Ни западное, ни даже российское общество не имеет никакого или имеет слабое представление о том, что происходило в России с 21 по 4 октября. А передо мой лежат документы.
Это — решения и заявления всевозможных совещаний, собиравшихся всюду — в российских провинциях. Ассоциация «Центральная Россия», например, — совещание полномочных представителей всех областей Центральной России, включая и глав администраций, то есть представителей президентской власти. Решение: «Немедленно восстановить законность в стране! Отменить цензуру, прекратить блокирование объективной информации на радио и телевидении!..».
Ассоциация «Черноземье» — «немедленно восстановить конституционную законность! Снять блокаду Белого Дома!».
«Сибирское совещание» — присутствуют все руководители республик, краев, областей и автономных округов огромной Сибири. Решение: «…B случае невыполнения наших требований будут предприниматься меры протеста вплоть до перекрытия движения по всем магистралям, связывающим европейскую Россию с Сибирью, будут прекращены поставки угля, нефти, газа, подача электроэнергии…».
26 сентября в С.-Петербурге — Совещание Субъектов Федерации, присутствует 41 человек. Все, кроме мэра С.-Петербурга А. Собчака и главы администрации Рязанской области, голосуют за решение: «Отменить Указ и восстановить в стране в полном объеме конституционную законность!».
30 сентября в Москве — 62 руководителя органов государственной власти: «В случае невыполнения требований до 24 часов 00 минут 30 сентября 1993 года примем все необходимые меры экономического и политического воздействия, обеспечивающие восстановление конституционной законности в полном объеме».
29 сентября с воззванием к властям обратился Патриарх Московский и всея Руси Алексий II.
«…Никакие политические цели не могут препятствовать обеспечению находящихся в Белом Доме людей медикаментами, пищей и водой, медицинской помощью, нельзя допустить, чтобы физическое истощение спровоцировало людей на неконтролируемые насильственные действия».
Трудно даже представить, сколь плохи были дела у исполнительной власти перед двумя трагическими днями октября.
Что делать? Пойти на «нулевой вариант», как того требуют руководители всех краев, областей и республик России? Отменить Указ, вернуться к состоянию, которое было до 8 часов вечера 21 сентября? Так ведь сожрут. Одну только колючую проволоку вовек не забудут. (Спираль Бруно, которой было опутано все в кольце вокруг Белого Дома, запрещена Международной конвенцией в 30-х годах. Даже немцы не решались ее применять.)
Пойти на решительные действия? Сделать то, на что не решились заговорщики в 1991 году? А где взять силы? Руководство армии трусит, колеблется. Министерство безопасности не пойдет против народа, это уже ясно. (Дорого потом обойдется этому ведомству отказ выполнять преступные приказы.) Получается, что на стороне власти — только МВД (министру Ерину пожалуют потом звание генерала армии и звезду Героя России), боевые отряды коммерческих структур и самая активная часть творческой интеллигенции (вы их всех знаете в лицо, они теперь с утра до вечера на телеэкране. Порядочные люди давно уже замолчали, кто — в раздумьях, кто — от безнадежности: что толку плевать против ветра?).
По большому счету именно эта интеллигенция и решила дело в пользу власти, обратив всю силу своего таланта против народа и родины.
Страшный грех лежит на журналистах. Они еще раз доказали, что журналистика — вторая древнейшая, то есть вторая после проституции, профессия на земле. Заметим, положение сейчас не такое, как много лет назад, когда отказ говорить неправду влек за собой суровые репрессии. Сейчас может грозить только увольнение с работы (страсти-то какие! И только поэтому надо так расстилаться перед властью? Давать ежедневно насиловать себя? Нет, точно — вторая древнейшая).
Те из журналистов, что писали о «нападении на штаб СНГ», не могли не знать, что это провокация. Но лгали.
Журналисты — очевидцы того, что происходило у мэрии 3 октября, не могли не видеть, как омоновцы стреляли по ногам демонстрантов (эти раненые живы, их можно спросить), вот это и заставило разъяренную толпу пойти на мэрию. Но в прессе представили дело наоборот.
Журналисты, их телевизионное и газетное начальство не могли не знать, что происходит в России, какова реакция населения. Но скрыли. И от российского общества, и от мирового. Реакция населения на действия властей стала известна только 12 декабря, в день опубликования итогов выборов.
И наконец, тележурналисты и телеоператоры, которые находились вечером 3 октября у Останкино, больше кого-либо другого понимали, что происходит. Их убивали. Они, как и находящиеся рядом старики, женщины, дети, падали, сраженные пулеметными очередями.
Но те, кто остался в живых и оправился после ранений, пришел в себя от испытанного ужаса, предоставили свои материалы подлецам и мерзавцам! Последние же выбрали то, что выгодно власти; вы тысячу раз видели эти кадры на экране — из сотен часов видеопленки какие-нибудь 15–20 минут: грузовик выбивает стеклянную дверь телецентра, убитый боец «Витязя», убитый звукоинженер (кем?! Об этом еще поговорим). Остальные пленки (повторю — сотни часов!) лежат невостребованными в операторских ящиках. Часть материала попала в Прокуратуру — там и сгинет навсегда. Какими-то кадрами операторы пытаются приторговывать — надеются «задвинуть» на Запад. Но Западу никакая правда о перевороте не нужна.
Останкино — ключевой пункт октябрьской трагедии, на нем и надо остановиться подробнее. Тут произошла самая большая провокация в истории России. Власть смухлевала и вытащила из колоды самый большой козырь — «Штурм Останкино».
С него и пошла.
Многих россиян смутил этот «штурм Останкино», эти рассказы о зверствах «боевиков» Руцкого. Люди опешили, задумались: «Черт его знает… Может, виноваты и те и другие?.. Может, и те и другие — мерзавцы?.. (Такое мнение бытует по сей день: октябрьские события — мафиозные разборки двух кланов. Клана Ельцина и клана Руцкого.)
В ночь с 3 на 4 октября Россия пришла в замешательство. «Какие ужасы рассказывают про этих боевиков?.. И не верить нельзя… На телеэкран высыпали популярные артисты, режиссеры, телекомментаторы… Вот Явлинский произнес речь, вроде приличный человек… а тоже призывает: «Никакой пощады!»».
Ни Явлинский, ни популярные артисты, наверное, сейчас не повторили бы свои тогдашние ночные речи, многое даже им теперь ясно. Но тогда дело было сделано. Короткого замешательства, возникшего у населения, хватило Власти, чтобы расстрелять Россию.
Останкино (в видеодокументах)
Спустя месяц-полтора после кровавой трагедии выступал по телевидению седовласый, с интеллигентными манерами Сергей Филатов — руководитель администрации Президента или «параллельного правительства», как его теперь называют. (Президентский аппарат разросся до таких неслыханных размеров, что смешно вспоминать теперь сталинский бюрократический аппарат или даже брежневский, клеймить который за его непомерные размеры считал своим долгом каждый из рвущейся к власти шпаны).
Так вот, сидит перед камерой Правая (или Левая?) рука Президента, а ведущий (все тот же А. Караулов), задыхаясь от гордости за собственную смелость, его спрашивает:
— Как вы себя чувствуете, когда слышите, как про вас говорят: «У него руки по локоть в крови»?
Ответ:
— Во-первых, не я отдавал приказ… (Ага, важное свидетельство! Пригодится будущему следствию.) А во-вторых… — следует скорбный вздох… — После того, что произошло в Останкино…
Все они «пляшут» от Останкино. Главный козырь.
Так и в народе. Скажем, на встрече с избирателями просят меня рассказать о Белом Доме. Говорю то, что знаю. Вдруг разъяренный голос из зала:
— Вы лучше расскажите про Останкино!..
Что ж, давайте расскажу.
«Штурм» Останкино проходил под взглядами десятков телекамер. На видеопленке запечатлена каждая секунда происходившего. «И Белый Дом — под взглядами телекамер», — скажете вы.
Вы правы, но отчасти. Начало расправы с Белым Домом, самые страшные зверства не сняты вообще. Остальное — издалека.
Останкино телеоператоры снимали изнутри, из гущи событий — из толпы, из окон обоих зданий, с брони БТРа, через прицел автомата… Следствию (лишь бы оно захотело быть объективным!) очень поможет то обстоятельство, что трагедия разыгралась вечером, в темноте. Я человек не военный, поэтому для меня большим открытием было узнать: оказывается, пули-то у нас трассирующие… Все видно. Каждую очередь. Можно остановить или замедлить картинку, можно рассмотреть каждую пулю — откуда выпущена, в кого попала.
Вот, скажем, едет пацан на велосипеде. По нему прицельно (из чистого хулиганства!) лупит автоматная очередь. Замедлим картинку — видно, как пули бьют по спицам велосипедного колеса, рикошетируют от асфальта. Пацан проехал невредимый.
