Михал Огинский - Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 2

МАНИФЕСТ

НИКОЛАЯ I, ИМПЕРАТОРА И ЦАРЯ

Мы Божьей Милостью Николай 1, Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский и проч. и проч… повелеваем всем и каждому, кого это касается:

В соответствии со Ст. 1 и Ст. 5 конституционной хартии, согласно коим царство Польское навсегда присоединено к Российской империи, мы объявляем, что Манифест, объявленный нашим подданным 12(24) декабря, распространяется в равной степени на царство Польское. Мы повелеваем посему, чтобы с сим манифестом в царстве ознакомлены были и выполнены предписания в нем содержащиеся относительно нашего восшествия на престол, и чтобы была принесена присяга на верность подданства.

Поляки, мы уже заявили свое непоколебимое желание продолжить в своем правлении путь, избранный светлой памяти императором и царем Александром 1, и мы объявляем через сие, что все институты вам от него данные будут сохранены. Через сие я обещаю и клянусь перед Богом, что буду соблюдать конституционную хартию и приложу все свои усилия для ее сбережения.

Дано в Санкт-Петербурге, в 13(25) день месяца декабря 1825 лета от Рождества Христова, Царствования же Нашего в первое.

Николай, император и царь».

«Государь, человечество понесло неоценимую утрату, и всеобщая скорбь и печаль охватили людей от столицы Петра Великого до самых удаленных границ цивилизованного мира. Правители, чье могущество гармонично сочетается с их просвещенностью и достоинствами, не принадлежат только одной нации: их жизнь является всеобщим достоянием, а смерть – общим горем. Память о них и их пример – наследие для всех поколений.

Таковы, Государь, трогательные помыслы, вызванные добровольным трауром всей Европы, и которые сенат Вашего царства Польского предлагает стопам Вашим. Они помогут смягчить боль Вашей утраты, а также воскресить у Вас чувство веры в народы, находящиеся под Вашим владычеством.

Что могли бы еще добавить к сему, чтобы живо описать горечь своей скорби и подавленность в связи с крушением надежд те, кого долгая немилость Божья стерла из списка наций, кто получил новое существование лишь благодаря неустанной воле и великому гению своего возродителя, кто ищет залог сего дальнейшего существования лишь в возвышенных чувствах, которые он завещал Вам и которыми Вы не только овладели с достоинством, но и выразили с высоким благородством!

Да, Государь, первые и незабываемые слова Ваши, которыми Вы нас уверили в поддержке всех установлений Вашего великого предшественника, проникли в сердца всех поляков, погасили чувство отчаяния и оставили лишь чувства любви и признательности.

Сии чувства, слившиеся с чувством долга нашего, непременно сопутствовали присяге на верность, которую наши граждане поспешили дать Вашему Императорскому Величеству. Однако сенат царства Вашего, который представляет их интересы, желает увековечить память их чувств публичным памятником, возведенном в честь любимого монарха, чью память мы оплакиваем.

Мы отдаем себе отчет в том, что наши слабые усилия никогда не смогут подняться до высоты, достойной высшей цели, которую мы перед собой ставим. Но даже самая жалкая вдова оставляет свой след на будущие века, а Бог Всевышний, восседая на святом престоле Своем, принимает вместе с богатыми приношениями и самые незначительные дары признательности и глубокого уважения народов.

Мы просим посему у Вашего Императорского и Царского Величества дозволения представить сие предложение ближайшему сейму, который поспешит дать ему силу закона и выделит необходимые средства для возведения нашему царю и благодетелю от признательной нации памятника, образ и форму которого Ваше Величество соизволят определить самолично.

Варшава, 17 января 1826 года.

Граф Станислав Замойский, председатель Сената».

«Господин председатель Сената граф Замойский, я с живым интересом прочел адрес, представленный вами от имени Сената Царства Польского. Меня глубоко тронула дань памяти, которую вы отдаете нашему несравненному благодетелю. В ней я вижу доказательство нерушимой верности, коей отличается руководимая вами ассамблея. Прошлое – верная гарантия успешного движения к будущему, и я принимаю не только с большим удовлетворением, но и доверием выражение ваших чувств. Я поручаю вам передать мою искреннюю признательность членам высшей государственной магистратуры.

От всего сердца я одобряю желание Сената воздвигнуть национальный памятник в знак признательности поляков к бессмертному восстановителю их отечества и охотно подписываюсь под предлагаемым вами образом его исполнения. Объединившись в своей любви к любимому монарху, по потере которого скорбят верные подданные Царства Польского, все должны внести свой вклад в увековечивание памяти скорби и глубокого почитания. В этой связи, я разрешил моему наместнику в Царстве Польском созвать Государственный совет и согласовать с ним предложение по данному вопросу, которое будет вынесено на ближайшее заседание сейма.

Примите, господин председатель Сената, граф Замойский, заверение в моей искренней привязанности и совершенном моем уважении.

Петербург, 2(14) февраля 1826 года.

Николай»

В соответствии с данным письмом правительственной канцелярии, князь, наместник Царства Польского получил от министра статс-секретаря, согласно распоряжению Его Величества императора, письмо следующего содержания:

«Я передал лично в руки Его Величества Императора Всероссийского и Царя Польского адрес Сената, который Ваше Высочество прислали мне 14(26) января. Его Величество был весьма тронут проявленными в этом послании чувствами и не преминул подписать просьбу Сената. Его Величество самолично соблаговолил объявить об этом Сенату письмом правительственной канцелярии, направленным в адрес г-на графа Замойского, и которое я переправляю с просьбой передать по назначению. Его Величество поручил Вашему Высочеству созвать Государственный совет, чтобы обсудить с ним порядок сооружения памятника и просил Ваше Высочество сообщить ему результаты этого обсуждения.

Его Величество в доказательство своей особой благодарности соблаговолил передать Сенату как ценный памятный дар мундир генерала польских войск, который покойный император обычно надевал на заседания Сейма, чтобы мундир этот всегда напоминал о великодушном восстановителе страны.

Прошу Ваше Высочество соизволить передать этот мундир Сенату для сохранения.

При этом имею честь, и т. д., и т. д.

Граф Стефан Грабовский».

Конец второго тома

Глава I

Отъезд из Парижа. – Все свидетельствует о скором разрыве с Россией. – Проведение Наполеона по отношению к князю Куракину, послу Петербургского двора. – Дрезден. – Особенности, связанные с моим пребыванием в этом городе. – Коллонтай. – Феликс Потоцкий. – Г-н Бургуэн. – Проезд по территории герцогства Варшавского. – Мое прибытие в Вильну. – Некоторые заметки о близком разрыве между Россией и Францией. – Предположения о последствиях войны. – Мое мнение об императоре Александре. – Волнение перед отъездом в Петербург. – Некоторый анализ моего поведения до этого времени.

Глава II

Прибытие в Петербург. – Представление императору. – Частная аудиенция. – Изложение причин, заставивших меня ускорить возвращение в Петербург. – Подробности продолжительной беседы с императором. – Обсуждение текущего положения в Европе и вероятности войны между Россией и Францией. – Проект восстановления Польши и в качестве временной меры – организация Российской Польши. – Доказательство доверия императора. – Его отношение ко мне. – Князь Ксаверий Любецкий. – Князь Казимир Любомирский. – Настроение в петербургском обществе. – Отношение царского двора к герцогу Виченцскому, послу Франции.

Глава III

Памятная записка, представленная императору 15 мая 1811 года, с изложением текущего положения в Европе и необходимостью восстановления Польши. – Чтение записки в кабинете императора.

Глава IV

Мои наблюдения за императором во время чтения записки. – Он выглядит довольным ее содержанием. – Он заказывает копию. – Прибытие в Санкт-Петербург генерала Лористона на замену герцогу Виченцскому на посту посла Франции. – Император меняет свое отношение ко мне. – Я узнаю о причинах этих перемен от самого императора. – Он возобновляет наши прежние отношения. – Я беру отпуск на нескольких недель. – Наш разговор с императором перед моим отъездом. – Мое письмо Его Величеству после моего возвращения в Санкт-Петербург. – Проект, приложенный к письму.