьос отворил несколько дверей, позволив мне взглянуть на девочек, чьи упражнения мы могли слышать снаружи. В одном месте мы услышали прелестный, многообещающий голос: заглянув внутрь, я увидела воздетые незрячие глаза и услышала звуки музыки, изливающиеся из белого горла, и мое сердце преисполнилось жалости, как в первый раз, когда я услышала нежную песню птички, которую ослепили, чтобы заставить петь.
Мы зашли в типографию, где печатаются все ноты и книги. Ею заведует слепой. Мастерские для мальчиков очень любопытны, в особенности отдел настройки. Говорят, что никто не может настроить музыкальный инструмент лучше слепого: никто больше не наделен таким тонким осязанием и безошибочным слухом. Эта мастерская настраивает фортепиано для многих жителей Бостона.
Она подстроила собственный арест, чтобы проникнуть в полицейский участок
Что происходит с девушкой после того, как ее хватает полиция
В полицейских тюрьмах со всей очевидностью необходимы изменения
Арестована в гостинице по обвинению в краже и заперта в полицейском участке капитана Райли. – Детектив Хейс в двойной роли полицейского и соблазнителя. – Принуждена раздеться в комнате, покуда полицейские подглядывали через щель в стене. – Ночные сцены в тюремной камере. – Добросердечный надзиратель и пересуды заключенных. – Предстала перед судьей Даффи в зале судебных заседаний на рынке Джефферсона и освобождена.
24 февраля 1889 года
В описанное ниже предприятие я пустилась по следующим причинам.
Прежде всего, редакция The World хотела выяснить, какому обращению подвергаются женщины, в особенности ни в чем не повинные, попадая в руки полиции, и в чем состоит необходимость – и есть ли она – держать в полицейских участках надзирательниц.
В четверг около десяти часов вечера к Гидни-хаус на углу Бродвея и Сорок первой улицы подкатила карета: оттуда вышли две женщины в запыленных дорожных костюмах и зашли в гостиницу. По их виду даже самый проницательный наблюдатель заключил бы, что о сенокосе им известно больше, чем о поздних ужинах. Им посчастливилось получить едва ли не лучший номер, и вскоре книга регистрации постояльцев пополнилась двумя записями:
МИСС ДЖЕЙН ПИТЕРС, Рочестер, НЙ, номер 130;
МИСС Ф. КЕНТ, Олбани, НЙ, номер 130.
Номер 130 оказался очень уютной угловой комнатой на шестом этаже, из его окон две сельские жительницы могли видеть толпы закутанных фигур, стекавшихся на бал в Метрополитен-оперу. Но у них были свои заботы: они распорядились растопить печку в углу и обратились мыслями к ужину. По всей видимости, мисс Кент в этой паре верховодила, и по их разговору, который могли подслушать суетившиеся вокруг коридорные, можно было заключить, что она взяла на себя заботу о том, чтобы мисс Питерс, с которой она познакомилась в поезде по пути в Нью-Йорк, чувствовала себя как дома и приятно провела время. Мисс Питерс была очень неопытна и очарована непринужденным обхождением своей новообретенной подруги. Кроме того, мисс Питерс была очень предупредительна и по коварному предложению мисс Кент оплатила все счета. Разумеется, мисс Кент любезнейшим образом заверила свою неискушенную знакомую, что с утра возвратит ей долг.
Прислуга улыбалась и, как ни странно, уделяла больше внимания мисс Кент, чем мисс Питерс.
В 11.30 был подан изысканный ужин, за которым дамы были весьма довольны и обходительны друг с другом. Они и в самом деле очень сблизились, и мисс Кент заворожила подругу рассказами о своих приключениях и путешествиях. Невозможно представить себе более прелестную сцену, и коридорные улыбались, убирая в
