Я помню, что это был седан модели «ЛаСалль», красивенький, с восьмицилиндровым двигателем, вероятно, модель 1939 года. Нам никогда не удавалось завести машину, потому что батарея полностью разрядилась, а бензин тогда был в цене. Шла война. Чтобы купить пять галлонов бензина, требовались особые талоны, которых было очень мало. Люди бережно хранили и дорожили ими, но никто не жаловался, потому что мы воевали с Нацистами и бензин требовался нашим танкам, которые воевали в Нормандии.
Вспоминая то время, теперь я хорошо понимаю, зачем мы ездили по воскресеньям в Вест-Энд к бабушке – вытянуть из нее талоны на бензин на «ЛаСалль». Старой леди вроде нашей бабушки бензин не требовался. Но ее машину зарегистрировали, и она каждый месяц получала талоны на бензин.
Ну и что в этом плохого? Я поступил бы так же, если бы моя мама получала бензин, а я – нет. Любой из нас поступил бы так. Это не что иное, как закон Спроса и Предложения. А мы все-таки живем в последний отвратительный год Американского Столетия, и люди становятся все более нервными. Куркулям, припрятывающим добро, теперь нечего стыдиться, они что-то бормочут о пресловутой «ошибке 2000» и массово скупают консервы из тушеного мяса от фирмы «Динти Моор». Я лично запасаюсь пулями, складирую многие тысячи пуль. Пули всегда будут в цене, особенно когда погаснет свет, отключат телефоны, а у ваших соседей подходят к концу продовольственные запасы. Вот тогда-то и выяснится, кто ваш друг, а кто нет. Даже близкие члены семьи предадут вас. После 2000 года единственными настоящими друзьями будут мертвецы.
* * *
Я уважал Уильяма Берроуза, потому что он оказался первым белым человеком, которого в то время повязали с марихуаной. Уильям – это Человек. Он стал жертвой нелегальной полицейской облавы у себя дома по адресу Вагнер-стрит, 509 в Старом Алжире, бедном пригороде Нью-Орлеана, расположенном на противоположном берегу Миссисипи, где он поселился с намерением пострелять вволю и покурить марихуану.
Уильям глупостями не занимался. Он был серьезным парнем. Если Сделка не выгорала, то появлялся Уильям, с пистолетом. Вот так! БУМ! Отойди-ка назад. Я – закон. Он стал моим героем задолго до того, как я впервые узнал о нем.
Но он Не был первым белым человеком, которого привлекли за травку. Нет. Первым был актер Роберт Митчум, которого арестовали за три месяца до этого в Малибу, на пороге его «малины» у пляжа, арестовали за хранение марихуаны и по подозрению в развращении малолетней девочки. В 1948 году. Я помню его фотографии: Митчум стоит в майке и орет на копов, а на заднем плане видны накатывающиеся на берег морские волны и сгибающиеся от ветра пальмы.
Да, господа, это мой герой. Когда мне стукнуло 20 лет, я начал свой забег в компании Митчума, Берроуза, Марлона Брандо, Джеймса Дина и Джека Керуака – возвращаться из этого забега я не собирался. Билет в одну сторону.
Так что, парень, добро пожаловать на «Путь грома». Это был один из тех фильмов, что поразили мое воображение, когда я был юным и неопытным. После этого фильма я четко осознал, что ездить следует только на максимальной скорости, в машине, доверху набитой виски. И с тех пор я, собственно говоря, по-другому и не езжу.
Девушка, стоявшая на фотографии рядом с Митчумом, выглядела на 15 лет. Она была в одном только в нижнем белье, из-под которого выглядывал маленький элегантный сосок. Полицейские попытались прикрыть ее грудь плащом, когда выводили ее из дома. Митчума обвинили также в Изнасиловании в Извращенной Форме и Пособничестве Несовершеннолетним в Совершении Преступления.
В то время мои отношения с полицией также оставляли желать много лучшего. Мы воровали машины, пили джин и носились по ночам на авто между Нэшвиллом, Атлантой и Чикаго. В такие ночи нам требовалась музыка – мы обычно слушали ее по радио, 50 000-ваттовые радиостанции типа WWL из Нового Орлеана и WLAC из Нэшвилла.
Это, пожалуй, не очень хорошо – слушать WLAC и ездить всю ночь по Теннесси на украденной машине, о краже которой полиция узнавала лишь по прошествии трех дней. В одной из таких поездок я узнал Хоулина Вулфа. Лично мы не познакомились, но нашей тусе очень нравилась его музыка, и мы понимали, что он имеет в виду в своих песнях. Песня «Я чую крысиный запах» – подлинное сокровище рок-н-ролла и лучшая порука тому, что «Паранойи не существует». От музыки Вулфа радио просто-таки сотрясалось, но в его музыке присутствовало и немало меланхолии. Он мог вышибить слезу и разрывал сердце не хуже, чем самая слезливая попсня. Если оценивать людей по их идолам, то я хотел бы, чтобы Хоулин Вулф вошел в историю как один из людей, которых я боготворил. Он – настоящий монстр.
Музыка всегда давала мне заряд энергии, служила своего рода Топливом для моего двигателя Внутреннего Сгорания. Сентиментальные люди называют это вдохновением, но на самом деле в виду имеется именно Топливо.
Мне всегда требовалось Топливо. Я серьезный потребитель. Иногда я еду ночью и думаю, что машина с пустым баком может проехать 80 километров без дозаправки, только бы по радио играла реально громкая и правильная музыка. Последняя дорогая модель «кадиллака» будет ехать на 15 или 20 км/ч быстрее, если ей «вколоть» полную дозу «Кармелиты». Много раз проверено. Вот почему на стоянках грузовиков вдоль хайвея номер 66 ближе к полуночи скапливается столько «кадиллаков». На них разъезжают лихие хулиганы, и уж они-то заправляются не только бензином. Присмотритесь к ним внимательно, и вы обнаружите, что на этих стоянках постоянно происходит одна и та же сценка: на парковку, прямо к дверям магазина заезжает большая машина, из нее выпрыгивает дикого вида девушка в меховой шубе или лыжной куртке, надетой на голое тело, вбегает в магазин с охапкой банкнот в руке и покупает безумную музыку для совсем не медленной езды.
Несколько заходов – и готово, вы подсели на музыку. Каждый раз, когда я слышу «Белого Кролика», я опять оказываюсь на грязных улицах Сан-Франциско, ищу клевую музыку, еду вниз с холма в направлении «Президио» на мощном красном мотоцикле, умело вписываясь в повороты между эвкалиптовыми деревьями, пытаясь успеть на концерт в «Матрице», хотя бы к тому моменту, когда Грейс Слик начнет играть на флейте.
В те времена не знали ни специальной психоделической музыки, ни наушников, ни плейеров, ни пластиковых лобовых стекол. Но вы все равно могли слушать музыку, даже если она играла за 7 километров. Если ты услышал где-то правильную музыку, то ты просто загружал ее себе в мозг и уносил с собой навсегда. Навсегда.
Вот так. Это моя мудрость и моя песня. Сегодня воскресенье, и я разработал для себя новые правила. Я открою сердце духам и стану больше обращать внимания на животных. Я послушаю арфу и поеду на заправку. Куплю там свиной тако[37] и почитаю «Нью-Йорк Таймс». После этого я пройдусь по улице до почты и опущу письмо в почтовый ящик.
* * *
УЗНАЙ СРАЗУ, НЕ НАРКОМАН ЛИ ПЕРЕД ТОБОЮ! ТВОЯ ЖИЗНЬ МОЖЕТ ЗАВИСЕТЬ ОТ ЭТОГО!
Ты не сможешь заглянуть ему в глаза из-за черных очков, но ты увидишь, что из-за постоянного напряжения у него белые костяшки пальцев, а его брюки всегда забрызганы спермой, потому что он непрерывно дрочит, когда не может найти, кого бы изнасиловать. Если его о чем-то спросить, то он будет запинаться и бормотать что-то невнятное. Он не уважает твои погоны. Наркоманы ничего не боятся. Они беспричинно набрасываются на людей, используя любое оружие, оказавшееся под рукой, включая твое собственной оружие, – БУДЬ ОСТОРОЖЕН. Любой полицейский, задерживающий наркомана, подозреваемого в курении марихуаны, должен незамедлительно применять необходимую силу. В этом случае лучше один раз отрезать, чем семь раз отмерить. Удачи.
Страх И Отвращение У Палатки С Мексиканским Фаст-Фудом
Многим поездка в Голливуд напоминает какой-нибудь опасный и захватывающий дух аттракцион. Голливуд можно сравнить с бойлерной, в которой горячий пар закачивают в тысячи больших и маленьких паровых котлов. В соответствии с законами физики одни паровые котлы взорвутся раньше, чем другие. В конечном итоге рано или поздно взорвутся все котлы, если только не прекратить подавать в бойлерную горячий пар.
Я обожаю пар и научился выживать в самых диких и противоестественных условиях. Я фрик пара. Голливуд для меня – мелочевка. Мне он, в сущности, по барабану. Я там был много раз. Иногда мне кажется, что я полжизни прожил в «Шато Мармонт»[38].
На его стенах – потеки крови, в том числе и моей. Прошлой ночью в лифте я отрезал себе кончики двух пальцев, и у меня началось такое кровотечение, что лифт пришлось на время отключить.
Но никто на жаловался. Меня не просто любят в «Шато», меня там очень любят. Из простой прихоти я поместил в черный список отеля несколько очень важных особ. Например, в «Шато» заказан вход ребятам из организации Шварценеггера – им даже кофе не нальют. Они в «Шато» – персоны нон-грата. Любые дела в Голливуде имеют мерзкий привкус политики. Если ты здесь что-то значишь, то не обойдешься без пяти-шести помощников и минимум одного личного астролога.
