На мой взгляд, это абсолютно не так. На мой взгляд, война в Чечне, боевые действия в Чечне продолжаются с той или иной степенью интенсивности, и, по всей вероятности, они будут продолжаться таким образом и далее. Ну и, по-видимому, российские матери вправе спросить Путина, почему умирают их дети. Сейчас ведутся постоянные разговоры о том несоответствии по количеству погибших в каждом конкретном случае. А мне кажется, что надо выяснить порядок. Комитет солдатских матерей ведет постоянный учет, и они уже сумели установить, что официальные цифры погибших никоим образом не соответствуют тем реальным сведениям, которые поступают по их частным каналам в Комитет солдатских матерей. Эта ситуация одинакова с начала этих боевых действий и по сегодняшний день.
Я думаю, что и российская общественность, и западная общественность вправе спросить у Путина, почему продолжается уничтожение гражданского населения в Чечне, стоит ли президентское кресло тех жертв, которые сегодня несет мирное население Чеченской Республики. На все эти вопросы до сих пор нет ответа, и, к сожалению, есть ощущение, что мы этого ответа не получим.
Что касается моего дела. Я приглашен на сессию Парламента Европы, в рабочую группу, на 14 марта. Сегодня следователь Данилкин (к сожалению, не мне лично) заявил, что он отказывает мне в возможности участия в этой сессии, поскольку опасается того, что я не вернусь в Россию. В правовом отношении — ну, я, правда, не юрист, я думаю, эту ситуацию лучше разъяснит мой адвокат, Александр Яковлевич Зозуля—в правовом отношении это все выглядит довольно странно, потому что следователь обязан доказать, что сессия Парламента Европы при-частна к изготовлению фальшивых документов. Я напомню, что это статья, по которой меня обвиняют, которую мне инкриминируют, преступление, которое мне инкриминируют. Оно не является общественно опасным, поэтому я могу быть лишь ограниченно стеснен в передвижениях как внутри России, так и за ее пределами.
Он должен доказать, что сессия Европейского Парламента поможет мне скрыть следы совершенного преступления. Только после этого следователь может вынести решение о запрете, о запрете выезда за рубеж.
Далее. Мы уже в течение всего сегодняшнего дня пытаемся с нашим адвокатом, несмотря на то, что не готово заключение медицинской комиссии, но я себя чувствую вполне здоровым и хотел бы форсировать участие в следственных действиях для того, чтобы истина по моему делу была наконец установлена. Мы пытаемся склонить следователя к тому, чтобы наконец следственные действия начинались.
Я готов участвовать в допросах, тем не менее, по всей вероятности, у следователя Данилкина есть более существенные дела, я это безо всякой иронии, так сказать, как бы говорю, поскольку понимаю, что мое дело не стоит… яйца выеденного не стоит. И сейчас все, все дальнейшие контакты со следствием отложены на послепраздничный период.
Есть, значит, другие обстоятельства. Выяснилось, мои коллеги провели как бы ряд действий, которые помогли, помогли нам выяснить некоторые обстоятельства моего дела. Адам Дениев, человек, о котором я говорил, человек довольно странный, со странной репутацией, но подозреваемый многими со связями с российскими спецслужбами, фактически в интервью с Александром Евтушенко, корреспондентом «Комсомольской правды» — я надеюсь, что он здесь присутствует, он должен был…
ТКАЧЕНКО: Не доехали еще.
БАБИЦКИЙ: Не доехали еще… Но если будут вопросы, это детективная история. Он сумел, значит, как бы добиться у Дениева признания в том, что действительно я содержался в его родовом доме, где проживает его родная сестра, беженка из Грозного, со своей девочкой. Этот дом сфотографировала, она сумела его найти, рискуя жизнью, поскольку ситуация вокруг этого села после того, как я его назвал — Автуры, складывалась довольно не простая, Петра Прохазкова, корреспондент чешского агентства, «Эпицентрум», она привезла фотографии, эти фотографии мы готовы предоставить следствию, они есть у моего адвоката.
Я узнал этот дом по плану, который сначала, прежде, чем предъявить мне фотографии, мы сверили, мы нарисовали два фактически одинаковых плана с Петрой Прохазковой. У нас есть почти точные доказательства, что человек, который, собственно, осуществлял мое удержание в этом доме, незаконное удержание, это младший брат Дениева, который сейчас в активном сотрудничестве с Шалинским ФСБ организует сдачу оружия в селах, значит, расположенных вокруг Шали. Автуры находится в непосредственной близости от Шали.
И вот еще одно очень забавное обстоятельство. Значит, вчера… это совсем другая… Значит, вчера Александру Евтушенко некий человек принес в редакцию письмо, отпечатанное на компьютере. Я надеюсь, что Саша сейчас здесь появится и продемонстрирует это письмо, о том, что мое дело с самого начала вели два генерала ФСБ, там указаны их фамилии, и что один из них передавал кассету, записанную в Чечне, в Москву в бюро радиостанции «Свобода». Но мне кажется, что это та же самая проблема, что и с попыткой убедить меня, когда я находился, когда я удерживался в Чечне, в том, что я нахожусь в Дуба-Юрте. То есть меня таким образом пытались ввести в заблуждение. Кажется нас, журналистов, считают людьми, которые готовы, готовы, не проверив сведения, сразу доводить их до общественности.
Сегодня я связался с Данилой Гальперовичем, который видел этих людей, им он заявил, что ни о каких генералах ФСБ там речи идти не может, поскольку два чеченца, которые, с которыми он добрался до офиса Радио «Свобода», говорили между собой на чеченском языке, а генерал Марков, это один из генералов, указанных в письме, даже если он и выучил чеченский язык, но не может быть там молодым человеком 30летили35. Это вот два, два молодых чеченца, которые везли. То есть проблема даже не в деталях, а проблема в том, что, по всей вероятности, я должен был сообщить вам о том, что два генерала ФСБ, значит, вели мое дело; завтра последовало бы опровержение и было бы сказано, что таких генералов в ФСБ не существует, ну, и в общем, я бы оказался в положении человека, распространяющего заведомо ложные сведения. Так вот, я их распространять не хочу.
Есть еще одна, значит, ситуация, о которой я хотел бы сказать. В 1991 году… Значит, по сведениям одного из народных депутатов, значит, сейчас должен начаться новый период в моих взаимоотношениях с властями. Они намерены как бы поднять все как бы данные обо мне и попытаться представить меня человеком нечистоплотным, моральный облик которого вызывает серьезные сомнения.
Я хочу предупредить этот шаг и объяснить, что в 1991 году против меня было заведено уголовное дело по факту… Ну, сюжет этого уголовного дела, если вам интересно, он хорошо известен по фильму «Ирония судьбы, или С легким паром!». Я, находясь в нетрезвом состоянии, перепутал свою квартиру, значит, с другой и попытался туда вломиться. Значит, хозяева этой квартиры меня выгнали. Вот после чего я оказался в милиции, ну, ситуация развивалась таким образом, что у меня был какой-то условный срок, сейчас эта судимость считается погашенной.
Но вот по сведениям этого народного депутата, эта история должна всплыть в самое ближайшее время, плюс какие-то еще другие истории. Я не знаю, какие, потому что больше у меня конфликтных отношений с властями не было, но, по всей вероятности, у них, так сказать, могут оказаться самые разнообразные сведения, уже, может быть, имеющие гораздо меньшее, меньшее отношение к реальности.
Ну, вот, собственно, так вкратце, что я могу сказать. Я хотел бы передать слово своему адвокату. У нас вызывают некоторое недоумение публичные заявления министра юстиции, человека, который обязан наблюдать за исполнением законности в этой стране. У Александра Яковлевича, как у правоведа, значит, достаточно серьезное к этому отношение, а я считаю, что это просто хулиганство, это уровень людей, которые сейчас управляют страной и которые как бы, ну, вот разработали весь вот этот сюжет, всю мою историю, которая мне представляется скверным анекдотом, которая разваливается просто как тухлая капуста при, так сказать, при первом пристальном взгляде на обстоятельства этого дела.
ЗОЗУЛЯ: Уважаемые господа, недавно я прочитал в «Новых известиях» выдержки из выступления министра юстиции Юрия Чайки, который заявил, что мой подзащитный, Андрей Бабицкий, совершил преступление и престанет перед судом и понесет наказание.
Я был удивлен заявлением государственного деятеля высокого ранга, министра юстиции Юрия Чайки. Юрий Чайка, находясь… вернее, исполняя обязанности Генерального прокурора, да и министра юстиции, неоднократно призывал граждан строго соблюдать законы и Конституцию Российской Федерации. В Конституции Российской Федерации, которая действует у нас с 1993 г., в статье 49 записано — я буду ближе к тексту и оглашу ее полностью вам — каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.
