Был и такой случай, о котором рассказывает Степан Мудрик-Мечник, с 1951 года бывший начальником разведки 34 ОУН:
«Второго октября я должен был встретиться с человеком, который работал в КГБ… Им занималось СБ и раскрыло его. Потом им пришлось заниматься мне. Мы не верили ему, и он это знал. Направляясь на разговор с ним, я всегда брал с собой надежную охрану…
Дальше Зажицкий[54] сообщил, что КГБ в Москве из высочайшей инстанции получило поручение любой ценой физически ликвидировать Степана Бандеру, Ярослава Стецько, Степана Ленкавского и Степана Мудрика, а Ивана Кашубу надо задержать и живым привезти в Восточную Германию. На Бандеру покушение может состояться в любой день, все уже подготовлено. Они хотят с ним покончить. Я спросил, какие у него доказательства, что все это правда. Он без промедления ответил, что у него конфликт с начальством и он хочет остаться на Западе. У него там женщина, которую он любит. У него все приготовлено, чтобы перевезти ее на Запад, но нужны деньги. На вопрос, сколько хочет, ответил, что несколько тысяч. Я ему сказал, что финансовые дела не решаю, должен об этом сообщить Проводу. Тогда Зажицкий сказал: «Помните, что в счет входят такие технические средства, которых мир еще не знает»».
Возвратившись в Мюнхен, Мудрик-Мечник доложил в узком кругу Провода о своем разговоре с Зажицким. Пришли к заключению, что Бандере необходимо хотя бы на некоторое время исчезнуть из Мюнхена. Сначала он отказался, аргументируя тем, что все они подвергаются смертельной опасности, но через несколько дней поддался настояниям друзей и согласился выехать. Мудрик-Мечник 15 октября 1959 года приезжает в Бонн и встречается с известным немецким политиком, к которому имел письма от Бандеры (имя его Мудрик-Мечник не называет, но если припомнить, как в свое время в советской печати доказывали, что в смерти Степана Бандеры был заинтересован Оберлендер, можно предположить, что речь именно о нем). Этот политик позвонил министру внутренних дел (так как речь шла о том, чтобы Бандере и его семье сделать документы, естественно, на какое-то другое имя). Дальше пусть снова рассказывает сам Мудрик-Мечник: «Из Министерства внутренних дел были присланы два господина, которые меня забрали с собой. В комнате, куда меня привели, находился господин, наверное, лет пятидесяти. Они втроем начали разговор со мной. По их лицам я понял, что они относятся с недоверием к тому, что слышат. Около часа они сказали, что до двух часов делаем перерыв. Первое, что я хотел сделать, найти телефонную будку и позвонить в Мюнхен. Найдя телефон, я вызвал Мюнхен, наше бюро, к телефону подошел Ярослав Бенцаль, я попросил, чтобы он вызвал Проводника. Он мне сказал, что, наверное, минут десять назад Проводник поехал домой на обед… Бенцалю я сказал, что он должен от меня передать Проводнику. Бенцаль рассказал, что у них на Цеппелине была тайная немецкая полиция, спрашивали, где Мудрик, послали ли мы его в Бонн… Для нас было понятно, что немцы к этому делу относятся очень осторожно. После обеда мне немецкие чиновники задали ряд вопросов, например, откуда мы знаем то, что я им рассказываю. Есть ли у нас своя разведка и контрразведка? Я ответил кратко, что не уполномочен говорить об этих делах, и надеюсь, что они меня поймут и для Бандеры и его семьи разрешат сделать документы».
Уже из сказанного можно составить себе картину интенсивной охоты МГБ — КГБ на лидера украинских националистов. И это только попытки, которые стали известны мировой общественности. А сколько их осталось неизвестными? Кроме того, за два года до роковых событий произошло то, что показало всю серьезность намерений Москвы уничтожить верхушку ОУН. 12 октября 1957 года в Мюнхене на ступеньках дома № 8 на площади Карла был найден труп Льва Ребета. Медицинская экспертиза не установила никаких признаков насильственной смерти и поставила диагноз, что он умер от сердечной недостаточности.
Так что у Степана Бандеры были все основания опасаться за свою жизнь. Он все время был настороже. Не ходил без оружия (здесь ему могло помочь то, что он был левшой). Его всегда сопровождали один-два охранника. Но ведь давно известно, что постоянное осознание опасности притупляет остроту ощущения.
В конце концов КГБ умел планировать сразу несколько операций в надежде, что какая-нибудь и окажется удачной. Параллельно с вышеописанными планами сотрудники московских спецслужб готовили к убийству Богдана Сташинского, молодого львовского студента.
Богдан Сташинский родился 4 ноября 1931 года в Борисовичах Львовской области в сельской семье (по другим сведениям — он уроженец Тернопольщины). Закончил десятилетку во Львове, во время учебы во Львовском педагогическом институте в 1950 году был завербован КГБ за «отмывание» мелких криминальных грешков (подробнее об этом будет рассказано дальше). Два года как член «специальной секретной группы» он принимал участие в проникновении в повстанческие отряды, действовавшие в Западной Украине, для последующей их ликвидации. В 1952–1954 годах учился в спецшколе КГБ в Киеве, учил немецкий язык.
Затем в 1954 году Сташинского передали в непосредственное распоряжение старшего лейтенанта КГБ в Карлсхорсте (Восточный Берлин), Сергея Александровича Демона (это тот рамый Сергей, о котором упоминала Н. Бандера в своем выступлении на суде). На протяжении трех последующих лет Сташинский послушно исполнял все приказы своего начальника, различные шпионско-разведывательные и курьерские поручения на территории Западной Германии. В 1957 году получил от «человека из Москвы» пистолет-шприц, который стрелял патронами с ядовитой синильной кислотой, и приказ убить в Мюнхене украинского профессора доктора Льва Ребета. Сташинский приказ выполнил и получил от КГБ за свое тайное убийство похвалу и фотоаппарат.
В январе 1959 года Сташинский получил от Сергея задание выехать в Мюнхен, разузнать о месте проживания проводника ОУН Степана Бандеры, или, скорее, Степана Попеля, и ознакомиться с образом его жизни. Сташинский прибыл в Мюнхен под фальшивой фамилией Ганс Будайт и после недолгих поисков нашел адрес Бандеры. После этого он вернулся в Карлсхорст и отчитался перед своим непосредственным начальником.
В апреле 1959 года Сергей Демон сообщил Сташинскому, что его вызывает Москва. В Москве Сташинского опекал старший офицер КГБ Георгий Аксентьевич, который и передал ему поручение высочайших представителей партии и правительства — убить Степана Бандеру. Аксентьевич вооружил Сташинского улучшенным, двуствольным пистолетом-шприцем, и тайный убийца 3 или 4 мая вылетел в Восточный Берлин.
К слову, пистолет-шприц был изготовлен спецлабораторией КГБ. В нем размещались ампулки с синильной кислотой (цианистым калием), разбиваемые и выталкиваемые поршнем под воздействием микропорохового заряда. Коронарные сосуды мгновенно сжимались, что приводило к остановке сердца. Затем сосуды возвращались в первоначальное состояние, и судмедэксперты не могли найти следов насильственной смерти.
Приблизительно 10 мая 1959 года Богдан Сташинский вылетел в Мюнхен, где остановился в отеле «Шоттенгамель» под фамилией Ганс Будайт. На второй или третий день своего пребывания в Мюнхене московский агент выследил Степана Бандеру, когда тот приблизительно в 16.30, после обеда, въехал на автомобиле «опель-капитан» во двор каменного дома на Крайттманштрассе, 7. Сташинский покинул место своей засады на улице Занд, где он ждал прибытия проводника ОУН, и отправился на Крайггманштрассе. По дороге он снял с предохранителя свой пистолет и заправил его спецпатронами.
Перед въездом во двор дома № 7 Сташинский увидел, что Степан Бандера стоит возле автомобиля в открытом гараже сам, без охранников. Используя благоприятную возможность, московский преступник направился к своей жертве в сторону гаража. В правой руке он держал оружие, завернутое в бумагу.
Неожиданно, однако, Сташинский испугался своего замысла, остановился, спустя некоторое время быстро вышел на улицу и убежал. По дороге наемник выстрелил в землю из обоих стволов пистолета, после чего подался к небольшому ручейку в «Гофгартен» и бросил в него оружие. Затем он возвратился в отель, где забрал вещи, и пошел на железнодорожную станцию, чтобы ехать во Франкфурт.
Вернувшись в Восточный Берлин, Сташинский заявил Сергею, что во дворе дома Бандеры ему помешало постороннее лицо, поэтому он не смог осуществить покушение. Сергей передал ему подделанные ключи к дверям дома, в котором проживал Степан Бандера, и Сташинский снова поехал в Мюнхен, чтобы проверить их на месте. После этого он возвратился в Карлсхорст, а через некоторое время выехал в СССР, где длительное время находился в отпуске в своем родном селе Борщовичах под Львовом.
В начале октября 1959 года Сташинский приехал в Карлсхорст и там узнал от Сергея о том, что может вернуться к выполнению своего задания. Уже во время полицейского следствия в 1961 году Сташинский признался в этом немецкой полиции так: «… Сергей проинформировал меня, что момент снова настал. Он получил из Москвы указание, в соответствии с которым я теперь должен выполнить покушение в Мюнхене. Позднее один генерал в Калсхорсте, которому меня порекомендовали, обрисовал выполненную мной работу как «правительственное задание» или «правительственное поручение». Таким образом, решение о смерти… Бандеры должно было принять какое-то высшее руководство, высочайшее государственное бюро в Москве…»
