Обратите внимание: сотрудники всеведущего ФБР явились не куда-нибудь. Еще в тот момент, когда обстоятельства, мотивы и исполнители убийства были не названы, агенты ФБР прямым ходом направились к Ханту, но не выяснения истины ради, не возмездия для, а исключительно по причине беспокойства за драгоценную безопасность нефтяного короля — дескать, мечтаем предостеречь. Не проявив рвения и даже простого выполнения своих обязанностей в деле обеспечения безопасности президента США, молодчики Эдгара Гувера проявили сверхрвение и чудеса оперативности, обеспечивая сохранность владыки нефтяной империи.
Одним словом, той же ночью специальным самолетом Гарольд Лафайет Хант с чадами и домочадцами отбыл в город Балтимор, где в течение многих недель после убийства Кеннеди под недреманной охраной полицейского ока, в обстановке строжайшей тайны и секретности пережидал бурю. Факт этот мало кому известен даже в Америке и тем более разителен!
Согласитесь с тем, что любые широко растопыренные пальцы, сквозь которые и по сей день служащие американской Фемиды стремятся рассматривать далласское преступление, не дают возможности этот необъясненный факт отнести ко все тому же разряду мнимых случайностей. Честно говоря, даже если бы не было многого другого, уже одного этого факта достаточно для того, чтобы всерьез задуматься как о роли Гарольда Лафайета Ханта — техасского владыки и миллиардера в заговоре против президента, так и о деятельности в этом случае гуверовского Федерального бюро расследований, об их связях, целях, мотивах и ответственности в далласском преступлении.
...Прошло пять лет. Страсти, вызванные убийством президента, стали постепенно затихать. То, что в момент, когда было совершено преступление, заставило содрогнуться, было воспринято как нечто экстраординарное, потеряло остроту психологического воздействия, приобрело некий хрестоматийный лоск, стало еще одним событием, о котором школьникам рассказывают на уроках истории, хранящей в своих анналах многое казавшееся когда-то людям невероятным, волновавшим и потрясавшим, а ныне воспринимаемым как общеизвестное и привычное...
...Ничто в тот день не предвещало грозы. Стократ описанное синее небо Калифорнии, ласковые волны океанского прилива, пальмы на улицах Лос-Анджелеса — одного из красивейших городов Америки, — все настраивало на мирный лад. Настроение Роберта Кеннеди, который только что узнал о том, что им одержана важная победа на первичных выборах в Калифорнии, дававшая, по его мнению, ключ к успеху на съезде демократической партии, было превосходнейшим. Дорогой отель в центре города, в самом названии которого — «Амбассадор», что значит в переводе на русский «Посол», претензия на респектабельность, казался сотрудникам Роберта Кеннеди, обосновавшего здесь свою временную политическую штаб-квартиру, предпоследней станцией на пути к Белому дому.
Выстрелы раздались внезапно. Еще несколько секунд назад 43-летний сенатор Роберт Кеннеди, в котором многие уже видели 37-го в истории Америки президента страны, усталый, но счастливый только что одержанной победой, не скрывая улыбки, которая так нравилась американцам и делала лицо этого вступившего уже в зрелый возраст человека задорно-мальчишечьим, заканчивал свое выступление по телевидению. Поблагодарив избирателей Калифорнии, отдавших ему свои голоса, он пожелал им спокойной ночи и, окруженный толпой почитателей и соратников, вышел из телестудии.
В этой группе радостно возбужденных людей находилась его жена Этель — моложавая женщина с крепко сбитой фигурой бывалой спортсменки и старшие дети — 16-летняя Кэтлин, 15-летний Джозеф и на год его младше Бобби. Младшие оставались дома. Самые маленькие спали глубоким сном в своих постелях, средние же, кому не удалось уговорить отца взять их с собой в предвыборную поездку в солнечный Лос-Анджелес, наблюдали за отцом у экрана большого телевизора, стоящего в холле их дома на окраине Вашингтона.
Звуки выстрелов, резко прозвучавших в коридоре отеля «Амбассадор», были настолько неожиданны, что до тех пор, пока внезапно наступившую тишину не прорезал полный отчаяния крик Этель Кеннеди, никто не мог понять, что произошло. Толпа испуганно шарахнулась в сторону, и миллионы американских телезрителей, из тех, кто з этот поздний час ночи с 4 на 5 июня 1968 года еще не успел в своих домах выключить телевизоры, увидели только что улыбавшееся лицо сенатора залитым кровью, искаженным гримасой муки. Один глаз его был судорожно закрыт, другой широко раскрыт, полный ужаса и боли.
Все произошло в считанные мгновения — высокий парень в джинсах и ковбойке, смуглый, с перекошенным от злобы и страха лицом, неизвестно как очутившийся в толпе, змеей проскользнул между людьми и почти в упор, с полутора-двух метров разрядил обойму своего пистолета, который он выхватил из заднего кармана; медленно сползший на пол Кеннеди; метнувшиеся к убийце члены его охраны; короткая борьба, когда олимпийский чемпион по десятиборью, могучий негр Рафер Джонсон, покинувший спорт, соблазнившись высоким жалованьем телохранителя сенатора-миллионера, выбил из рук стрелявшего бесполезный уже пистолет; испуганные кричи: «Доктора, скорее доктора!» — на все это ушло едва ли больше минуты.
Но минута эта была подобна мгновенному взрыву, который долго готовится, быть может недели и месяцы, и последствия которого дают о себе знать еще более долго, быть может годы и десятилетия.
Вновь в жуткой неприкрытости предстало далласское убийство не как факт, ставший уже достоянием истории, а как событие, имеющее прямое и непосредственное отношение ко дню сегодняшнему. Минута как бы вплотную сдвинула два убийства, разделенные пятью годами, заставила думать, сопоставлять, искать логические связи и опосредствования.
Нет, не закрыто еще далласское дело, оно продолжается, свидетельствуя, что безнаказанность убийц, нераскрытый заговор подобны неразорвавшейся бомбе, ржавеющей до времени, но смертоносной, таящей опасность и несущей гибель забывчивым, равнодушным, закрывающим глаза на преступления.
Пройдет еще немало времени прежде, чем будет распутан — если он будет распутан когда-либо до конца — зловещий клубок. Клубок, узлы которого были завязаны пасмурным ноябрьским утром 1963 года, клубок, плетения которого еще туже затянулись, когда год спустя рухнул на землю самолет, на котором находился младший из братьев, клубок, завязанный намертво в респектабельном лос-анджелесском отеле «Амбассадор».
Что же стоит за убийством Роберта Кеннеди? Имел ли место заговор? Или перед нами трагическая случайность, выходка фанатика-одиночки, сводившего с сенатором какие-то неведомые личные счеты, или того проще — акт одержимого какой-то манией, психически неполноценного человека?
В момент, когда пишутся эти строки, исчерпывающего ответа на поставленные вопросы еще нет. Это и не удивительно. Со дня трагической гибели президента Джона Кеннеди прошло времени значительно больше, но и поныне очень много неясного в далласской трагедии. Уж очень хорошо умеют в Америке мокрых дел мастера прятать концы в воду, а особенно в тех случаях, когда за непосредственными исполнителями политических убийств стоят силы влиятельные и могущественные.
Прежде всего о вопросе для данного случая кардинальном — был ли заговор или перед нами преступление убийцы-одиночки? Министр юстиции и генеральный прокурор Соединенных Штатов Рамсей Кларк поторопился ответить на этот вопрос уже через несколько часов после покушения, когда не было еще известно почти никаких фактов, за исключением самого трагического факта убийства, когда тело Роберта Кеннеди еще не было предано земле и не нашло вечного успокоения на Арлингтонском кладбище рядом С могилой Джона Кеннеди. Министр Кларк поторопился заявить, что никакого заговора не было и речь идет об одиночном преступлении. Откуда такая поспешность, для чего и с какой целью?
Семейство Кеннеди, похоронив младшего брата подле старшего, не имело, конечно, в виду подчеркнуть этим общность причин их гибели, связь, существующую между двумя убийствами. Оно руководствовалось, разумеется, совсем иными соображениями. Но две могилы эти, расположенные рядом и разделенные во времени пятью годами, независимо от чьей бы то ни было воли всегда будут наводить людей на размышления, заставят сопоставлять две трагедии, размышлять об их общих корнях.
Напрасно суетился генеральный прокурор, напрасно с неприличной, не соответствующей высокому его положению и серьезности происшедшего поспешностью поторопился прокламировать отсутствие заговора. Против этого свидетельствует многое известное уже сегодня, против этого говорит немало из того, что было известно до лос-анджелесской драмы.
Охота на младших братьев убитого президента началась сразу же после далласского убийства. Здесь уже рассказывалось об этом. Атмосфера ненависти вокруг Роберта Кеннеди особенно сгустилась после того, как весной 1968 года он объявил, что будет бороться за выдвижение своей кандидатуры на пост президента. При этом сенатор публично провозгласил, что в случае своего избрания президентом он вернет политику страны на путь, намеченный президентом Кеннеди, будет осуществлять более реалистический курс, имея в виду добиваться ослабления международной напряженности.
