Возможно, «правый поворот» был в какой-то мере вынужденным для Гитлера. Однако это только подтолкнуло его к более глубокому пониманию феномена нации как единого целого, укрепило стремление к обществу классовой гармонии. Фюрер понял: «Мне сначала предстоит создать нацию , а уж потом двинуться к поставленной цели».
Как пишет Толанд, «он не натравливал класс на класс, объединял, заставляя немцев испытывать неведомое им доселе чувство — чувство национального единства». Откликаясь на призыв этого чувства, в НСДАП, как еще раз следует подчеркнуть, шли не только рабочие, крестьяне, средний класс, но и интеллигенты, представители социальной элиты, аристократы. Весной 1930 г. членом партии стал даже сын кайзера Вильгельма Август. Но главным приобретением партии был прочный альянс с национал-капиталистами. Оба течения немецкого движения возрождения Германии слились воедино.
Вскоре после того, как Гитлер, выступая в 1931 г. перед членами «Промышленного клуба», заявил, что в новой, радикально измененной экономической программе НСДАП во главу угла ставится свобода предпринимательства и ликвидация профсоюзов, 39 самых влиятельных промышленников и финансистов Германии направили письмо президенту Гинденбургу с просьбой назначить Гитлера канцлером. Они окончательно поняли, что «социалистическая» демагогия фюрера — не более чем ширма для умного человека.
По мере приближения решающей схватки за власть альянс партии и национал-капиталистов становился все более тесным. 20 февраля 1933 г. во дворце председателя рейхстага Геринга собрались два десятка наиболее крупных магнатов Германии. Выступая перед ними, Гитлер впервые сформулировал самое заветное положение фашизма: «Частное предприятие нельзя вести в условиях демократии». Тем самым была манифестирована диктатура национального капитала. Ответом были три миллиона марок, пожертвованных в партийную кассу в тот же час. Эти деньги и новые поступления обеспечили успех предвыборной кампании. 31 июля 1933 г. на выборах национал-социалисты получили рекордные 230 мандатов. Стало ясно, что на их сторону встали не только их прежние избиратели, но и все зажиточные и богатые слои населения (кроме части католиков).
Как только Гитлер сосредоточил в своих руках достаточную власть, он начал стремительно претворять в жизнь программу своего «социализма» (в кавычках).
* * *
Первым шагом был сокрушительный разгром коммунистов и социал-демократов в марте 1933 г. Кто бы ни поджег Рейхстаг на самом деле, Гитлер на славу воспользовался этим предлогом: с «левыми» было покончено.
Одновременно на первой же сессии нового рейхстага Гитлер поклялся уважать частную собственность.
Председателем Рейхсбанка стал Я. Шахт. Он обещал Гитлеру столько денег на программу общественных работ и вооружения, сколько нужно, «чтобы убрать с улицы последнего безработного».
Следующий шаг «социалиста» Гитлера — такой же сокрушительный разгром профсоюзов и установление партийно-государственного контроля над рабочим движением .
В мае 1933 г. вместо всех прежних форм объединения трудящихся был утвержден «Немецкий трудовой фронт» во главе с партайгеноссе доктором Р. Леем. Отныне забастовки запрещались. А все вопросы регулирования коллективных договоров и соблюдения «трудового мира» возлагались на особых уполномоченных по труду, назначавшихся лично фюрером. Р. Лей публично заявил, что обещает «вернуть абсолютное господство на предприятии его естественному руководителю, то есть работодателю… Многие предприниматели в течение ряда лет спрашивали: кто хозяин дома? Теперь они знают, что снова становятся „хозяевами дома“».
С другой стороны, Гитлер лично обещал рабочим, что в лоне Трудового фронта они обретут полную защиту своих прав. Как показало время, это не было пустым обещанием.
Антисоциалистический негласный переворот потихоньку продолжался. 1 июня того же года Гитлер создает «Фонд для немецкого бизнеса», присвоив ему свое собственное имя. Новый орган должен был координировать политику НСДАП и стратегические интересы национал-капиталистов.
22 июня объявляется вне закона социал-демократическая партия (верхушка коммунистов уже давно сидела). Закон 14 июля провозгласил Германию однопартийным государством.
За неделю до этого, обращаясь к соратникам, основная масса которых исповедовала социалистические идеалы и требовала продолжения революции в соответствии с программой 1920 г., Гитлер сказал: «Революция не есть наше перманентное состояние, и нельзя допускать, чтобы она стала состоянием постоянным. Революционный поток, вызванный к жизни, следует направить в безопасное русло эволюции… Поэтому мы не должны отталкивать предпринимателя, который хорошо ведет дело, даже если он и не стал еще национал-социалистом… В коммерции единственным критерием является умение человека вести дело». Практически же партийные функционеры, отвечавшие за экономическую политику НСДАП, уже заменялись Гитлером на представителей действующего капитала.
Авторитет Гитлера в партии был из ряда вон выходящим. Но даже он был не в силах одними речами остановить «социалистический» маховик, раскрученный всем предыдущим ходом Движения. Представители левого нацистского крыла рвались к контролю над работодателями, требовали национализации крупного капитала, участия в прибылях, отмены рентных доходов и «кабальных» процентных ставок, ликвидации крупных универмагов. «Тысячи алчных функционеров нацистской партии насели на управляющих фирм, которые не помогали Гитлеру. В одних случаях они угрожали им конфискацией имущества, в других — домогались теплых мест в директорате» (Ширер). Над банкирами нависла и угроза ликвидации (аннулирования) сельских долгов. В деловых кругах началась тихая паника.
Гитлеру предстояло сделать решающий выбор, чтобы определить будущее страны. Выбор был не из легких. Защищая интересы национального капитала, он должен был пойти против большей части соратников по партии. Мало того, ударным отрядом этого крыла партии были штурмовые отряды (СА), недооценивать силу которых было опасно. Большинство штурмовиков состояло из люмпенов, вышло из среды обездоленных и озлобленных масс, всей своей судьбой поставленных в положение естественных врагов капитализма. Во главе СА стоял бывший офицер, старый партийный боец и товарищ Гитлера Эрнст Рем. Истинные национал-социалисты требовали теперь, после националистического переворота, — «второй революции», революции социалистической.
Гитлер, Геринг и Гиммлер весь год собирали силы и готовились к удару по своим ложно ориентированным друзьям и соратникам. Беспощадная чистка 30 июня 1934 г. унесла жизни 77 человек — в основном лидеров СА, в том числе Рема. Это официальная версия. Неофициальная, эмигрантская, называет цифру 401 человек. На Мюнхенском процессе 1957 г. количество погибших предполагалось уже «более 1000». Так или иначе, социалистическая оппозиция внутри НСДАП была обезглавлена, терроризирована, загнана в подполье. Гитлер с блеском вывернулся из-под пресса «социализма».
«Ночь длинных ножей», как принято именовать эту дату, явилась подлинной кульминацией революции. Но не национал-социалистической, как было обещано и как принято считать, а национал-капиталистической, как стало ясно по ее задачам и результатам.
* * *
А результаты таковы.
Ни один пункт «неизменной» партийной программы 1920 г., из числа тех, что пугали бизнесменов, не был реализован. (Кроме запрета на спекуляцию землей.) Доходность тяжелой промышленности выросла с 1926 по 1938 г. в три с лишним раза. Законы всячески поощряли вкладывать прибыль в собственное дело, и предприятия активно развивались. Так же государство поощряло крупные картели, стремилось к образованию новых, к совершенствованию системы промышленных и торговых ассоциаций. Поддержав сельских производителей, Германия сумела поднять самообеспечение продовольствием до неслыханной цифры 83 %. Заботами лично Гитлера вся страна покрылась белой сетью бетонированных дорог — автобанов, а железные дороги разных земель Германии были переведены на единую колею, вошли в унифицированную систему. Таким образом, вечная проблема бизнеса — транспортировка сырья и продукции — оказалась радикально решена за государственный счет.
Провозглашенный в 1936 г. курс «опоры на собственные силы» закрыл дорогу импорту, подрывавшему позиции отечественного производства, и способствовал развитию текстильной, сталелитейной, нефтеобрабатывающей, химической промышленности. Заводы и фабрики росли как на дрожжах, обеспечивая работой и заработками миллионы трудящихся, а предпринимателей — стабильными доходами. Рос промышленный немецкий экспорт. К 1939 г. в немецкой внешней торговле заключалось до 40 000 сделок ежедневно. Правда, число мелких фирм заметно поубавилось, но средний и крупный капитал явно переживал подъем. Расцвел и рынок ценных бумаг.
