— Но мэм — возразил я — Билл Джонс тощий маленький парень и кроме того, он белый.
Было очевидно, что я испытываю ее терпение.
— Вы, кажется, не понимаете, лейтенант, что ожоги второй и третьей степени делают с человеком. Когда вы вернетесь туда, вы обнаружите, что это мистер Джонс.
Вернувшись к его койке, я некоторое время изучал человека. Пылающее реактивное топливо, которое пролилось на его верхнюю часть тела, сожгло большую часть правой стороны шеи и правое плечо. Обожженные участки тела были обуглены и распухли до чудовищных размеров. Искажение было настолько сильным, что человек выглядел вдвое больше.
Я наклонился ближе и сказал:
— Билл, ты меня слышишь?
Очень тихим шепотом он ответил:
— Да, кто это?
— Это Миллс, Джонси. Как твои дела?
— Дерьмово себя чувствую — ответил он.
Стараясь держать себя в руках, я ответил:
— Ну, Билл, ты действительно дерьмово выглядишь. Что случилось?
Он не мог даже улыбнуться. Он явно испытывал невероятную боль. Но он слегка повернул голову, а затем медленно прошептал:
— Я видел движение… и когда я пришел в себя, я увидел людей. Я не знаю, что меня сбило.
— Ладно, Джонси — тихо сказал я — Поговорим об этом позже. Послушай, старина, сейчас мы мало что можем для тебя сделать, но ребята думают о тебе и хотят посмотреть, как у тебя дела.
Его глаза слегка приоткрылись.
— Кто это с тобой… Это Фокс Браво?
— Да, это Дэвис и он, как всегда, полон ПБ.
— Кто еще с тобой? — прошептал он.
— Род тоже с нами.
— Спорим, он ухлестывает за медсестрами?
— Ну да — пробормотал я — Он вернулся к сестринскому посту потрепаться с девчонкой из Техаса.
— Мы сейчас уйдем, Билл и дадим тебе немного отдохнуть. Увидимся позже и посмотрим, как у тебя дела, ОК?
— ОК, ребята — сказал он, как будто его уже начало клонить в сон — Увидимся… позже.
К тому времени Уиллис добрался до койки Билла. Я никогда не видел его таким мрачным. Род наклонился и осторожно погладил простыню. Я знал, что он чувствует то же, что и мы с Дэвисом — что мы, вероятно, никогда больше не увидим Билла Джонса.
В полете обратно в Фу Лой, не было сказано ни слова. Все трое были погружены в собственные мысли. Мы все понимали — то, что случилось с Биллом Джонсом, могло случиться и с нами. Это могло случиться с любым из нас, в любой день недели. Каждый день у Чарли был шанс отправить кого-нибудь из нас обратно в мешке для трупов.
В момент откровенности, я думаю, каждый разведчик признал бы, что страх был с нами постоянно. Наша способность летать, на мой взгляд, проистекала из нашей способности распознать, что мы боимся, понять чего мы боимся и продолжать работать, несмотря на страх.
Пилоты-разведчики понимали свою уязвимость. Цифры были убедительны: если вы были пилотом в воздушной кавалерии и вы были убиты, вероятно вы были пилотом-разведчиком. Вот как это было. Иногда это был пилот слика. Очень редко это был пилот «Кобры». Обычно пилот-разведчик.
Ключ был в том, что мы никогда не думали о шансах. Мы имели дело с перспективой получить пулю, ожоги, умереть, никогда не позволяя себе думать о последствиях. Вместо этого мы рационализировали, мы погружались в собственные иллюзии о бессмертии. Как Боб Дэвис, который использовал свое чувство юмора, чтобы бороться со своими демонами. Как Билл Джонс, который пил больше, чем следовало.
Я пришел к выводу, что когда придет мое время, я не смогу с этим ничего поделать. Поэтому я придерживался прагматичного мнения, что не стоит беспокоиться о том, чем я не могу управлять или на что я не могу повлиять. Однако я никогда не делал совершенно сумасшедших вещей, я не никогда не пренебрегал разумом. Но я чувствовал, что если буду думать о том, что меня могут ранить или убить, то стану слишком осторожным. И когда люди становятся слишком осторожными, они делают ошибки — ошибки, которыми причиняют страдания себе и другим людям. Но если я и колебался в своем прагматизме, то только в тот момент, когда увидел Билла Джонса в тот день в госпитале.
Мы потеряли Джима Амея. Мы потеряли Чака Дэвисона. Мы потеряли Пони Один Шесть. Мы потеряли двух отважных борттехников. И я даже не смог узнать Билла Джонса — моего жабоглотного барного кореша, моего учителя-разведчика, моего лучшего друга. Но завтра будет новый день и я лечу в группе ВР-1.
Глава 15
Но Род есть Род
Остаток сентября прошел как в тумане. Это был один из самых жарких месяцев с точки зрения летных часов и постоянной активности противника. Разведвзводу не хватало людей из-за потерь, которые мы понесли. Остальные летали больше часов, чтобы восполнить упущенное. В сентябре я налетал 138 боевых часов, другие разведчики делали то же самое. Это был лихорадочный и выматывающий темп.
Октябрь начался точно так же. Однако в первой половине месяца я получил несколько выходных, хотя и не планировал этого.
2-го октября Род Уиллис и я работали с раннего утра на визуальной разведке у Дау Тянг. Мы летели двумя группами поиска и уничтожения от Дельта Танго, затем поочередно ведя разведку в районе западной части Трапеции.
Уиллис (Один Семь) был первым и начал свою визуальную разведку вдоль восточного берега реки Сайгон от Дау Тянг. Я остался на площадке, наблюдая за его радиопередачами и ожидая своей очереди, чтобы сменить его на позиции.
Вскоре я услышал, что Уиллис обнаружил несколько ловушек для рыбы в небольшой протоке (Суой Дон), которая шла на север и восток от Большой Синей, примерно в трех километрах от нашей БОП «Киен». Заметив рыбные ловушки, Род остановился на берегу реки рядом с ними, чтобы посмотреть, есть ли вокруг следы. На берегу реки были отпечатки сандалий и следы, показывающие умеренное пешее движение. Опустившись на пару футов над тропой, Один Семь определил, что свежие следы ведут от реки через джунгли.
Уиллис последовал по тропе на четыре или пять кликов в джунгли, где обнаружил, что она заканчивается посреди базового лагеря АСВ. Он увидел очертания бункеров, свежевыстиранную одежду, висящую на веревках, снаряжение и оружие, прислоненное к деревьям. На тот случай, если бы эти свидетельства не убедили Один Семь, что лагерь занят, внезапно открытый по нему огонь сделал это окончательно.
В тот момент, когда я услышал, как Уиллис вопит своему пилоту ударного вертолета что он под огнем, я запустился, вылетел из Дау Тянг с моим пилотом ударного вертолета (Майклом Вудсом — Три Пять) и направился к точке контакта. До того места, где был Уиллис, было меньше десяти километров. Я остался на уровне верхушек деревьев, чтобы добраться туда побыстрее.
Где-то на полпути к точке контакта, я вызвал Один Семь на UHF, чтобы выяснить, с чем он столкнулся.
Уиллис ответил:
— Я пошел вдоль тропы от Большой Синей и оказался в середине горячего лагеря АСВ. Несколько маленьких сукиных детей попытались удрать через заднюю дверь, и мы достали пару из бортового пулемета. Теперь они спрятались в своих бункерах и мы ждем «Такси», чтобы их оттуда выбить.
«Такси» была бронегруппа БОП «Киен».
— Они сейчас примерно в трехстах ярдах (прим. 270 м). Сейчас я под плотным огнем с земли.
— У тебя есть кто-нибудь на виду, Один Семь? — спросил я.
— Негативно. Они все в бункерах. Я пытаюсь их оттуда выкурить, но мой миниган заклинило и я не могу стрелять. Я должен покинуть позицию и уйти на Дельта Танго и там починить мой миниган.
Через несколько секунд я был на месте, пристроился к Один Семь и вышел снова по рации.
— ОК, Один Семь, Один Шесть у тебя на хвосте. Что у нас?
— Они становятся немного пугливыми внизу — сказал Род — Они слышат, как приближается броня и знают, что им надерут задницы, поэтому они пытаются сбить разведчика, чтобы лишить нас наблюдения и управления нашими парнями на броне.
— Принял — ответил я — Я постараюсь заставить держать их головы опущенными, пока ты вернешься на Дельта Танго и починишь свой миниган.
