Балтийская эскадра летом 1742 г. вышла наконец в море и у Гангута встретилась со шведским флотом. Оба флота встали на якорь вне дальности выстрелов. Адмирал З. Д. Мишуков не решился атаковать равный по силе неприятельский флот и ушел к Ревелю, где простоял до конца кампании. Если бы Архангельская эскадра прибыла на Балтику, может быть, русский флот действовал более решительно.
Архангельская эскадра не принимала участия и в кампании 1743 г., так как ее первые корабли, прибыли в Балтийское море уже после подписания мира. 15 июля из Архангельска вышли два линейных корабля и три фрегата. Соединившись с кораблями, зимовавшими в Екатерининской гавани, и 6 августа вся эскадра под флагом В. Ф. Люиса пошла далее. С 10 по 21 августа суда попали в полосу сильных штормов. Три линейных корабля зашли в Екатерининскую гавань, один фрегат вернулся в Архангельск, один – разбился. Остальные – три линейных корабля, фрегат и гукор (присоединился в Копенгагене) в начале ноября прибыли в Кронштадт. Но за три месяца до этого – 7 августа в Або был подписан мирный договор между Россией и Швецией.
Во время русско‑турецкой войны 1768–1774 гг. русский флот после уничтожения турецкого флота при Чесме 26 июня 1770 г. завоевал стратегическое господство на Средиземноморском театре и получил возможность осуществлять блокаду Дарданелл и уничтожать морскую торговлю противника.
Отряд под командованием контр‑адмирала Д. Эльфинстона в составе трех линейных кораблей, двух фрегатов и нескольких транспортов был направлен к Дарданеллам и 15 июля 1770 г. установил блокаду пролива.
Для дальнейшего пребывания в Архипелаге нашему флоту необходимо было иметь удобный порт. Главнокомандующий русскими силами граф А. Г. Орлов, решил занять порт Мудрос, находящийся на острове Лемносе, лежащем недалеко от входа в Дарданельский пролив. Оставив Д. Эльфинстона при блокаде пролива, А. Г. Орлов 19 июля приступил к осаде главной крепости острова Лемноса‑Пелари. На остров был высажен десант (500 чел.) к которому присоединились до 1000 человек местного населения. Но когда после усиленной бомбардировки гарнизон ее уже готов был сдаться, 25 сентября к острову подошла турецкая эскадра, высадившая на него войска (до 5 тыс. чел.).
Это произошло вследствие того, Д. Эльфинстона самовольно покинул блокирующую Дарданеллы эскадру и 5 сентября на корабле «Святослав» отправился к Лемносу. Корабль вел английский лоцман, однако, подойдя к острову, 7 сентября корабль потерпел крушение на восточном Лемносском рифе. Для спасения флагмана пришлось вызвать несколько судов от Дарданелл.
Пересев на корабль «Не тронь меня» и, оставив один из своих фрегатов у аварийного корабля, Д. Эльфинстон ушел к Пелари. Этим он до того ослабил блокаду Дарданелл, что турки смогли беспрепятственно выйти из пролива, доставить в Пелари пополнение людьми и снабдить ее защитников провиантом. Русские вынуждены были прекратить осаду крепости и уйти от Лемноса.
Суд обвинил контр‑адмирала Эльфинстона в принятии несведущего лоцмана и излишней к нему доверенности, но не вынес ему приговора, лоцман же, приговоренный к смерти, бежал. Потеря «Святослава» признавалась графом А. Г. Орловым очень важною. Потеря «Святослава» писал он в донесении графу Чернышеву «по обстоятельствам нынешних предприятий» столь чувствительна «что не могу я достаточно описать вам моего сожаления».
Всего за время Архипелагской кампании 1769–1774 гг. русский флот потерял 4 линейных корабля, причем в бою погиб только один – «Евстафий», а три по навигационным причинам – «Родос», «Азия» и «Святослав».
После начала войны с Турцией (1787–1791) генерал‑фельдмаршал князь Г. А. Потемкин настоятельно требовал от командующего Севастопольской эскадрой контр‑адмирала графа М. И. Войновича скорейшего выхода в море. «Где завидите флот турецкий, – писал он Войновичу, – атакуйте его, во что бы то ни стало… хотя бы всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля». Эскадра в составе трех 66‑пушечных линейных кораблей и семи фрегатов (двух 50– и пяти 40‑пушечных) 31 августа 1787 г. вышла в море и направилась к Варне, где находилась часть турецкого флота. Но на пути, у мыса Калиакрия, 8 сентября эскадра встретила жесточайший шторм, продолжавшийся пять дней. При неимоверно сильном ветре и волнении, многие суда получили повреждения, у них открылась такая сильная течь, что только в результате больших усилий команд корабли удержались на плаву. Из‑за лопнувших вант многие суда потеряли по 1–2 мачты. Флагманский корабль «Слава Екатерины» лишился всех трех мачт и под фальшивым вооружением 21 сентября вернулся в Севастополь. «Св. Павел», потерявший две мачты, был отнесен к берегам Абхазии и под одной фок‑мачтой пришел в Севастополь.
Фрегат «Крым» пропал без вести со всем экипажем, а корабль «Мария Магдалина», потеряв все мачты, бушприт, якоря и руль, в полузатопленном состоянии, был занесен в Босфор и сдался неприятелю. Остальные корабли с большим трудом к 21 сентября вернулись в Севастополь. Следующий выход эскадры в море состоялся только в июне следующего 1788 г.
Во время русско‑шведской войны 1788–1790 гг. Командующий Балтийским гребным флотом вице‑адмирал К. Нассау‑Зиген после Выборгского сражения, к 27 июня 1790 г. сосредоточил свои силы у Фридрихсгама, поблизости которого на большом Роченсальмском рейде находился гребной флот неприятеля. Русский гребной флот имел в своем составе 273 судна с вооружением около 1000 орудий и 14 000 человек экипажа.
Шведский гребной флот под начальством короля Густава III в составе 295 судов (около 1000 орудий и 18 000 человек экипажа) занимал удобную позицию. Между большими судами стояли галеры и канонерские лодки, на флангах за островами – бомбардирские суда, а на островах были построены батареи. Не выяснив сил противника и его диспозиции и пренебрегая неблагоприятной для действий большинства гребных судов свежеющей погодой, К. Нассау‑Зиген решил во что бы то ни стало, дать сражение именно 28 июня, так как это был день восшествия на престол Екатерины II.
Еще накануне погода не обещала ничего хорошего, дул порывистый ветер, и между островами развело сильную зыбь, весьма неудобную для легких гребных судов. Почти вся ночь перед боем была проведена в передвижениях судов и распределении их по диспозиции для боя, вследствие чего гребцы вместо отдыха вынуждены были работать на веслах, и к утру были чрезвычайно утомлены. Несмотря на засвежевший с утра ветер и крупную зыбь, сбивавшую суда на гребле, К. Нассау‑Зиген отдал приказание атаковать противника, спокойно стоявшего на якорях на хорошо выбранной позиции между островами.
Около 8 часов утра канонерские лодки с плавбатареями на буксире и бомбардирские корабли направились к шведскому флоту. Второе Роченсальмское сражение началось в 9.30.
Попав под сосредоточенный огонь шведов, и с трудом удерживая строй на зыби, русские суда передовой линии смешались и внесли беспорядок в двигавшиеся за ними суда второй линии.
В разгар боя, когда наши парусные суда – гребные фрегаты и шебеки – начали подходить для поддержки судов гребного флота, несколько канонерских лодок вследствие страшного утомления гребцов, были брошены ветром и волнами на линию галер, которые смешались в беспорядке с парусными судами. Зыбь и качка, мешавшие прицельной стрельбе, еще более усилили расстройство боевого порядка.
Заметив замешательство, шведы, стоявшие на укрытой от зыби позиции за островами, усилили обстрел отдельных групп скучившихся русских судов, предприняв вместе с тем отрядом канонерских лодок обходное движение в тыл нашим судам.
К. Нассау‑Зигену и командирам отрядов пришлось спешно наводить порядок, русские суда стали занимать свои места, и около 14 часов сражение с новой силой разгорелось по всей линии.
Но засвежевший к 15 часам ветер и увеличившееся волнение препятствовали правильному движению наших судов, мешала верному прицелу орудий, и выбившиеся из сил гребцы падали от изнеможения. Между тем шведские суда, гребцы которых были совершенно свежими, вышли из‑за островов и наносили русским страшные поражения.
После пятичасового упорного сражения, когда часть неприятельских гребных судов направилась в обход нашей флотилии, русские канонерские лодки начали поспешно отступать к югу и выходить из‑под обстрела. При продолжающемся сражении некоторые из наших галер, получивших подводные пробоины, стали тонуть, а сильным ветром и волнами суда срывало с якорей и разбрасывало по прибрежным камням. Здесь суда расстреливались шведами и поэтому поспешно оставлялись командами, переправлявшимися на острова.
Рейд представлял ужасную картину. Масса судов, сбившись в кучу билась о камни и друг о друга. Груды судовых обломков, весел, мачт, переплетенных снастями, носились по волнам. Среди них барахтались в воде сотни людей, тщетно взывавших о помощи.
