Дома мне потребовалось две недели, чтобы собраться с мыслями и подвести итоги моей поездки в Южный Вьетнам. Ее результат - эта книга, она может произвести на некоторых людей неприятное впечатление, показаться слишком критичной. Но я считаю, что журналист, не использующий своих критических способностей, не выполняет взятых на себя обязательств.
Еще только отправляясь туда, во Вьетнам, я считал эту войну лишенной каких-либо исторических, практических или нравственных оправданий. Она представлялась мне неимоверно дорогим просчетом, нагромождением больших и малых нелепостей. После поездки во Вьетнам это мое мнение не только не изменилось, но еще сильнее укрепилось. И дальше я позволю себе изложить субъективные умозаключения так называемого голубя, которому удалось побывать в Южном Вьетнаме.
Народ Южного Вьетнама не хочет нашего присутствия там. Антиамериканские чувства распространены от самого крохотного рисового поля до омута коррупции, который носит название Сайгон. Даже те, кто извлекает прямую выгоду из нашего присутствия - сводники, проститутки и политические дельцы, — не питают любви к Америке, не испытывают благодарности за те огромные расходы, которые мы несем якобы ради них. Подавляющее большинство южновьетнамского народа хочет, чтобы нас там не было; они - что вполне понятно - устали от войны, от всякой войны и от этой войны в частности.
Правительство Южного Вьетнама было и остается военной диктатурой, опирающейся на помощь США. Пресса подвергается жесточайшей цензуре уже много лет, и критические голоса полностью заглушаются.
В военном отношении война идет для нас плохо. Солдаты противника, чье оружие и снаряжение заметно хуже, чем у солдат южновьетнамской армии, в моральном отношении стоят заметно выше и куда лучшие бойцы. Они чувствуют, что сражаются за освобождение своей страны. Таким образом, мы сами содействуем подъему национального чувства.
Расходы на войну граничат с безумием. Каждый житель Соединенных Штатов - каждый мужчина, каждая женщина и каждый ребенок - заплатил в 1967 году за войну во Вьетнаме в среднем по 150 долларов. Этих денег хватило бы, чтобы подарить каждому жителю Вьетнама - каждому мужчине, каждой женщине, каждому ребенку - по 2 000 долларов, то есть примерно шестилетнюю заработную плату вьетнамского чернорабочего. Полет каждого бомбардировщика "Б-52" с гуамской военно-морской базы обходится в 13 000 долларов; смерть одного солдата противника обходится в 500 000 долларов; в целом эта война обходится нашей стране в настоящее время в 70 миллионов долларов ежедневно, в 30 миллиардов долларов ежегодно.
И несмотря на все это наши военные успехи более чем ничтожны. Если верить сайгонским сообщениям, наши войска не проигрывают ни единого боя. Ричард Гудвин, бывший помощник президента Кеннеди и президента Джонсона, указывает:
"Если взять объявленное нами число убитых солдат противника и прибавить к нему число дезертиров, а также раненых, даже в заметно меньшей пропорции, чем обычно существует между убитыми и ранеными у нас, то получится, что мы каждый год уничтожаем всю северовьетнамскую армию. И если война все-таки продолжается, ничем, кроме чуда, этого объяснить нельзя".
Воздействие войны на вьетнамский народ губительно: мы непосредственно ответственны за парализующую инфляцию, мы ничего не предприняли для борьбы со взяточничеством и коррупцией, мы поддерживаем диктаторов, мы допустили уничтожение элементарных свобод, мы повинны в том, что ежегодно гибнет сто тысяч гражданских лиц, мы уничтожаем леса и пахотную землю, вынуждая сельскохозяйственную страну ввозить продукты питания, мы произвели более двух миллионов беженцев, мы развязали жестокую войну в стране, которая много веков не знала мира.
Труднее оценить воздействие войны на наших солдат, но я стараюсь представить себе этих мальчиков через двадцать лет. Я вижу, как они в ярких фуражках того или иного братства ветеранов призывают новое молодое поколение покрыть себя бранной славой в каких-нибудь новых Священных Войнах, призывают, исходя из смертоносного предрассудка, будто сила может служить ключом к разрешению политических проблем.
Из всего этого я сделал вывод, что мы не должны находиться во Вьетнаме. И в конце концов мы неизбежно уйдем из него. Выиграв войну, проиграв ее или сведя вничью, мы когда-нибудь покинем Вьетнам. И я надеюсь, что мы сделаем это, не покрыв себя окончательно бесславием.
Это рассказ о маленьком городке, о далекой стране и о мальчике. Городок, Миллер-Плейс, расположен на северном берегу Лонг-Айленда, в шестидесяти милях прямо на восток от Манхэттена. Страна, расположенная еще примерно на девять тысяч миль восточнее, — это Вьетнам. Мальчика звали Брюс Керндел.
Я поехал в Миллер-Плейс, чтобы посмотреть, как воздействует Вьетнам на маленькие американские городки. К моему удивлению, между городком Миллер-Плейс и страной Вьетнам обнаружилось не так уж мало связующих звеньев, но бесспорно, самым крепким из них был мальчик Брюс Керндел, сын мясника, выросший в Миллер-Плейс, лучший бейсболист городка. Он вырос в Миллер-Плейс, он поехал во Вьетнам, он был убит.
Подробности смерти мальчика были изложены в письме, которое армейское начальство прислало его матери. В письме говорилось, что командир расчета Брюс Э. Керндел, США, 51 586794, рота А 1-го батальона 27-го пехотного полка, принимал участие в боевом поиске в южновьетнамской провинции Тайнинь вблизи камбоджийской границы. В письме говорилось, что двадцатидвухлетний мальчик был смертельно ранен в бою. В заключение в письме говорилось: "Смерть наступила быстро, и он не испытывал излишних страданий".
За три века существования Миллер-Плейс между этим маленьким американским городком и далекой страной Вьетнам было мало связующих звеньев.
Полвека назад в Миллер-Плейс проживало лишь несколько десятков семей, и еще два года назад на улицах висели надписи, запрещавшие выводить лошадей на тротуары. И даже сейчас Миллер-Плейс присуща тихая провинциальная красота. Посреди города расположен пруд, где летом плещутся утки, а зимой катаются на коньках мальчики.
Теперь в Миллер-Плейс живет 1711 человек. Теперь в городке есть даже дискотека и ночной клуб, предлагающий "Стриптиз с Бурбон-стрит" каждую пятницу. И теперь, разумеется, Миллер-Плейс принимает участие в войне.
Самое оживленное место в городке - почта. С утра и до вечера горожане заходят туда узнать, нет ли для них писем, и переброситься двумя-тремя словами с почтмейстером Чарлзом Гермеком. И там же можно увидеть первые признаки того, что в Миллер-Плейс пришла война. На фасаде почты между американским флагом и большим термометром, рекламирующим слабительное, висят различные объявления. "Корпусу мира" требуются учителя в Африку. Продаются облигации государственного займа США, приносящие купившему 4,15% в год. И, наконец, вербовочная афиша морской пехоты - шеренга юных силачей в синей форме, развевающиеся флаги, сверкающие медали, подпись: "СЛУЖБА В МОРСКОЙ ПЕХОТЕ СОЗДАЕТ НАСТОЯЩИХ МУЖЧИН - ТЕЛО... ДУХ... ВОЛЯ!"
Мать Брюса Керндела вспоминает:
"Днем у нас тут праздновали день рождения моего внука, а я была на работе. Домой я вернулась в шесть - по дороге я все думала, как они тут празднуют. Смотрю - перед домом стоят две машины. "Ну, — думаю, — кто-то из девочек остался до ужина". А занавески были задернуты неплотно, и я увидела офицера в форме и сразу все поняла, потому что они приезжают только по одной причине. Я вошла, а офицер сказал... я, наверно, никогда этих слов не забуду: "Ваш сын был вчера днем убит в бою". А другой офицер расхаживал по комнате с моим внуком на руках. Они пробыли у нас еще двадцать минут, и я все думала, какая это для них тяжелая обязанность".
Многие обитатели Миллер-Плейс были озабочены возрастающей стоимостью войны. Ведь кому-то приходится оплачивать пребывание почти полумиллиона солдат во Вьетнаме. Кому-то приходится оплачивать 637 000 тонн бомб, сброшенных в прошлом году, 594 сбитых американских самолета и 243 уничтоженных вертолета. Миллер-Плейс выплачивает свою долю стоимости войны, которая обходится нашей стране более чем в два миллиарда долларов в месяц.
И, конечно, городок начинает оплачивать войну монетой и другого рода. В начале этого года во Вьетнаме было убито 6407 американских военнослужащих. К концу 1967 года будет убито не меньше пятнадцати тысяч. И по крайней мере один из убитых окажется уроженцем Миллер-Плейс.
Но, разумеется, существует значительная разница между войной, которую ведет Миллер-Плейс, и войной, которая обрушивается на вьетнамскую деревушку.
Нет-нет, я не собираюсь рассказывать еще одну историю о войне во Вьетнаме. Но мне хотелось бы избавиться от кошмара, который мешает мне мирно спать по ночам в тихом пригороде, где я живу. И дальше последуют всего лишь бредовые видения одного человека, картина того, во что могла бы превратиться жизнь в нашей стране, если бы мы оказались в положении Вьетнама.
