премии, и ему такое не простят. Раньше, при индивидуальной сдельщине, пока не попался на глаза начальнику цеха, мог в пьяном виде отработать день, и ему это сходило с рук, товарищи помалкивали. А теперь — нет! Мастер просмотрел, начальник цеха просмотрел, а бригада не пропустит.
— Вопрос Вячеслава Францевича Кебича из Минска. Я у него был, и он расспрашивал о КТЗ, очень заинтересовался вашей системой. Но высказал такое соображение. Поскольку у вас никто, даже сам директор, не может зачислить человека в бригаду против ее воли или оставить в ней кого-то против желания ее, то нет ли тут отступления от закона? Решения по кадровым вопросам, как известно, принимает единоначальник по согласованию с профсоюзом.
— Бригада не за ворота его выталкивает, а лишь из своего коллектива. Пусть ищет желающих взять, мы не откажем. Не стоит путать формальный акт приема и увольнения с правом бригады подбирать свой коллектив по своему усмотрению.
— Где же вы людей наберете, если бригады начнут отказываться? У вас что, толпа желающих за проходной? Кругом стон — нет людей...
— И у нас не хватает четырехсот человек. И все же таких, кого бригады выгоняют, мы назад не берем. К воротам их близко не подпускаем.
— Не слишком ли при переходе к оплате за конечную продукцию повышается интенсификация труда? Вопрос Данилова...
— Понимаю. Товарищ опасается, что желание заработать поломает все законы о режиме рабочего времени, так? Как у шабашников — работают, пока не построят. Но заводская бригада — это не шабашники. Несколько большая интенсификация — да, получается, за счет этого и производительность растет, но длительность рабочего дня у нас строго регламентирована: восемь часов и ни минуты больше.
— А работа в выходные? Вот Биба говорит, что у них этим не пользуются, и некоторые бригадиры подтверждают. Но что статистика нам скажет?
— Ряд процессов невозможно прервать, испытания на полигоне например. Бывает, что и некоторые бригады сбиваются с ритма. Подводит снабжение, мы в этом смысле не в лучшем положении. В цехах иногда работают в выходные, но не все подразделение, а только небольшая часть людей, человек двадцать из нескольких сот: расшить какое-то узкое место, когда что-то случилось. Общее число сверхурочных часов у нас незначительное, это не массовое явление на заводе.
— Данилов вас все-таки добьет... Как изобретатель вписывается в бригаду? Он сам известный изобретатель и уверен, что конфликт между изобретателем и коллективом бригады неизбежен.
— Я с ним согласен. Изобретатели — люди одержимые. И у нас есть таких двое, они не в бригаде. В восьмом цехе человек изобретает медицинское оборудование. Он не только не вписывается в бригаду, но и в завод, хотя в принципе делает полезное обществу дело. Для таких людей нужно создавать какие-то особые лаборатории, экспериментальные производства, может быть, под эгидой науки или комитета по изобретениям — не знаю. Рационализаторы полностью вписываются в бригаду, а изобретатель — нет. Есть, конечно, и рабочие, изобретающие для завода, одного из них мы даже поставили руководить творческой лабораторией, но в бригаду... Нет, не вписываются, прав ваш товарищ.
— Ясно. Теперь держитесь: вопрос-тест. Его ставит рабочий-социолог Анатолий Гаврилович Солипатров. Он спрашивает: охотно ли идут у вас рабочие в бригадиры? Или приходится их уговаривать?
— Тест хорош. Не идут — значит, вся наша система — липа, рабочие в нее не верят? А вы походите по цехам, расспросите.
— Спрашивал.
— Ну и что? Уверен, что ответы были такие же, как и я хочу дать: идут охотно. Те, кто являются фактическими лидерами, — особенно охотно. Чтобы приходилось уговаривать кого-то, агитировать — нет, не бывает. Вначале совсем иное было дело. Не понимали, не верили, не хотели идти. А иные шли потому, что надеялись прославиться, сами набивались, хотя никаких данных для руководства бригадой у них не было. Сегодня, еще раз говорю, такой проблемы у нас не существует. Другая есть проблема. Я вот все время задаю вопрос совету бригадиров, не Северину только — совету задаю вопрос, а они молчат, не хотят отвечать. Тоже симптоматично. Я говорю им: сколько лет человек будет у вас бригадиром: год, три, десять, двадцать — сколько? Пожизненно? Пока не уволится с завода, на пенсию не уйдет? Сколько лет?
Северин:
— Мы же аттестацию делали, из пятидесяти бригадиров в течение одного года шесть поменялось...
Пряхин:
— Нет, это другой разговор! А те, кто хорошо проходят аттестацию, сколько будут бригадирами? И бригадиры на этот вопрос не хотят отвечать. Совет молчит. Значит, им нравится быть бригадирами?
— Выбирать их надо, Валерий Владимирович, — говорю я Пряхину, вспомнив прежние наши с ним беседы на эту тему, — выбирать. Знаю, вы не согласны. Вот и Горчаков мне вчера в пионерском лагере говорил, что не согласен, противник выборности. А я уверен, что жизнь вас приведет рано или поздно к этой идее. Уверен! Помяните мои слова. Через несколько лет вы сами к этому придете. Логика развития демократизации. Попробуете сначала в некоторых бригадах, убедитесь, что выбирают достойных, и перестанете бояться. Вот увидите, так будет.
— Мы и сейчас при назначении учитываем мнение бригады, — парирует Пряхин.
— Учитываете, но не выбираете.
Это наш старый с ним спор, нет смысла его продолжать, позиции сторон, как говорится, выяснены давно. И вдруг слышу:
— Вы напрасно говорите, что все присутствующие противники. Я как раз не сторонник того, чтобы бригадир был пожизненно. И мы фактически их выбираем. Оформляем приказом, а фактически выбираем. Мы распространяем среди рабочих анкеты, выясняем, кто лидер из них. Его и назначаем. Практически это тайное голосование, опрос тайный.
Ага! Уже сдвиг: прежде, помнится, на КТЗ сначала назначали, а уж потом проводили опросы, пытаясь выяснить, соответствуют ли формальные лидеры неформальным. Теперь, стало быть, сначала людей спрашивают? Хорошо! Сколько бригадиру быть бригадиром? Вопрос задан, и жизнь, думается, подскажет, как на него лучше ответить.
* * *
Генеральный директор, как Дед Мороз, раздает подарки: коробки большие конфет, самовары электрические, еще что-то, упакованное, не разглядишь. Заводской слет бригадиров — награждают победителей. Ни речей казенных, ни дежурных слов. Бригады выходят на сцену в полном составе, выстраиваются шеренгой. В одной из них женщина среди девяти, кажется, мужчин, и ей самая большая коробка достается. «Как всегда, женщине у нас выпадает тяжести таскать!» — смеется, поздравляя, директор.
Нет ссылок на табуляграммы ЭВМ, баллы и коэффициенты. Я знаю, что, переварив их в электронном брюхе
