И в то самое время, когда этот листок возами развозили по станицам, хуторам и воинским частям, в кармане у каждого комиссара, у тов. Миронова, у тов. Щаденко и Думенко[21] и у прочих наемников Троцкого лежал следующий секретный циркуляр:
«Последние события на различных фронтах и в казачьих районах, наше продвижение вглубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск заставляет нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственной мерой самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость тут недопустимы. Потому необходимо:
1. Провести массовый террор против богатых казаков и крестьян, истребив их поголовно, провести беспощадный и массовый террор по отношению вообще к казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участи в борьбе против советской власти.
2. Конфисковать хлеб и заставлять ссыпать все излишки в указанные пункты. Это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.
3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.
4. Уравнять пришлых иногородних с казаками в земельном и во всех других отношениях.
5. Провести полное разоружение казаков и расстреливать каждого, у кого будет оружие после срока сдачи.
6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.
7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до восстановления полного порядка.
8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящее указание.
Ц. к. постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство наркомзему разработать в спешном порядке практические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.
Центральный комитет р. к. п. С подлинным верно: Заведующий общим производством политотдела южного фронта (подпись).
Верно: Секретарь политотдела VIII армии Черняк.
С копией верно: Секретарь военкомдив Б. Кочаров»[22].
Что это циркулярное руководство не осталось только на бумаге, но было выполнено в масштабе даже более широком, чем намечено было в секретном приказе, мы видим из документов, на днях полученных от восставших казаков. Член окружного совета Верхне-Донского округа от станицы Казанской Гавриил Суяров рапортом сообщает Войсковому Кругу войска Донского, между прочим, следующее:
«За время существования коммунистической власти в станице Казанской при исполкоме была коммунистами учреждена чрезвычайная следственная комиссия, состоящая из комиссаров латышей и председателей ученых евреев, именовавших себя по фамилии Коваленков и Костенко. Эти последние два еврея, имея при себе более ста человек коммунистов заградительного отряда, спустя несколько дней после их вторжения, с первых чисел февраля сего года отобрали у всего населения оружие и начали производить аресты более сознательных жителей и граждан иногородних, зажиточно живущих, которых поочередно среди ночи со связанными руками выводили за станицу и в ярах расстреливали ежедневно по 5–10 человек, отдавая в приказах по станице, что расстрел производится упоминаемых лиц за контрреволюцию против советской власти. Таким образом, расстреляв в станице Казанской более ста человек граждан, они начали арестовывать целыми обществами: на хуторе Базковском арестовано до 35 человек стариков, прибывших в станицу ходатайствовать об освобождении арестованного без всяких причин казака Якова Андреева Коршунова, и хут<ора> Гармиловского 24 чел<овек> за то, что последние собирались в потребиловку для учета»…
В том же рапорте, ниже, о разгроме Мигулинской станицы сообщается так:
«Было разграблено все имущество, оставленное жителями: угоняли скот, лошадей, овец, истребляли птицу, жгли дома, разбивали окна в домах и увозили все ценности и хлеб. 18 числа апреля казанцы не в силах были далее переносить все варварства коммунистов, которые начали избивать оставшихся в хуторах стариков, детей и насиловать женщин»…
Пусть те предатели, которые в январском листке выражали свою душевную радость при виде «в сердце советской России своих братьев — трудовых казаков» и предательски звали, продажные души, последовать их примеру, сложить оружие и переходить на сторону красной армии, «где встречают нас, как родных братьев», — пусть эти негодяи прочитают следующее письмо казаков хутора Калиновского Мигулинской станицы, письмо, написанное кровью и слезами:
«Дорогие братья. Спешите к нам, просите своих командиров, Большой Круг, отца-Атамана, пусть снабдят вас боевыми средствами. Прорвите фронт предателей-большевиков, грабителей-большевиков и бегите к нам на помощь. Спасите нас. Мы, оборванные, голодные, холодные, влачим свое несчастное существование по оврагам, буеракам и островкам Донского поля: коммунисты забрали у нас всё — скот, птицу, хлеб, сожгли наши хутора. Мы задыхаемся в дыму, который застилает наши поля. К этому же тиф свирепствует во всю и добивает нас окончательно. Спешите же, не то многих своих родных не досчитаетесь вы. К примеру скажу: в хут<оре> Варваринском осталось 9 дворов, остальные сожжены. Сожжены точно также все 46 хуторов нашей станицы, лежащие на правом берегу Дона. Кланяются вам ваши отцы, матери, жены, но, к прискорбию, не все: многие из них изрублены, расстреляны или же заперты в дома и сожжены. Андрей Аф. Сытин».
Сопоставьте эти простые, правдивые, трепещущие жгучей болью документы и лживое воззвание предателей казаков, перебежавших на службу к тов. Троцкому, взвесьте роль красных гадов, готовящих в ядовитых своих железах смерть казачеству… Оглянитесь вокруг: сколько лютых страданий, крови, мученичества и сколько ужасов, слез, невыносимой скорби и отчаяния принесено в наши родные углы! Во имя чего эта мука крестная? За что? Чем оправдают красные негодяи этот вопль детей, сжигаемых вместе с изнасилованными матерями в разграбленных куренях? Чем искупят красные разнузданные гады безумный крик отчаяния девочек-подростков, насилуемых гнилыми пьяными зверями? Какой ценой должны они расплатиться за надругательство над нашими святынями, над седовласыми стариками-отцами нашими, отдавшими на служение великому когда-то отечеству — России — свои силы, свои лучшие годы, проливавшими кровь в защиту народа русского?
Час возмездия не далек. Сердце каждого истинного казака не может быть глухо к родному детскому крику, к полному отчаяния зову матерей, жен, сестер, к боевому призывному кличу стариков, вместе с малыми внучатами бьющихся там, в далеких степях, в неописуемой нужде и лишениях против проклятого красного отребья сатаны…
Вспыхнет ретивое сердце казацкое. Загорится огнем святого отмщения, закипит молодецкая кровь, вспомнит славную удаль былых времен и могучим, неудержимым напором прорвет красную плотину за Донцом…
И тогда…
Тогда и Троцкий, и все Иуды узнают грозную тяжесть руки казацкой, руки отмщающей за обиды и поругание края родимого, Дона Тихого… Они узнают. И до седьмого колена не забудут…
«Донские ведомости», 23 мая (5 июня) 1919. С. 4[23]
События, переживаемые нами, поставили значительную часть населения Дона в условия предметного и практического познания его географии, местных, бытовых и хозяйственных особенностей. Верхнедонцу пришлось «порыбалить» в гниловских и елизаветинских водах, хоперец находил трапезу в калмыцких кибитках, медведицкие казаки присматривались к хозяйству таганрогских хохлов и т. д. К сожалению, путь этого практического отечествоведения «соком достался», обошелся дорого — и дай Бог, чтобы в ближайшем будущем он заменился школьным изучением родного края, любовным, обстоятельным и внимательным. Для этого нашему отделу Народного Просвещения придется приложить много усилий. Справедливость требует отметить, что в эту сторону уже устремлено деятельное внимание и — если принять во внимание те труднейшие условия, в которых приходится вести работу просвещения, — сделано немало. Издана донская хрестоматия. Подходит к концу издание географического описания войска Донского. Сейчас перед нами — «географическая карта Всевеликого войска Донского», составленная полковником В. Л. Поповым. По наглядности, по серьезности выполнения это — единственная карта, дающая полное представление о родимом Тихом Доне, и даже беглое знакомство с нею наполняет сердце тою патриотическою радостью и гордостью, которая так понятна, так близка в переживаемые дни. Приводим, кстати, отзыв об этой работе полковника Попова, полученный им от бывшего донского атамана П.Н. Краснова:
