Неприятности Гусинского были также отчасти вызваны сложностями, в которых все больше и больше запутывались в Чечне Ельцин, Коржаков и “партия войны”. Чеченская республика все в большей степени контролировалась лидером сепаратистов Джохаром Дудаевым; ослепленные и не имевшие реальных рычагов влияния, московские власти все больше скатывались к военному решению. Первый этап начался в середине ноября, когда российские спецслужбы тайно организовали нападение на столицу Чечни Грозный, в котором приняли участие сорок семь танков, выдав его за нападение сил антидудаевской “оппозиции”. На самом деле “оппозицией” были необученные российские солдаты, завербованные за несколько дней до этого в Москве в войсках МВД, Кантемировской и Таманской танковых дивизиях. Молодым солдатам не сказали даже, куда они едут и почему. Танковая атака была предпринята 26 ноября, но вошедшие в город плохо подготовленные подразделения были уничтожены огнем реактивных гранатометов сил Дудаева. Тайная операция превратилась в кровавое побоище, ответственность за которое Кремль не спешил брать на себя. Двадцать один солдат был захвачен силами Дудаева и показан по телевидению. Командир Кантемировской дивизии генерал Борис Поляков подал в отставку, сказав, что операция была организована за его спиной{346}. Эти напряженные дни стали еще более опасными для Гусинского из-за неожиданно возросшего влияния телевидения. НТВ сообщило об отставке Полякова, что привело Кремль в бешенство. “Когда эти ребята решили начать войну, они подумали о ее освещении в СМИ и стали сильно нервничать”, — вспоминал Малашенко. Они нервничали потому, что был один канал, НТВ, который им не подчинялся. Однажды в ноябре, перед фиаско с танками, Малашенко — в то время президент НТВ — в ожидании назначенной ему встречи в Кремле встретил высокопоставленного сотрудника спецслужб. Этот человек имел непосредственное отношение к танковой атаке. Он был старым другом Малашенко. “Игорь! — уговаривал он Малашенко. — Ты можешь забыть о Чечне всего на две недели? Через две недели мы закончим операцию, и я лично приду на НТВ и обо всем вам расскажу”. Малашенко был поражен. Неужели он сошел с ума? “Ты искренне считаешь, что вам удастся решить эту проблему за две недели?” — спросил Малашенко и отказался прекратить освещение событий.
В то время как в Грозном громили танки, Гусинского вызвал в Кремль заместитель Коржакова, Георгий Рогозин. “Он завел душевную беседу о том, как нужно любить органы власти, — рассказывал мне Гусинский, — и что следует делать”[31].
Утром 2 декабря люди в черных масках и военной форме без знаков отличия с автоматами в руках подъехали к дому Гусинского под Москвой и попытались устроить столкновение с охраной. Потом люди в масках уехали, но вернулись, чтобы преследовать Гусинского на шоссе, по которому его везли из загородного дома в центр города. Они ехали за ним до самого офиса, расположенного в высотном здании на Новом Арбате. В этом же высотном здании размещались офисы муниципальных органов власти Лужкова. Гусинский понятия не имел, кем были вооруженные люди в масках, но в действительности их послал Коржаков. “Охранники банкира нервничали, а сам Гусинский был напуган до смерти”, — смеялся он потом. Когда Гусинский подъехал к зданию, он бросился внутрь и поднялся в свой офис на двадцать первом этаже, а громилы Коржакова начали грубо допрашивать охранников Гусинского на автомобильной стоянке. Наверху, в стеклянной башне, Гусинский стал отчаянно звать на помощь. Громилы уехали, а в 5:30 прибыла другая группа вооруженных людей в масках и новой форме. У них не было никаких знаков отличия, только устрашающие маски и оружие. Они избили охранников Гусинского на автостоянке и заставили некоторых из них лежать на снегу в течение нескольких часов. Взволнованный, напуганный Гусинский позвонил другу, Евгению Савостьянову, начальнику Московского управления Федеральной службы безопасности РФ[32]. Савостьянов был либералом из академической среды, носил бороду, участвовал в демократическом движении в годы перестройки и был близок Гавриилу Попову. Савостьянов послал к зданию группу своих сотрудников.
Громилы Коржакова внезапно нос к носу столкнулись с сотрудниками Московского управления Савостьянова, и между ними разыгралось сражение. Коржаков утверждает, что люди Савостьянова были не совсем трезвы. Прозвучали выстрелы, пуля задела кожаную куртку одного из людей Коржакова. Другая пуля попала в автомобиль. Когда ситуация стала критической, кто-то из людей Савостьянова узнал одного из людей Коржакова, с которым работал раньше. Группа Савостьянова поняла, что столкнулась с элитной Службой безопасности президента, и отступила.
Коржаков вспоминал, что, услышав об этом эпизоде, он немедленно пошел к Ельцину, который подписал указ об увольнении Савостьянова. Затем Коржаков направил на стоянку автомобилей Гусинского небольшой отряд быстрого реагирования. Они блокировали входы в здание и начали проверять все автомобили, принадлежавшие Гусинскому. “Водитель бронированного “мерседеса” Гусинского закрылся в машине, — вспоминал Коржаков. — На предложение выйти ответил категорическим отказом. Тогда ему положили на крышу гранату. Он мгновенно выскочил как ошпаренный”. Такие угрозы были в стиле Коржакова. Он утверждал, что граната была без взрывателя.
Тем временем Гусинский созвал на место происшествия огромное количество журналистов, работавших в Москве. На громил Коржакова были направлены объективы двух дюжин телевизионных съемочных групп, а люди Гусинского продолжали лежать на снегу лицом вниз. Этот эпизод еще долго так и называли “Операция — мордой в снег”. Для внешнего мира причины конфронтации в тот вечер остались загадкой. Конечно, гнев Кремля, который Гусинский навлек на себя, освещая события в Чечне, был одной из вероятных причин нападения, хотя оставалось неясным, кто послал громил. Но столкновение на автостоянке позволило Гусинскому понять, с кем он имеет дело, и он был взбешен.
“Если бы тогда эти идиоты в Кремле были умнее, — вспоминал позже о тех событиях Гусинский, — они бы вызвали меня и сказали: “Володя, мы просим тебя, пожалуйста, помоги нам”. Я бы, наверное, постарался. Но они решили запугать меня. А я с детства упрямый как баран. Если хотите угрожать мне, тогда проваливайте!”{347}
5 декабря Гусинский был снова приглашен к заместителю Коржакова, Рогозину. Он решил разоружить всех своих телохранителей, чтобы не было соблазна отстреливаться, если случится еще одна стычка. Кроме того, он решил отправить жену Лену с маленьким сыном в Лондон. Направляясь в Кремль, Гусинский получил по телефону сообщение от руководителя своей службы безопасности, что три синих автомобиля “воль-во” следуют за машиной его жены, едущей в аэропорт. “Внутри находятся люди, вооруженные автоматами”, — добавил начальник службы безопасности.
“Понял”, — отрывисто ответил Гусинский.
Сидя за столом с Рогозиным, Гусинский предложить обсудить идею компромисса. Что для этого потребуется?
“Чечня, “Куклы”, — сказал заместитель Коржакова, давая понять, что телевизионный канал Гусинского должен подчиниться. Он имел в виду новую сатирическую передачу “Куклы”, в которой часто высмеивали Ельцина и его приближенных.
“Я не собираюсь обсуждать это”, — прервал его Гусинский. Он не уступил свой канал.
“Что-то нужно делать, — ответил Рогозин, — нужно снизить эмоциональный накал”.
“Вы, надеюсь, позволите моей жене улететь сегодня?” — спросил Гусинский.
“Это будет зависеть от вашего поведения”, — уклончиво ответил Рогозин.
Гусинский неожиданно вспомнил свой двор и себя маленьким мальчиком. Он поднимает обрезок трубы, чтобы ударить человека, назвавшего его жидом. Он посмотрел в глаза Рогозина. “Я сказал ему, что своими руками убью его, если что-нибудь случится с моей женой и ребенком, — рассказывал Гусинский. — Я так и сказал ему: “Мне не нужны для этого никакие охранники. Я лично убью вас, я убью вас сам”. Наверное, это неправильно, нецивилизованно, но у меня не было выбора. Если бы с моей женой и ребенком тогда что-то случилось, я убил бы его в его же кабинете чем-нибудь тяжелым, пепельницей, чем угодно”.
Жена Гусинского улетела из страны. Но давление на Гусинского не ослабевало. Несколько дней спустя Коржаков хвастался в интервью, опубликованном в газете: “Охота на гусей — мое давнее увлечение”.
В середине декабря Киселеву позвонили от Кремля. Предупреждение было недвусмысленным. “Вы в большой опасности”, — сказал Виктор Илюшин, руководитель администрации Ельцина, позвонивший Киселеву напрямую, минуя секретаря. Киселев пошел в Кремль, чтобы взять у Илюшина официальное интервью, в котором Илюшин не сказал ничего нового. Но после интервью Илюшин отвел телевизионного ведущего в сторону и сказал: “У вас большие проблемы, ребята”. Всего за год до этого Ельцин подписал указ, дающий НТВ дополнительное эфирное время на Четвертом канале. Теперь, сказал Илюшин, жена Ельцина, Наина, не может смотреть этот канал. “Почему вы выпустили этот ужасный материал?” — спросил Илюшин. “Какой “ужасный материал”? — спросил Киселев.
