которые вы можете сделать, – писала она в «Ретритах с Томасом Мёртоном». – Прежде всего решите, в каком положении вам лучше всего молиться. ‹…› Затем, когда вы полностью расслабитесь (не торопитесь, у вас полно времени!), сконцентрируйтесь на дыхании. Делайте глубокие, медленные вдохи» [947]. Окружающее пространство особой роли не играет. Все, что нужно, настаивает де Вааль, – это «место, где можно быть спокойным и предоставленным самому себе» [948].
«Разум, Тело, Дух» стали новой Троицей, распространившейся с формальных структур трансцендентальных верований на расширяющееся меню практик и наблюдений. Выросла целая потребительская индустрия, включающая в себя курсы, «ретриты» и связанные с ними литературу и цифровые медиа [949]. Она охватывает деятельность, сосредоточенную на психологическом обновлении и формах альтернативной медицины, опирающихся на состояния ума в той же степени, что и на терапевтические вмешательства. Общим для всех вариантов этого духовного поворота был взгляд, обращенный в себя [950]. Каждый человек общается со своим личным «я», чтобы осознать или переступить пределы своего эго. Аксиомой было то, что у него уже есть ресурс для обновления, ему просто не хватает техник, чтобы его задействовать. Целью, как пишет британский буддист Стивен Бэчелор, была не «сверхчеловеческая абсолютная ценность», а «оптимальный способ бытия, который способен реализовать сам человек» [951]. Вера в какую бы то ни было форму божественного начала была необязательной. Природа выжила – на границе между экологией и пантеизмом. Игнорирование мира природы, как гласит руководство по практике осознанности, «привело к тому, что мы лишили себя простой радости жизни, что повлекло за собой пагубные последствия для нашего собственного счастья и благополучия, а равно и для благополучия остальной жизни на Земле» [952]. Природа служила опорой для определенных практик. «Ретриты», как правило, проводились в сельской местности, а не в городах, но в основном по той причине, что сосредоточиться на внутреннем «я» легче, если не отвлекаться на шум городской жизни, а кроме того, учитывая нередко связанные с этим расходы, легче представить этот процесс как отдых от повседневной жизни, если он происходит в приятном месте [953].
Баланс общения и одиночества варьировался как между видами деятельности, так и внутри них самих. Во многих был какой-нибудь преподаватель или практик, а также период коллективного взаимодействия. Но в них также предполагался как минимум временный уход из повседневной жизни и в большинстве случаев подчеркивалась важность сопутствующих периодов молчания. В то время как количество письменных инструкций по каждой такой активности постоянно росло, их фактическое выполнение, как правило, было безмолвным. Неслучайно самая успешная духовная терапия последнего времени – практика осознанности – основана на сочетании уединенного созерцания и коллективной поддержки [954]. Как мы видели при рассмотрении частной молитвы в четвертой главе, желавшие отойти от все более сложного распорядка трудовой и домашней жизни и заняться духовным созерцанием сталкивались с рядом серьезных практических проблем. Практика осознанности предлагает структурное решение этой задачи. В ее основе лежит секуляризованное упражнение безмолвной медитации, которое уходит корнями как в христианское монашество, так и в буддизм. «Основная идея, – объяснял ее основатель Джон Кабат-Зинн, – в том, чтобы создать островок бытия в море постоянного действования, в которое обычно погружена наша жизнь, то есть время, когда мы позволяем всякому „действованию“ приостановиться» [955]. Начинается она с освоенной техники слушания тела и управления дыханием. Постепенно практикующие отделяют себя от множества тревог и обязательств внешней жизни и начинают глубже доверять собственным чувствам и силам.
Здесь требуются усилия. Кабат-Зинн подчеркивает, что «было бы неправильно думать о медитации как о пассивном процессе. Нужно много энергии и усилий, чтобы регулировать внимание и оставаться по-настоящему спокойным и нереактивным» [956]. Но как только ежедневные упражнения завершены, социальная жизнь может быть возобновлена. Для выработки необходимых навыков и дисциплины всегда доступны обучение и поддержка. Практикующий полностью оторван от всех внешних структур, и вместе с тем получает поддержку, участвуя в теоретизированном, документированном и организованном движении. Все, кроме самых занятых на работе или дома, могут позволить себе сорок пять минут в день на упражнения. В отличие от организованных «ретритов», требующих от участников значительных временных и финансовых затрат, для этой практики материальных препятствий почти не бывает [957].
Избегать «беспредельного равнодушия мира», убившего Мартина Декуда на Большой Изабелле, позволяла интенсивная субъективность новой духовной культуры. Структуры религиозной или институциональной власти, которые когда-то делали возможным одиночный уход от общества или служили контролю за ним, в течение следующего столетия утратили силу. Там, где дарвиновская эволюция поставила вопрос, является ли природа благоприятным источником нравственного обновления, теперь глобальное загрязнение положило конец первозданному убежищу от городской цивилизации. Поиски выхода из-под пресса социальной жизни обратились внутрь. «Осознанность» – это одиночество, приспособленное к позднему модерну, эклектичное, приватизированное и легко коммодифицируемое [958]. Сегодня на британском Amazon представлено более пятидесяти тысяч книг, в названии которых есть слово «Mindfulness» («Осознанность»). Эта практика рекламируется как дополнительный ресурс для снижения личного стресса, независимо от его причины. Его связь с конкретными структурами социального или экономического неравенства или несправедливости в лучшем случае необязательна, в худшем – отсутствует.
7. Еще раз об «эпидемии одиночества»
Когда эта книга была в работе, британское консервативное правительство учредило первый в мире пост «министра по делам одиночества», назначив на него Трейси Крауч. В октябре 2018 года она опубликовала свою стратегию под названием «Соединенное общество» [959]. Тогдашний премьер-министр Тереза Мэй нашла время дать ход этому документу в день очередного кризиса из-за Брексита. В сопроводительном пресс-релизе она описала масштаб проблемы: «До одной пятой части взрослого населения Великобритании чувствует себя одиноко чаще всего или постоянно» [960]. Это было преувеличение оценки, содержащейся в самой стратегии, согласно которой «от 5 до 18 % взрослого населения Великобритании чувствует себя одиноко часто или всегда» [961]. Верхний показатель был получен в результате исследования, проведенного в 2016 году по заказу Кооперативного общества и британского Красного Креста и показавшего, что 4 % людей в возрасте от 16 лет чувствовали себя одинокими всегда, а еще 14 % – часто. Никогда не страдали от одиночества, по тем же данным, лишь 20 % взрослого населения [962]. Источником нижнего показателя было исследование самого правительства. В ходе подготовки стратегии борьбы с одиночеством Национальной статистической службе Великобритании было предложено провести повторный анализ данных, собранных для ежегодного «Обследования жизни сообществ» (Community Life Survey). На вопрос: «Как часто вы чувствуете себя одиноким?» 5 % опрошенных ответили: «Часто/Всегда» [963].
Разрыв между официально установленным значением и в четыре раза большим числом в
