ISBN 5-85207-015-7
«ДЭМ» впервые публикует книгу Л. Коллинза и Д. Лапьера «Горит ли Париж?», волнующую, полную драматизма документальную повесть о чудовищном плане Гитлера разрушить Париж и о том, как сотни людей боролись за спасение города.
Для широкого круга читателей.
К 4703040100—001 Без объявл.
ДЭМ—91
ББК 84.37(7США)
«В Париж?» (нем.).
В 1943 году монастырь стал даже местом тайной встречи адмирала Вильгельма Канариса, главы абвера — военной разведки Германии, которого привели туда с завязанными глазами, и шефа разведывательной службы во Франции. Канарис хотел выяснить у Черчилля, каковы могут быть условия возможного мирного договора между союзниками и Германией без Гитлера. Через 15 дней от Черчилля пришел ответ. Он гласил: «Безоговорочная капитуляция». Через 18 месяцев Канарис был казнен за участие в заговоре против Гитлера.
«На Нормандский фронт» (нем.).
«Новые времена» (фр.).
День высадки союзных войск в Европе — 6 июня 1944 года. — Прим. пер.
Штаб Верховного командования союзных экспедиционных сил. — Прим. пер.
Чтобы гарантировать беспрепятственную высадку в Алжире, Соединенные Штаты пошли на вызвавшую суровую критику сделку с адмиралом Жаном Луи Дарланом, вишистским хозяином Алжира. Первыми словами разъяренного де Голля, когда его разбудили 8 ноября 1942 года и сообщили, что высадка идет полным ходом, были: «Надеюсь, Виши сбросят их в море».
Еще во время Касабланкской конференции в январе 1943 года де Голль убедился, что Соединенные Штаты стремятся не допустить его к руководству послевоенной Францией. По словам одного дипломата, его «буквально вытолкали из Лондона» в Касабланку. И в первых же словах французского лидера, сказанных американскому дипломату Роберту Мерфи, принимавшему де Голля на правах хозяина, прозвучала холодная враждебность. «Позвольте заверить вас, господин Мерфи, — сказал он, — что я не согласился бы приехать сюда, на французскую землю, за американскую колючую проволоку, если бы вилла, в которой мы находимся, принадлежала французу». Она принадлежала датчанину.
Его подозрения, вероятно, были небезосновательными. По словам Роберта Мерфи, летом 1944 года Рузвельт все еще был «готов согласиться на любую жизнеспособную альтернативу де Голлю, при условии, конечно, что таковая нашлась бы».
Революционная власть, возникшая в Париже в результате восстания 18 марта 1871 года вслед за отступлением прусской армии. Она была свергнута в мае того же года силами регулярной французской армии. Позднее стала символом надежд коммунистов в отношении этого города.
Это обвинение отвергалось как самой партией, так и многими людьми, не являвшимися коммунистами. Вероятно, мы так и не узнаем, как далеко готовы были зайти коммунисты в борьбе за политическую власть. По самым скромным предположениям, можно утверждать, что их целью было закрепиться на ключевых позициях, которые затем можно было бы использовать как трамплин (как это было в Праге) для броска к управлению страной, если бы такая возможность представилась в послевоенной Франции. Возможно, их подлинное отношение к де Голлю было сформулировано одним из красных лидеров коммунистического Сопротивления на юге Франции болгарином Иваном Калевым. «В данный момент, — сказал он, — де Голль нам нужен. А после войны, кто знает, захочет ли де Голль остаться и захочет ли его Франция?» (нью-йоркская «Геральд трибьюн» за 23 августа 1944 года, стр. 25).
Каковы бы ни были цели коммунистов, их тактика в тех районах Франции, которые они контролировали, как правило, подкрепляла подозрения де Голля. На юго-западе Франции голлистскому движению потребовались месяцы, чтобы вырвать этот район из-под контроля партии. В некоторых районах де Голль даже вынужден был использовать подпольные передатчики Сопротивления, чтобы поддерживать связь со своими верховными комиссарами. В докладе Управления стратегических служб от 26 октября 1944 года, составленном на основе контактов с деголлевскими агентами безопасности, говорилось: «Если внутреннее положение во Франции будет оставаться столь же плохим, следует ожидать коммунистического переворота». В Тулузе, говорилось далее, ежедневно подвергаются незаконному аресту до 50 человек; 40 тысяч вооруженных и тщательно подобранных членов ФТП (франтирёры и партизаны — коммунистическая военная организация движения Сопротивления) готовы к тайной переброске в Париж. Они будут «представлять собой ударную группу войск партии на случай военного переворота. Такая попытка, если она будет предпринята, намечается на середину января, когда их силы будут полностью укомплектованы, а население дойдет до крайней нищеты (так в тексте). Партия считает, что на эту операцию потребуется 8–10 дней, и союзники не будут вмешиваться, поскольку это будет внутренним делом французов».
Это были Парижский комитет освобождения (ПКО) и Комитет военных действий (КОМАК), контролировавшиеся коммунистами, и Национальный комитет сопротивления (НКС), в котором они составляли влиятельное меньшинство. Основанный де Голлем в 1943 году, НКС теоретически был высшим политическим органом Сопротивления. Фактически же к лету 1944 года он перестал быть чем-то полезным де Голлю и оказался, по его мнению, в руках коммунистов. Он язвительно называл его «этот комитет общественной безопасности» — по аналогии с французским революционным директоратом, который управлял Францией при Максимилиане Робеспьере в годы террора.
По оценке генерала Кёнига, подготовленной им 6 сентября для Эйзенхауэра, во Франции партии подчинялись 250 тысяч вооруженных бойцов и еще 200 тысяч ожидали оружия. Французская регулярная армия насчитывала в то время менее 500 тысяч человек.
На Париж! (нем.)
Некоторые из врачей Гитлера были убеждены, что он страдал болезнью Паркинсона.
Это привело также к тому, что контроль над парижским отделением ФФИ захватил коммунист Роль. Роль сменил на этом посту Лефошё, который за несколько дней до ареста жаловался, что коммунисты его «топят».
Немцы не применяли во Франции тактику выжженной земли. Однако не делали они этого не из-за какого-либо особого отношения к их французским соседям. По воспоминаниям Эйзенхауэра, в южной Италии, на земле своих союзников, «они застрелили всех коров и кур, которых не смогли увезти». Во Франции же, после Авранша, они отступали столь быстро, что у них просто не было для этого времени.
Ковель — небольшой город в Польше, полностью уничтоженный солдатами Моделя.
С 1941 года они расстреляли 4500 человек.
Большое спасибо (нем.).
Двадцать лет спустя в Баден-Бадене Хольтиц объяснил, почему он преднамеренно приуменьшал масштабы столкновений в Париже в докладах своему командующему. Как и большинство немецких генералов, он опасался быстрой и безжалостной реакции Моделя. Он не хотел привлекать внимание к себе и Парижу.
Немецкие офицеры постоянно преувеличивали противостоящие им силы союзников. В действительности на тот день в Нормандии было лишь 39 дивизий союзников.
Буквально: улицы «Кошки, ловящей рыбу» и «Где покоится сердце».
Точный характер взаимоотношений между фон Хольтицем и Пош-Пастором и роль самого австрийца остаются, к сожалению, не выясненными. Из многих сотен людей, с которыми в процессе подготовки этой книги беседовали авторы, Пош-Пастор, служащий теперь в цюрихском отделении немецкой металлургической фирмы, был единственным человеком, который категорически отказался обсуждать свое участие в освобождении Парижа.
Мины (нем.).
Фон Хольтиц, никогда не бывавший в Лувре, не знал, что французы уже убрали оттуда большинство сокровищ, чтобы уберечь их от подобных заботливых действий.
Недосмотр крестьян Шартра был преднамеренным: штаб ФФИ в Лондоне приказал им отложить уборку, чтобы немцы не вывезли зерно.
