Всегда ненавидел астрологов и обожаю над ними издеваться. Обычно они просто безобидные болтуны, но некоторые из них, особенно в Голливуде, – амбициозные и хищные экземпляры. В Венис-Биче я уже столкнулся с человеком, утверждавшим, что он астролог Джеконни Деппа. «Он со мной все время консультируется, – рассказал он мне. – Мы стали с ним близкими людьми. А вообще у меня много известных клиентов». Он достал желтую визитку и дал мне ее. «Я могу для вас кое-что сделать, – сказал он, – поверьте».
Я взял его визитку и внимательно осмотрел ее, как будто с трудом разбирая мелкий шрифт. Я знал, что он лжет, поэтому наклонился и резко шлепнул его по яйцам. Ударил несильно, но очень быстро, аккуратно сложив тыльную сторону ладони наподобие плетки.
Он издал свистящий звук и оцепенел, не в состоянии ни говорить, ни дышать. Я мило улыбнулся и продолжал беседу с ним, как будто ничего не произошло. «Вы – мерзкий прохиндей, – сказал я ему, – Джонни Депп – это я».
Выйдя на бульвар, я увидел полуголую девочку на роликовых коньках, на которую напали две собаки. Датские доги, которые сорвались с поводка и убежали от хозяина. Одна собака впилась в плечо девочки, а из пасти второго серого дога уже еле виднелась рука несчастной девочки. Псы орудовали бесшумно, никто ничего не замечал.
Я позаимствовал из бара вилку и выбежал на улицу, походя еще раз шлепнув мнимого астролога по яйцам. Когда я выбежал на улицу, доги все еще трепали девочку. Я пырнул большого пса вилкой в бок, она вошла глубоко и пронзила его насквозь. Псина громко взвыла и побежала, позорно спрятав хвост между ног. Другая собачища быстро выпустила девочку из своих лап и зарычала на меня. Я полоснул вилкой и ее – гадина мигом дала заднего ходу и ускользнула в сторону пляжа качков.
Я отвел девочку в «Баффало-Клуб» и приложил к ее ранам алоэ. Астролог исчез, все помещение оказалось в нашем распоряжении. Девочку звали Анита, она только что приехала в Лос-Анджелес и собиралась работать танцовщицей. Бездомные собаки на Венис-бульваре нападали на нее уже в третий раз за 10 дней, так что она больше ни дня не хотела оставаться в Лос-Анджелесе, как, впрочем, и я. В принципе меня здесь ждали кое-какие недоделанные дела, но совершенно очевидно: пора уматывать из этого города. Через три дня я собирался в Биг-Сур, а потом еще на медицинский конгресс в Пеббл Бич. Анита оказалась милой девочкой со стройными ногами, не без мозгов, но для Голливуда – уж слишком наивна. Я сразу понял, что она придется весьма кстати в моей поездке на Север.
После недолгого разговора я предложил ей работать моей помощницей, которая в то время мне и в самом деле требовалась. Она согласилась, и мы помчались назад к «Шато» на «порше», принадлежащем Джонни Деппу. Когда мы подъехали к пандусу подземного гаража, вахтеры расступились и пропустили нас в гараж. Люди Деппа сказали им, что, за исключением меня, никто не должен прикасаться к этой машине. Я образцово припарковал ее, мастерски оставив пару миллиметров между «порше» и красной «БМВ» 84 °Ci, и мы поднялись на лифте в мои апартаменты.
Я хотел взять мою чековую книжку, но она куда-то подевалась, так что пришлось воспользоваться чековой книжкой Деппа, которую я нашел у него в бардачке. Я выписал Аните приличный аванс, расписавшись за Деппа. «Ничего страшного, – сказал я ей. – Он ведь, наверное, сейчас тоже где-то бегает с моей чековой книжкой и непонятно какие счета моими деньгами оплачивает».
Таковы мои трудовые будни в Голливуде: драки, развлекуха и много-много мексиканской музыки. В одном клубе я несколько часов подряд играл на басс-рекодере. Немало времени мы просто сидели на террасе, сосали джин с лимонадом, развлекали киноактеров и вечно тусующегося поблизости писаку из «Роллинг Стоун».
Но не извольте беспокоиться, о бизнесе я не забывал. Все напоминало выездную сессию клуба «Слишком много фана». В гараже у меня стояли «кадиллак» и зеленый «мустанг», кроме того, в моем распоряжении находился «Порше-Каррера 4», но один человек не может ехать по набережной одновременно на трех машинах. Вот такие проблемы у людей нашего круга.
В конце концов, хорошего – понемножку; мы погрузились в «кадиллак-Нордстар» и умчались из города. По-моему, мы правильно поступили – деваха действительно здорово мне пособляла и начинала мне всерьез нравиться.
* * *
Солнце уже заходило, когда мы выехали из Малибу и двинулись на север по 101-му шоссе, проехали Окснард и приближались к Санта-Барбаре. Моя компаньонка немного нервничала из-за того, что мы ехали так быстро, и я решил дать ей немного джина, чтобы успокоилась. Через пару минут она нежно прижалась ко мне, я обнял ее. По радио передавали песню Розанны Кэш о боли длиной в семь лет, а пробки понемногу рассасывались.
Когда мы подъезжали к выезду на Ломпок, я упомянул, что в Ломпоке находится федеральная тюрьма и что у меня там когда-то сидели друзья.
– Да ты что? – воскликнула она. – А кто они?
– Зеки, – ответил я. – Они ничего серьезного не сделали. – Там Эд сидел.
Она напряглась и отодвинулась подальше от меня. Я включил погромче музыку, как раз взошла луна, и поездка стала куда приятней. «Черт возьми, – подумал я, – очередная влюбленная парочка мчится по дороге к Американской Мечте».
Однако когда я заметил, что приближается съезд на Писмо-Бич, обстановка стала накаляться. Я разговаривал по мобильнику с Бенисио Дель Торо, известным актером-пуэрториканцем, и рассказывал, как однажды меня повязали менты в Писмо-Бич, отмудохали и бросили в кутузку. Воспоминания об этом настолько неприятны, что я до сих пор содрогаюсь, даже когда просто вижу указатель с названием этого места. «Да, – рассказывал я ему, – это было ужасно. Они били меня по жопе дубинками. Копы приняли меня за кого-то другого». Мне совсем не хотелось пугать мою спутницу, я улыбнулся ей и тут увидел, что она скорчилась в позу эмбриона, намертво вцепившись пальцами в ремни безопасности.
Мы миновали две полицейские машины, стоящие у дороги, и тут я обратил внимание, что мы ломимся со скоростью 160 км/ч.
– Тормози! – закричала Анита. – Тормози! Нас сейчас арестуют. Я боюсь. – Она всхлипывала и махала руками.
– Глупости, – ответил я, – это не полиция. Мой определитель радаров не сработал, значит, скорость там не измеряли.
Я попытался похлопать ее по плечу, но она укусила меня, и мне пришлось остановиться. Единственный съезд с шоссе вел в опасный трущобный район Писмо-Бич, но я все равно туда поехал.
* * *
Дело шло к полуночи, когда я припарковал машину под фонарем у какой-то пустой мексиканской забегаловки на Мэйн-Стрит. У Аниты произошел нервный срыв. Она утверждала, что это оттого, что мы слишком много говорили о КПЗ, полиции и тюрьмах. «У меня такое чувство, будто на меня уже надели наручники», – говорила Анита сквозь слезы.
Оставив машину у пешеходного перехода, я забежал внутрь, чтобы купить тако. Девушка за стойкой предупредила меня, что лучше парковать машину в каком-нибудь другом месте, потому что именно сейчас сюда прибудет наряд спецназа, который разберется с бандой местного хулиганья, тусующегося возле этой мексиканской забегаловки.
– У них недавно произошла крупная потасовка с легавыми, – сказала она, – как бы на этот раз никого не убили.
Моя машина стояла рядом с тем местом, где сидела местная шпана, и я выбежал на улицу, чтобы отогнать машину в место поспокойней. Затем мы зашли в харчевню и сели в уголке у стены. Я обнял Аниту и стал успокаивать ее. Она захотела выпить джину – к счастью, в кармане моего пиджака из овечьей шерсти оставалась полнехонькая пол-литровая фляга с джином. Она с жадностью отхлебнула, потом оперлась об обитый кожей уголок и ухмыльнулась.
– Ну наконец-то все позади, – прощебетала она. – А я что, совсем хреново себя вела?
– Да, – ответил я, – ты полностью потеряла контроль над собой. Я как будто с вампиром имел дело.
Она улыбнулась и взяла меня за коленку.
– Я – вампир, – проговорила она, – до вечера еще уйма времени, а я уже голодна.
– Да, – ответил я. – Надо сейчас хорошенько наесться тако, а то ехать еще до фига. Я тоже страшно голоден.
В этот момент подошла официантка, мы начали заказывать. Молодые латиносы внезапно исчезли, слышался только гул двигателей их белых пикапов. В сущности, это были еще добродушные шпанята, в основном еще подростки в ковбойских далласских свитерах. Их головы напоминали бритые кокосовые орехи. Похоже, они не боялись копов, а просто так уехали.
У официантки от сердца отлегло.
– Слава Богу, – вырвалось у нее, – Мануэль проживет еще одну ночь. Я уже боялась, что они его убьют. Мы только три недели как поженились.
Она начала всхлипывать, и я понял, что она вот-вот зарыдает. Я представился ей Джонни Деппом, но, казалось, это имя ей ничего не говорило. Ее звали Мария. Ей было 17 лет и, чтобы устроиться на эту работу, ей пришлось соврать, что она старше. Она работала менеджером, а Мануэль – поваром. Ему был почти 21 год. Каждую ночь подозрительные люди бродили вокруг забегаловки и угрожали убить его.
