1 марта 1995 года, за месяц до того, как ему предстояло возглавить обновленное ОРТ, Листьев был застрелен двумя неизвестными, напавшими на него в подъезде его дома. Убийство потрясло страну. Ельцин приехал в телецентр “Останкино” и осудил “трусливое и злодейское убийство талантливого телевизионного журналиста”. Ельцин уволил прокурора Москвы и руководителя московской милиции, обвинив Лужкова в том, что он “закрывает глаза на мафию”, действующую в городе{334}. Этот жест должен был подчеркнуть недоверие Кремля к Лужкову, которое, как мы увидим, углублялось.
Никто так и не был обвинен в убийстве Листьева, следствие зашло в тупик. Дело обросло слухами и домыслами; и похоже, что истина уже никогда не будет установлена. Евгений Киселев, известный журналист НТВ, ушедший с Первого канала, чтобы работать у Гусинского, сказал мне, что не согласен с теорией, будто Листьева убили из-за конфликта, связанного с рекламой. “Я убежден, что он не имел никакого отношения к рекламе, — сказал Киселев. — Все финансовые вопросы, касавшиеся рекламы, прекращения рекламы, решал не он. За это отвечали другие люди. Он отвечал за составление программы... Он был творческим человеком”.
Другие также соглашались с тем, что решение о продолжавшемся четыре месяца моратории принял Березовский, а не Листьев. “С момента создания ОРТ, — сказал мне Лисовский, — каждый прекрасно знал, что именно Борис Березовский занимался всеми вопросами, связанными с рекламой, только Березовский. Березовский с самого начала сказал, что о деньгах следует говорить только с ним и только он будет принимать решения”.
Еще одна телевизионная персона, близкая в то время к Березовскому, сказала мне: “Все знали, что всеми финансами занимался Березовский. Лисовский и Листьев приходили к нему со всеми вопросами насчет денег”. И хотя никому не известно, кто убил Листьева, по мнению этого источника, убийство было совершено какими-то службами безопасности или их наемными убийцами, чтобы не допустить передачи канала Березовскому{335}.
Убийство было окружено множеством до сих пор не объясненных событий. Я предлагаю здесь их резюме, чтобы дать читателю представление о вопросах, оставшихся без ответа после убийства. За день до убийства, 28 февраля, Березовский встретился с человеком, которого он назвал Николаем Плехановым, членом преступной группы. По словам Березовского, сотрудники милиции, пришедшие с Плехановым, сказали ему, что бандит знает, кто годом раньше положил взрывное устройство в машину Березовского, и что Плеханову было снова приказано убить его. Березовский сказал, что в тот день дал Плеханову 100 000 долларов в присутствии милиционеров. Березовский также записал эту встречу на видеопленку. Деньги, по словам Березовского, предназначались для того, чтобы предотвратить очередное покушение. Затем Березовский полетел в Лондон с Черномырдиным, который направлялся туда с официальным визитом. Узнав об убийстве Листьева, Березовский немедленно вернулся на частном реактивном самолете в Москву. Через два дня после убийства Березовский и один из независимых продюсеров Первого канала, Ирэна Лесневская, записали на видеопленку обращение к Ельцину. Березовский сказал мне, что это была идея Лесневской. Они хотели встретиться с Ельциным, но Коржаков настоял, чтобы они вместо этого записали пленку. Запись производилась в кабинете Коржакова в Кремле. (По словам Коржакова, он так и не показал пленку Ельцину.) На пленке они нервно обвиняли во всем какую-то непонятную, одержимую жаждой власти, жуткую московскую организацию, в которую входили Гусинский и Лужков. Лесневская сказала: “Я совершенно не сомневаюсь в том, что это логическая цепочка, выстроенная группой “Мост” и господином Гусинским, и господином Лужковым, и той структурой, которая под ними сидит, огромная пирамида со стволами, бывшее КГБ, придумала этот иезуитский план с убийством Влада”. Двадцатитрехминутный отрывок пленки Березовского и Лесневской был продемонстрирован Коржаковым на пресс-конференции в Москве зо ноября 1998 года; более полная версия приводится в книге Хлебникова “Крестный отец Кремля”. На пленке наряду с Лесневской был записан и Березовский, который пространно жаловался на долгие споры у особняка ЛогоВАЗа с ОМОНом, приехавшим после убийства Листьева. Они хотели провести в клубе обыск. Березовский отказывался впустить их, но в конечном итоге после телефонных звонков — в том числе генеральному прокурору — согласился ответить на вопросы. Следователи, по его словам, хотели получить экземпляр устава ОРТ, и он передал его им. Через три дня после убийства Березовский сказал: “Я считаю, что причины убийства Владислава Листьева политические, хотя многие теперь говорят о его коммерческой деятельности”. В 1999 году Березовский пошел дальше и возложил ответственность за убийство на Коржакова и его окружение. Березовский сказал, что к убийству Листьева причастны Коржаков и бывший директор Федеральной службы безопасности Михаил Барсуков. Убийство “было совершено этой группой людей”, — утверждал он. Березовский рассказывал мне также, что Коржаков пытался обвинить его в убийстве Листьева. Обыску подвергли также офисы Лисовского. Когда пять с половиной лет спустя я стал расспрашивать об этом Лисовского, мои вопросы вызвали у него вспышку эмоций; он горько жаловался на “высокомерие” Листьева. Лисовский утверждал, что причина убийства связана с личной жизнью Листьева; а возможно, таким образом просто пытались разделаться и с Лисовским, и другими людьми, занятыми в телевизионном бизнесе. “Естественно, эта смерть сделала всех нас, членов телевизионного сообщества, соучастниками и свидетелями”, — сказал Лисовский{336}.
Позже, взяв канал под свой контроль, Березовский создал новую монопольную рекламную систему. В рамках этой системы канал продавал блоки эфирного времени агентству Лисовского “Премьер-СВ”, единственному посреднику, перепродававшему время рекламодателям. Как рассказывал Березовский, мораторий дал желаемый результат, и контракт с Лисовским был заключен на выгодных условиях. “Условия диктовали мы”, — сказал он{337}. Березовский также принимал решения по освещению новостей на ОРТ, и приемную ЛогоВАЗа часто заполняли работники телевидения, приходившие к нему за указаниями.
“Мы предотвратили развал главного телевизионного канала страны. Мы положили конец воровству”, — вспоминал Березовский{338}. То же самое он говорил о своем участии в решении проблем завода в Тольятти. Там Березовский, став крупной фигурой, вывел из игры мелких спекулянтов и создал, как он любил говорить, “цивилизованный автомобильный рынок”. Аналогичным образом он поступил с рекламным рынком на телевидении. Он взял деньги под свой контроль, положив конец мелким хищениям. “Это одна из особенностей Березовского, — вспоминал Лисовский. — Там, где он появляется, он лично контролирует все финансовые потоки. Это правило, которого он строго придерживается”.
Березовский достиг своей цели, захватив Первый канал, но то, как он это сделал, внесло разлад в клуб на Воробьевых горах. Предполагалось, вспоминал Шахновский, что предприниматели “будут общаться и вырабатывать общие подходы, оставляя бизнес за его пределами”.
“Что привело к развалу клуба? Если оглянуться назад, идею погубила позиция Березовского. Когда в работу клуба была привнесена конкретная предпринимательская деятельность, это уничтожило его”.
Летом и в начале осени 1994 года дела у Владимира Гусинского шли хорошо. На его новом телевизионном канале НТВ собрались лучшие специалисты своего дела, и ему было предоставлено дополнительное время на Четвертом канале, которое он так хотел получить. Он тесно сотрудничал с Лужковым, и это приносило пользу обоим. Бурно развивались строительство и банковская деятельность, расширялась империя средств массовой информации, включавшая в себя газету “Сегодня” и радиостанцию “Эхо Москвы”. Когда летом компания “Воке попули”, проводящая опросы общественного мнения, составила список самых богатых и влиятельных банкиров России, Гусинский оказался первым среди самых богатых и вторым среди самых влиятельных. Для сравнения: Березовский был семнадцатым среди самых богатых и тринадцатым среди самых влиятельных{339}.
Однако Гусинский не был приглашен на Воробьевы горы, и это не случайно. Шахновский рассказывал мне, что, встречаясь тем летом с предпринимателями в связи с организацией клуба, он понял: все они против участия Гусинского. “Они были против все, потому что Гусинский конфликтовал практически с каждым из них”, — вспоминал Шахновский.
В последовавшие за этим месяцы у Гусинского начались неприятности. Тучи, сгустившиеся над ним, были следствием ряда причин, которые неожиданно слились воедино и обрушились на него подобно непредсказуемому урагану. Одной из причин, вызвавших этот ураган, была безудержная энергия Березовского, неотвратимо расширявшего сферу своего влияния и столкнувшегося с Гусинским. Другой причиной был Ельцин. Постоянно стоявший на страже собственного политического превосходства, страдавший чем-то вроде паранойи и ослабленный болезнями, Ельцин был особенно обеспокоен ростом популярности Лужкова в Москве. Опасения, которые вызывал Лужков, распространились и на Гусинского. Кроме того, Кремль начинал втягиваться в грязную войну в Чечне, ужасы которой словно под увеличительным стеклом впервые показал телевизионный канал Гусинского НТВ.
