Евразийцы, которых революция и Гражданская война безжалостно отрезали от родной земли, напротив, искали ответ в алгоритмах сближения и слияния цивилизаций, продуктом которых они и представляли себе тысячелетнюю Русь-Россию. В этих алгоритмах, столь чуждых европоцентристской заносчивости западной цивилизации, молодые эмигранты усматривали надёжное средство выбраться из того ухаба, в который угодила мировая история. Они были искренне убеждены, что вторжение из Европы в Россию либеральных и социалистических идей, равно и попытки проведения социальных и экономических преобразований, инородных евразийской сущности и ментальности, и есть то губительное зло, которое ввергло Отчизну в пучину трагических страданий.
Не отрицая огромный вклад европейских народов в культурное, хозяйственное, техническое и социальное развитие человечества, евразийцы, однако, считали, что европейская цивилизация слишком нездорова, чтобы продолжать вести за собой остальной мир.
В свете учения евразийцев, среди которых блистали имена Н.С. Трубецкого, П.Н. Савицкого, Г.В. Флоровского, Л.П. Карсавина, Г.В. Вернадского, многие увидели возможность познать смысл далёких и недавних событий на родине. Рассматривая Россию как некую цивилизационную целостность, эти мыслители выявили его историческую основу, на которой развивались различные культуры, не просто сосуществовавшие на протяжении столетий на общем географическом пространстве, но совместно создавшие исторический феномен России-Евразии, принципиально отличный и от Востока, и от Запада.
Лев Гумилёв Николай Трубецкой
Иные из идей евразийцев не выдержали испытания временем, но сам их подход к объяснению путей России, оригинальная геополитическая трактовка исторических процессов, навсегда соединивших судьбы восточного славянства с разноликим миром азиатских народов, сохранили свою притягательность.
Евразийство изначально раздвигало границы своего учения, универсализировало его, преодолевая искушение самодовольным провинциализмом и обращаясь к глобальным проблемам современности. Существенной чертой учения, очень скоро превратившегося в широкое общественное движение, явилось его стремление выйти за пределы сугубо академических исканий, активно вторгнуться в политические дебаты, сказать своё слово в оценке непростых политических проблем послевоенного мира.
Евразийский вектор определял многие другие злободневные выступления участников и сторонников движения, проповедовавших в том числе в противовес западному индивидуализму и советскому авторитарному бюрократизму принципы соборности как формы проявления евразийского духа в общественной практике.
Пик воздействия евразийства на интеллектуальную среду (в большей степени эмигрантскую, в меньшей – советскую, куда первоначально ещё доходило слово из дальнего зарубежья) пришёлся на 1920-е гг. Постепенно евразийство эволюционировало в сторону исторического реализма и признания закономерного хода истории, выразившегося в революционной переделке прежней России.
Стремительные и драматичные события 1930–1940-х гг., казалось, оставили евразийство на обочине главных идей века и надолго, если не навсегда, лишили его политической и общественной актуальности. Доживали свой век уцелевшие патриархи евразийства, но на научном небосклоне не появлялось новых ярких имён, занятых развитием и пропагандой их идей. И в ту пору, когда евразийство стали упоминать только в прошедшем времени, уже на самой Родине – в те годы могучем Советском Союзе, – а не в эмигрантских кругах появился новый смелый интерпретатор евразийских идей, переосмысливший и придавший им новую теоретическую и методологическую оснастку.
Л.Н. Гумилёв не только возродил основные концепции классиков евразийства, восстановив тем самым связь и преемственность в развитии живых явлений отечественной научно-общественной мысли, но и существенно дополнил их своими идеями этногенеза и объяснениями принципов формирования суперэтносов. Учение Л.Н. Гумилёва оказало колоссальное влияние на развитие российского национального сознания в конце 1980-х – начале 1990-х гг., когда вследствие резкой девальвации марксизма как идеологии советского общества возникла острая потребность в заполнении образовавшегося идеологического вакуума.
Влияние евразийства в 1990-е гг. испытали многие писатели и общественные деятели, которые, не причисляя себя к лагерю евразийцев, чутко прислушивались к евразийскому слову. К такого рода мыслителям следует отнести А.И. Солженицына, который в своих размышлениях о том, «как обустроить Россию», определённо сближался с евразийством.
Евразийство послужило противоядием удушающей стандартизации, навязываемой миру агрессивным глобализмом. К нему тянется значительная часть мусульманства России, отвергающая сепаратизм и фундаменталистский экстремизм, которые пытаются разрушить многовековое общежитие православных и мусульманских народов в России, давно ставшей общей родиной для людей разных рас, культур и вероисповеданий.
Не станем, однако, абсолютизировать евразийскую теорию как единственно верную и неоспоримую. В наш сложный, порождающий всё новые вызовы век невозможно ко всем проблемам подходить с единой меркой. Идейный и теоретический универсализм – удел прошлых времён. Но было бы ошибкой сдавать в архив или отправлять на музейную полку научное и философское наследие прошлого, даже если на первый взгляд представляется, что оно выработало свой ресурс. Тем более бережно надо относиться к идеям, вокруг которых продолжается научная полемика, которые не окостенели и демонстрируют признаки развития и на которые возлагаются надежды общества.
Теги: А.В. Логинов. Россия и Евразия
Девять жизней Великого Барда
Фото: Владимир СОРОКИН, АМ
В 1642 году началась английская буржуазная революция, длившаяся восемнадцать лет. Одним из общественных зол, с которыми боролись пуритане (движущая сила революции), стали общедоступные театры. Все они были закрыты, хранившиеся в них пьесы сожжены. Двадцать лет никаких театральных представлений не показывали. Шекспир был забыт всеми[?] Первые биографические сведения о нём появились в 1662 году, через два года после реставрации в Англии королевской власти. К этому времени были забыты не только Шекспир, но и богатая, сложная, самобытная культура конца канувшей в Лету эпохи Возрождения… В открывшихся театрах пьесы Шекспира ставились, но всеобщего восторга не вызывали. Так, английский государственный деятель, автор знаменитого дневника о повседневной жизни лондонцев периода стюартовской Реставрации, библиофил Сэмюэл Пипс трижды смотрел "Двенадцатую ночь" и все три раза дал ей самую низкую оценку. В 1661 году он записал в дневнике: «…не получил от пьесы никакого удовольствия»; в 1663-м: «…глупая пьеса»; и в 1669-м: «…одна из самых слабых пьес, виденных мной».
Однако в XVIII веке Шекспир, по словам поэта Александра Поупа, «невзирая на недостатки, по праву и единодушно возвышен над всеми другими драматургами». Поуп первым отметил стяжательскую черту характера Шекспира. По его мнению, тот работал «для прибыли, не для славы». Но тогда эта «первая ласточка» никем не была подхвачена. Вольтер отмечал, что в Англии Шекспира редко называют иначе, чем «божественный» (первым так его назвал крупнейший поэт той эпохи Джон Драйден). Столетие ознаменовалось изданием комментированных пьес Шекспира, на протяжении девяноста лет вышли с переизданиями около двух десятков собраний его сочинений. И почти в каждом содержалась биография. Интерес был большой, но культ Барда пока не существовал. Ещё сильна критика шекспировских пьес: в них видят варварское нарушение классического правила трёх единств. Общее мнение таково: следуй Шекспир правилу единства времени, все пьесы, где оно нарушено, заблестели бы с большей силой…
До конца XVIII века не существовало и хронологии написания шекспировских пьес. К решению этой нелёгкой проблемы приступил Эдмонд Мэлоун, истовый почитатель Шекспира, выросший в почтенной и родовитой семье юристов. Его хронология легла в основу современного представления о времени написания пьес. Мэлоун обнаружил, что в трёх книгах, посвящённых английской поэзии и драматургии и появившихся в 1586, 1589 и 1591 гг., имя Шекспира не упоминается. И таким образом отнёс начало писательской деятельности к лету 1591 года…
Именно тогда случилась первая грандиозная подделка шекспировских рукописей, прямо связанная с отсутствием документальных свидетельств, проливающих свет на творческую личность Шекспира и на его частную жизнь… Юный Уильям-Генри Айленд подделал несколько подписей Шекспира, письмо королевы Елизаветы, рукопись «Короля Лира» и в довершение сам сочинил пьесу, выдав её за пьесу Шекспира, она даже была поставлена и провалилась… В то же время в XVIII веке был заложен фундамент научного изучения творчества Шекспира. Сравнивались шекспировские тексты кварто и фолио, составлялись глоссарии, исследовались источники пьес. Полученные результаты по сей день не утратили своей ценности...
