А потом, во время службы Даля при военном губернаторе Оренбургского края В.А. Перовском, Пушкин приезжал к нему и туда. И тогда-то ему удалось собрать все самые ценные сведения о пугачевском восстании. В музее города Оренбурга сохранились записи, где говорится о встречах Пушкина с теми, кто знавал Пугачева и рассказывал ему о нём. И это всё услышанное и увиденное воплотилось позднее в "Историю пугачевского бунта" и в столь знакомую каждому со школы повесть "Капитанская дочка".
Сам же Даль постоянно пребывал в разъездах по необъятной Киргизской степи, изучая быт как киргизов, так и в особенности уральских казаков-староверов. И даже написал об этом несколько повестей и рассказов. Хотя вместе с тем никогда не забывал и о главном деле своей жизни — о словаре, собрав и внеся в него также великое множество местных слов, пословиц, песен и поговорок. А когда оказался после этого вновь в Петербурге, а затем в Нижнем Новгороде (пробыв там в должности управляющего удельной конторой больше десяти лет), то и тут не прекращал ни на один день работы над ним.
По-прежнему разъезжая по всем селениям, заводя разговор чуть ли ни в каждом крестьянском доме (иногда даже и берясь кого-нибудь излечить по старой врачебной привычке), а потом разбирая записанное в алфавитном порядке и укладывая в давно истёртом походном чемодане.
Последние годы жизни он провёл в Москве, поселившись на Пресне и отдавая все силы уже на издание своего заветного труда. И сколько надо было проявить ещё редакторского чутья и внимания, чтобы избежать малейших ошибок и неточностей! А тут вдобавок никак не набиралось средств на первые два тома (от А до З). Да и в самих его глазах тоже не хватало былой остроты.
"Ах, дожить бы до завершения, — говаривал он только нередко. — Спустить бы корабль на воду, отдать бы Богу на руки!"
И эти мольбы были будто и впрямь услышаны. На помощь ему вдруг снова пришли все самые верные друзья и почитатели. И кто начал жертвовать деньги, кто просто считал за честь поучаствовать в хотя бы дополнительных сверках.
Пока кому-то из учёных мужей и тех же доброхотов не удалось добиться представления Словаря самому Государю Императору Александру II. Произошло это в 1864 году… и, как поведал в биографическом очерке о Дале Мельников-Печерский, тот отнёсся (не в пример бывшим сановникам) с большим участием к этому его очень важному делу и даже взял все расходы на издание Словаря на свой счёт.
Нельзя также не коснуться здесь и ещё одного непростого вопроса, связанного уже не столько со всеми трудами Даля на "поприще отечественной словесности", сколько с его происхождением. Потому как всё это продолжает до сих пор волновать многих и даже вызывать немалое удивление. "И что же это за чудо? Он же был не русским и вдруг сотворить для нас целый словарь!"
"Да, да, — так и хочется подхватить сразу эти слова. — Именно "чудо", и именно "сотворить!"
И отдал на это дело ровно 47 лет… будучи по происхождению действительно не русским, а датчанином. Правда, родившимся и выросшим у нас в России. И по вероисповеданию был лютеранином… пока уж в самом конце жизни не перешёл всё-таки в православие. Поняв и придя к твёрдому убеждению, что истинная вера соблюдается ещё только у нас в России. "Самая прямая наследница апостолов, бесспорно, ваша греко-восточная церковь, — признавался он. — А наше лютеранство дальше всех забрело в дичь и глушь".
Так же, как, впрочем, и всё католичество, к которому он тоже имел свои особые претензии. За объявленное повсюду главенство папы, признания смертного и греховного человека наместником самого Бога на земле.
А православие же он считал великим благом и спасением для всего русского народа, где высшим идеалом всегда было покаяние, бескорыстие и целомудрие. Поэтому и к своему иноплеменному происхождению относился вполне спокойно: "Ни прозвание, ни вероисповедание, ни самая кровь предков не делает человека принадлежностью той или другой народности. Дух, душа человека — вот где и надо искать принадлежности его к тому или другому народу. Чем можно определить принадлежность духа? Конечно, проявлением духа — мыслью. Кто на каком языке думает, тот к такому народу и принадлежит. Я думаю по-русски".
Вот вам и весь ответ, кто же и каким был по своей сути этот удивительнейший человек. Собравший и сохранивший для нас такой неиссякаемый кладезь многочисленных слов, что мы всегда можем черпать и черпать из него самое ценное. Как для постоянного пополнения родного языка, так и для столь необходимого вновь ныне возрождения уже всей нашей соборной русской души.
ШУКШИНСКАЯ ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРЕМИЯ
No: 01 (149)
Писатели со всей России могут претендовать на получение Шукшинской литературной премии.
2009 год в Алтайском крае объявлен Годом Василия Макаровича Шукшина. В юбилейный год будет вручена вторая Шукшинская литературная премия губернатора Алтайского края. В краевом управлении по культуре уже начался приём документов на соискание данной премии.
Напомним, Шукшинская премия (150 тысяч рублей) присуждается один раз в два года и носит персональный характер. На её соискание могут претендовать не только писатели Алтайского края, но и всей России. Так, обладателем первой Шукшинской литературной премии стал писатель из Кургана Виктор Потанин.
Премия присуждается за прозаические произведения, продолжающие лучшие традиции отечественной литературы, опубликованные в течение последних трех лет. Выдвигать кандидатов на соискание премии могут органы исполнительной власти субъектов РФ, муниципальные власти, государственные и муниципальные учреждения культуры, творческие союзы, издательства, редакции журналов.
Вручение Шукшинской премии состоится в июле этого года на родине Василия Макаровича в селе Сростки, сообщили в краевом управлении по культуре.
Для сведения:
На соискание Шукшинской литературной премии Губернатора Алтайского края 2009 г. необходимо предоставить следующие документы:
ходатайство о выдвижении кандидата на соискание премии;
решение коллегиального органа о выдвижении данного кандидата с краткой характеристикой выдвигаемой работы;
анкетные данные кандидата;
дополнительные материалы по усмотрению соискателя.
Документы представляются до 11 мая 2009 года в управление Алтайского края по культуре по адресу:
656049, Алтайский край, г. Барнаул, пр. Ленина, 41.
Контактные телефоны: (3852) 24-96-96, 24-38-14.
Николай БЕСЕДИН ВОСПОМИНАНИЯ О ХЛЕБЕ
"Многим ли, действительно
приходила в голову мысль,
что ломоть хорошо испечённого
хлеба составляет одно из
величайших изобретений
человеческого ума".
К.А. Тимирязев
Я давно хотел написать, мне необходимо его написать — этот рассказ о хлебе, о Его Величестве, ставшим в моей жизни, начиная с малых лет, с того довоенного времени, когда мы жили с отцом и матерью в пограничной части под Спасском, нравственной категорией, вобравшей в себя сущность жизни, как бы она не изменялась.
Много лет спустя я пришёл к убеждению, что существует неразрывная связь между отношением к хлебу и нравственным состоянием общества. Чем уважительнее, благоговейнее относится человек к хлебу, чем более тяжёл страдный труд по добыванию каждого хлебного колоса, каждого кусочка этого чудесного дара Божьего, тем чище душа и выше помыслы её, тем совестливее и добрее человек.
О всяком, что честно зарабатывает себе на хлеб, в народе уважительно говорят: "Он ест свой хлеб", и, наоборот, пренебрежительно о живущем за чей-то счет: "нахлебник". Даровой хлеб развращает, он лишен нравственной основы, заложенной в труде по обретению хлеба насущного, и в конце концов приводит к краху, как это было многократно в истории человечества. И на примерах отдельных судеб, и на примерах сообществ и народов.
Разорялись наследники, прожигавшие достояние, заработанное подвижничеством отцов и дедов, исчезали сословия, жившие чужими трудами, рушились государства, благоденствие которых создавалось рабами или крепостными. История учит: свободный труд на благо всех и каждого, именно в этом единстве, к сожалению, утопия. И скорее небо упадет на землю, чем эта утопия восторжествует как реальность, хотя именно она является Ковчегом спасения мира.
1.
Парадоксальна детская память. Нельзя понять, почему она сохраняет ничего не значащие события и мелкие происшествия и не хранит куда более важные, надолго определяющие последующую жизнь, например, день начала войны, который я совершенно не помню, хотя мне и было семь лет. И в то же время с фотографической точностью оставляет на своей короткой плёнке кадров выщербленные доски крыльца и щели между ними, куда завалился биток для игры в орёл-решку.
Довоенное время оставило у меня смутное ощущение праздника, исходящее от всего, что окружало меня: радостные лица людей, их весёлая суетливость, игры и купания в небольшой речушке, поездка на военной подводе в Спасск… Но это всего лишь ощущения, а не запомнившиеся подробности. В памяти остались два-три эпизода, и один из них связан с хлебом.
