Это примерно так же, как сегодня во Франции хранится куб чернозема из России. Вот ценность этого куба плодородной земли; у кого куб земли, но более песчаной, глинистой, – она стоит меньше. У кого вообще песок – еще меньше. Вот тогда к России придет понимание, какой землей она сегодня обладает. И как много пахотных и иных земель уже загублены самим человеком и его потребительским отношением к кормилице, житнице и здравнице.
Конечно, и такие производные, как полезные ископаемые, будут учитываться. Но в основе всего будут лежать земля и вода. Их поверхностная (гладь воды и верхний слой земли) и сущностная роль (движение к центру Земли и на самую глубокую точку океана в Марианской впадине). Мы должны понять, что вода значительно важнее, нежели нефть. Земля тоже значительно важнее, чем нефть и газ. Вот один из важнейших критериев! И если мы это поймем, начнет выстраиваться наше новое мироощущение, новое общество. Экономика сдвинется в иную сферу. Потому что игнорирование этого вопроса будет означать погибель.
В ближайшем будущем народы будут бороться за землю. Да и в настоящем примеров предостаточно. Вначале борются за Ливию, а потом уже за нефть в Ливии; борются за Ирак под предлогом распространения демократии, а на самом деле – за обладание территорией, богатой нефтью. Современная власть земли – это та же геополитика, только уже в глобальном контексте. И за ее обладание борются не только конкретные люди, а целые народы и страны.
Вопрос о земле, как и много лет назад, стоит на повестке дня. В России его не смогли решить ни в 1861 году при отмене крепостного права, ни в 1917-м, ни последующие реформации. Распределить по справедливости не получилось. Социальные революции ХХ века у крепкого, работающего в поте лица хозяина землю отобрали, а бедняку фактически так и не дали. Уравняли всех в правах и сделали землю общим достоянием. Но как общее достояние она оказалась ничейной. Равно как и на Западе ее сделали объектом купли-продажи. И уже все больше эквивалент денежный не соответствует ее реальной стоимости и ценности.
Чтобы спастись от смерти, люди, как уже бывало в истории не раз, начнут мигрировать. Снова начнется великое переселение народов в поисках собственных воды и земли.
По сути, мы вернулись в некотором роде к российским первоосновам, к пониманию того, что земля – хранительница истории, кормилица и обитель жизни. И земля по идее не может продаваться. Сейчас говорят, что лучше всего земле быть в частной собственности: вот мы отдадим ее человеку в руки, он ее холит, лелеет, как рачительный хозяин. Но хозяин и собственник – это все-таки две большие разницы. Не будем поддаваться на упрощенную трактовку. И не будем создавать искушений.
В контексте будущего развития человечества разумнее передать землю не в собственность, а в бессрочное пользование. При этом земля все равно должна оставаться ценностью как бы неизмеримой и абсолютной. Пожалуйста, на 50 – 100 лет отдавайте сыну, дочери, но надо учитывать и то, что им, возможно, это будет вовсе не нужно, может быть, они вообще улетят в космос куда-нибудь. Тогда они отдадут ее обратно: вот, государство, забирай в целостности и сохранности, найди нового хозяина для этой земли, того, который будет ее благоустраивать. Или это задача не государства, а самого общества – искать рачительного хозяина. Но номенклатура очень рьяно следит за тем, чтобы у нее не отобрали это право. Чем она тогда будет заниматься, с кого требовать дань «за триста лет»?
Что значит сегодня вопрос о земле? Это значит, что, с одной стороны, чиновнику и политику, который ближе к власти, откусываются в самом богатейшем Подмосковье десятки гектаров земли, а в декларации чиновника заглянешь – вроде он и не сильно богатый. Но сметливый (от слова «смета») обладатель не лыком шит и не хлебает щи лаптями. Он понимает стоимостную ценность куска земли. Завтра он ее продаст, и никакая зарплата ему уже будет не нужна.
С другой стороны, многодетные семьи десятилетиями ждут землю, которую им вроде бы должны предоставить бесплатно или за символические деньги. Конечно, участки должны быть не хорошие, не плохие, – добротные, государство обязано сделать правильное распределение: чем больше детей – тем ближе к лесу, к речке, к коммуникациям. Это было бы справедливо. Однако принцип справедливости не действует, он заменен принципом выгоды власть имущих чиновников.
Сегодня в России на самом высоком уровне вновь обсуждается вопрос о масштабной приватизации земли. В общей сложности 1 млрд. га. Продать? Разом. Кому? Очередным спекулянтам? Фактически, значит, пойти против истины, собственной истории, а значит – против собственного народа.
В начале 90-х годов ХХ века прежние руководители России махом ликвидировали колхозы и совхозы, как тогда казалось, с архаическими и отжившими своей век формами ведения хозяйства. На самом деле вся эта «верхушечная» реформа свелась к тому, что были разрушены в основе своей крепкие и работоспособные хозяйства. Ради перестройки экономики на американские рельсы. Но поголовная фермеризация страны тоже не прошла, так как была отторгнута как иноземная и чуждая для российского труженика земли культура земледелия. В том числе и потому, что работа на ферме требует очень высокого уровня механизации. Фактически ради идеологии сельхозпредприятия, как и весь в данном случае аграрный сектор экономики, были отданы на откуп иностранным монополиям. Они стали жертвами вторжения на рынок продовольствия китайских, вьетнамских и иных предприятий, которые начали варварски уничтожать плодороднейший слой земли. А ведь в начале 90-х годов ХХ века СССР производил более 25 % от мирового производства молока. Кто-то еще может вспомнить, как воочию по полям и лугам ходили большие стада крупного рогатого скота. Это сейчас они «бродят» лишь в воспоминаниях старшего поколения да в воспаленном сознании некоторых политиков. Факты – упрямая вещь: Советский Союз в те годы значительно превосходил Соединенные Штаты и по общему объему, и по расчету на душу населения. Зачем же тогда было резать «курицу», несущую пусть и не золотые, но яйца? Как справедливо отмечает российский ученый-американист, специалист в аграрной области Борис Чертков, «ни одну из страновых систем нельзя с абсолютной точностью скопировать и полностью перенести на российскую почву. У каждой страны в этом вопросе есть своя специфика, свои исторические и экономические особенности». А США, страну с удивительно благоприятными биоклиматическими условиями, уж точно ну никак нельзя сравнить с Россией, с ее зонами рискованного земледелия и холодным временем года, превышающим теплый период. «Да и как свидетельствует американский опыт, – отмечает тот же Чертков, – частная собственность на землю не является гарантией высокой эффективности их использования. Лишь наличие крупных государственных программ консервации земель сельскохозяйственного назначения в какой-то мере является гарантией ее сохранения для потомков». И что самое удивительное в этом сравнении, так это то, что в самом начале заселения земель колонистами в Америке хозяин надела был обязан в обязательном порядке жить на земле, выстроить дом со временем. А это уже очень напоминает принцип жизнедеятельности русской общины. Так что же, от добра добра не надо искать? Или как? Причем этот принцип жизни американского фермера дошел и до наших дней. А в России некоторые, под стать великим реформаторам начала ХХ века, все никак не могут успокоиться насчет того факта, что русская община приучала человека к земле и это не способствовало мобильности населения. Выходит, что крестьянина заставлять собирать свои пожитки и отправлять №за тридевять земель» и не надо было. Нужно было действовать иначе. И современная мобильность ученого, перемещающегося между странами, не означает, что такой же мобильностью должен обладать и крестьянин.
В сухом остатке выходит, что вместе с вступлением в ВТО мы «ни за понюх табаку» фактически подарили свой аграрный рынок собственным спекулянтам и заморским купцам с их порой не совсем качественным товаром. Тем самым создали правовое поле, которое позволяет землю иметь, но при этом не обрабатывать и не нести за ее состояние практически никакой ответственности. «Великие комбинаторы», а если точнее – разбойники с большой дороги, с легкой руки некоторых чиновников и политиков правят бал на землях, которые действительно смогли бы прокормить не только Россию, но и другие страны.
В 1861 году царь Александр II подписал Манифест об отмене крепостного права, но при этом наделов земли крестьяне так и не получили. Вопрос о земле, который был одним из ключевых в период революции 1917 года, также остался без своего разрешения в пользу крестьянина. Общину, которая имела все основания стать мощнейшим фактором социальной и экономической жизни страны, разрушили. И что, сегодня опять пойдем по пути тех, кто не помнит собственной истории?
