Петра творенье
Сегодня претендентов на престол Святого Петра не счесть. Из 209 кардиналов голосовать на конклаве, который начнет заседать во второй половине марта, могут 117 — те, кому меньше восьмидесяти лет. Наиболее вероятные «папабили» — так называют претендентов — это кардинал Питер Тарксон из Ганы, архиепископ Милана Анджело Скола, канадец Марк Уэлле, префект конгрегации по делам епископов, и гвинеец Робер Сара, координатор гуманитарных акций церкви… Впрочем, все это лишь прикидки. Не зря в Ватикане говорят: «Кто входит на конклав папой, выходит оттуда кардиналом».
Чтобы угадать имя нового понтифика, впору обратиться к знаменитому «Предсказанию о римских папах» святого Малахия, ирландского монаха, жившего в XI—XII веках. В его списке пап Бенедикт XVI, названный «Слава оливы» (и в самом деле, на гербе Конгрегации доктрины веры, бывшей инквизиции, которую ранее возглавлял уходящий папа, изображена оливковая ветвь), представлен как предпоследний римский понтифик. Преемник его, как утверждал пророк, будет последним папой. Цитирую древний манускрипт: «В конце времен место Святой Римской Церкви будет занимать Петр Роман… В это время Город Семи Холмов будет уничтожен, и Страшный Судия будет судить людей. Конец».
Роман означает всего лишь «римлянин». Будет ли новый понтифик носить имя первого из пап — святого Петра, это мы тоже скоро узнаем. Одного только не хочется, чтобы святой Малахия оказался прав насчет конца...
Ватикан — Москва
Невидимые дети / Общество и наука / Общество
Невидимые дети
/ Общество и наука / Общество
По некоторым данным, в России насчитываются миллионы беспризорников. Откуда берутся гавроши XXI века?
...На руке у 14-летнего Коли корявая татуировка: «Пока я жив меня не успокоешь». И дорожка точек вдоль вены, красноречиво указывающая на наркотическую зависимость. Оба этих атрибута в полной мере характеризуют современного российского беспризорника. Впрочем, отыскать сегодня стайки малолетних бродяг в Москве сложно — власти всеми силами стараются вытеснить их с людных мест. И если еще три года назад беспризорники были едва ли не визитной карточкой московских вокзалов, сегодня их не видно. Это странно: если верить статистике, публикуемой общественными активистами, в России 4 миллиона беспризорников. И эта армия гаврошей не может быть незаметной. Или цифры не точны, или бродяжки хорошо прячутся. Так сколько их в нашей стране на самом деле и откуда они берутся?
Лолита и другие
Беспризорники живут по законам улицы, по этим же законам они обходят стороной ментов в форме и сотрудников в штатском. Единственные, с кем они худо-бедно идут на контакт, это социальные работники, которые и тарелку супа нальют, и теплые носки подарят, и гноящийся палец обработают, если потребуется. Именно поэтому социальные работники знают о московском дне больше всех. «Как правило, беспризорник — это подросток от 12 лет, — рассказывает Дмитрий, сотрудник одной из соцслужб, — в большинстве случаев у него есть родители». Сегодня среди безнадзорников преобладают девочки в пропорции примерно двое из трех. Почему так? Они взрослеют быстрее мальчиков, пытаются понять жизнь и гораздо эмоциональнее реагируют на ее перипетии. Следствием этого может стать уход из дома, а детонатором оказываются семейная ссора, школьные неудачи или конфликты с одноклассниками.
Федеральный закон № 120-ФЗ «Об основах профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних» четко разграничивает две категории — безнадзорных и беспризорных. Первые — это несовершеннолетние, контроль за поведением которых отсутствует вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения родителями своих обязанностей. А вот беспризорные — это дети, в силу различных обстоятельств не имеющие места жительства. Одним словом, бомжи. Они в свою очередь делятся на подгруппы. На сегодня самая многочисленная — выходцы из стран СНГ. Их родители приехали в Москву в поисках работы и лучшей доли, но о детях и думать забыли. Вторая подгруппа — дети из неблагополучных российских семей, сбежавшие из дома или социальных учреждений. И третья, совсем немногочисленная, — подростки из благополучных семей, пустившиеся во все тяжкие.
С каждой из этих условных групп у сотрудников полиции и социальных служб связаны десятки историй. Историю российской Лолиты — 13-летней проститутки из Рязани — нам поведала начальник отдела по делам несовершеннолетних полиции Казанского вокзала Татьяна Клыгина. Однажды к полицейскому на вокзале обратилась девочка, которой очень хотелось казаться взрослой. Хлопая наклеенными ресницами, она невинно поинтересовалась, не знает ли страж порядка, как можно раздобыть полтыщи на билет. Полицейский ответил, что, конечно же, знает, и доставил просительницу в детскую комнату.
«Когда мы осмотрели ее вещи, были просто шокированы, — рассказывает Татьяна Клыгина. — У девочки обнаружился целый арсенал профессиональных атрибутов: эротические костюмчики, туфли на огромных каблуках, парик, много чего еще. Сама девочка, нисколько не смущаясь, рассказала, что убежала из дома от пьющей матери, работала в Москве проституткой, а теперь заторопилась в родной город, чтобы поспеть к началу учебного года. Вместо школы мы отправили ее в Центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей, где с девочкой далее работали медики, воспитатели, психологи».
Впрочем, пример рязанской Лолиты — не характерный. В большинстве случаев современные беспризорники сбиваются в своеобразные коммуны — так проще выжить. Сотрудники полиции рассказали об одной такой группе, обитавшей неподалеку от платформы Дмитровская. Подростков было восемь, самому старшему, бывшему детдомовцу, едва исполнилось 18. Он жил вместе с несовершеннолетней беременной подругой, сбежавшей из детского дома. Подростки старательно обустроили свою среду обитания: украли и раздобыли автомобильный аккумулятор, пол застелили старыми матрасами, наладили видавший виды телевизор. За едой они ездили туда, где по определенным дням благотворительные организации раздавали пищу всем нуждающимся. По мнению сотрудников полиции, такие коммуны являются самым сложным контингентом, поскольку, как правило, промышляют воровством, да и сами становятся объектами преступных посягательств. В частности, зафиксировано несколько случаев, когда наркоторговцы использовали несовершеннолетних беспризорников в качестве курьеров. Именно поэтому привокзальные территории у полиции на особом контроле.
По закону всех их доставляют в Центр временного содержания для несовершеннолетних правонарушителей ГУВД Москвы. По словам его начальника Тамары Мешковой, в год через центр проходит около двух тысяч подростков — и беспризорников, и безнадзорников. О том, что это спецучреждение, напоминают решетки на окнах, строгая пропускная система и педагоги в полицейской форме. За партами в классах — несколько афроамериканцев и смуглые юноши из Средней Азии. Как оказалось, чернокожие подростки приехали в Россию вместе с родителями из Кот-д,Ивуара. Не найдя работы, взрослые уехали, а дети затерялись на московских просторах. В конце концов оказались в центре, откуда уходить не хотят, да и некуда. Сейчас полицейские занимаются оформлением документов для их отправки на родину.
— У нас здесь полный интернационал, — рассказывает Тамара Мешкова. — Большая часть детей — это ребята из стран СНГ: таджики, узбеки, киргизы. Эти подростки приезжают в Москву не из праздного интереса, а едут целенаправленно на заработки, и не всегда законные. Ребята из стран СНГ старшего возраста — 17—18 лет, — как правило, приезжают сюда на массовые мероприятия, шествия и митинги в поисках легкой наживы — карманные кражи, грабежи. Они изначально криминально ориентированы.
По словам специалистов центра, чаще всего к ним попадают 15—18-летние мальчики из неблагополучных семей, совершившие какие-либо правонарушения. С девочками другая история — их заманивают в столицу, прельщая трудоустройством. Обещают хорошие деньги, а в итоге используют как сексуальных рабынь. Как говорит Тамара Мешкова, «главное — разобраться, что же произошло с попавшим к нам подростком, а сделать это порой бывает очень непросто». У многих «профессиональных беспризорников» заготовлены десятки историй: одна для благотворителей, другая для сотрудников полиции, третья для друзей. Недавно в центр попал весьма загадочный парень 17 лет от роду. Сотрудники прямо слезы лили от его шокирующих историй: папа маме голову отрубил, а дети, горемычные, разбежались по стране кто куда. Правда, показания пацана постоянно менялись: сегодня он из Рязани, завтра из Казани, послезавтра еще откуда-то.
