Накануне праздника Сталин прибег к трюку, который показывает его как весьма изобретательного демагога. Он поставил на специальной юбилейной сессии ЦИК СССР вопрос о выпуске особого «Манифеста» к трудящимся СССР и всего мира в ознаменование юбилейного праздника. «Манифест» торжественно провозгласил:
отныне в СССР вводится семичасовой рабочий день с сохранением существующей зарплаты;
35% крестьянских хозяйств (т. е. вся беднота и маломощные середняки) освобождаются от налогов.
Оппозиция назвала это все своим именем, то есть демагогией, и голосовала против «Манифеста». Вот это как раз и нужно было Сталину. Мощная пропагандная машина начала разоблачать оппозиционеров, как врагов жизненных интересов народа. Такая пропаганда легко достигла своей цели. Оппозиция своей тактической ошибкой изолировала себя от того пролетариата, городского и деревенского, выразителем интересов которого она себя считала. В этой обстановке происходит празднование десятой годовщины Октября. Партаппарат, имея в виду возможность открытых уличных демонстраций, подготовил заранее из партийцев специальные отряды, которых тогда остряки называли СББ («сталинские батальоны башибузуков»), чтобы их пустить в ход, если оппозиционеры выйдут на улицу. Оппозиция действительно устроила контрдемонстрацию – в Москве во главе с Троцким, в Ленинграде – во главе с Зиновьевым. Официальный историк пишет:
«Лидеры оппозиции вывели на демонстрацию в Москве и Ленинграде небольшие группы своих сторонников с антипартийными лозунгами и плакатами. Троцкий в Москве и Зиновьев в Ленинграде выступали перед демонстрантами с клеветническими речами… демонстранты были рассеяны, их плакаты и лозунги были уничтожены, а Зиновьеву и его приспешникам пришлось спасаться бегством» («Пятнадцатый съезд»…, стр. 1611). Так хорошо работали «башибузуки»!
Троцкий описывает демонстрацию так: «По мере приближения XV съезда… несмотря на чудовищный террор, в партии пробудилось стремление услышать оппозицию. Этого нельзя было достигнуть иначе, как на нелегальном пути. В разных концах Москвы и Ленинграда происходили тайные собрания от 20 до 200 человек. В течение дня я посещал 2, 3, иногда 4 таких собраний. Они происходили обычно на рабочих квартирах… На этих собраниях перебывало в Москве и Ленинграде до 20 тыс. человек. Оппозиция очень искусно подготовила большое собрание в МВТУ, – набилось свыше двух тысяч человек. Большая толпа оставалась на улице… Я и Каменев говорили около двух часов… ЦК выпустил воззвание к рабочим разгонять собрания оппозиции силой. Это воззвание было только прикрытием для тщательно подготовленных нападений на оппозицию со стороны боевых дружин под руководством ГПУ. Сталин хотел кровавой развязки. Мы дали сигнал к временному прекращению больших собраний. Это произошло уже после демонстрации 7 ноября… Оппозиционеры решили принять участие в общей процессии со своими плакатами. Лозунги этих плакатов ни в каком случае не были направлены против партии:
"Повернем огонь направо – против кулака, нэпмана и бюрократа", "Выполним завещание Ленина", "Против оппортунизма, против раскола, за единство партии". Сегодня эти лозунги составляют официальное кредо сталинской фракции в ее борьбе против правых (написано в 1930 г. – А. А.). В день 7 ноября плакаты оппозиции вырывались из рук, носители этих плакатов подвергались избиениям со стороны специальных дружин… В качестве добровольцев по борьбе с "троцкистами" поднимались на помощь аппарату прямо фашистские элементы московской улицы. Милицейский, под видом предупреждения, открыто стрелял по моему автомобилю… Пьяный чиновник пожарной команды вскочил с площадными ругательствами на подножку моего автомобиля и разбил стекло… Подобная же манифестация происходила в Ленинграде. Зиновьев и Радек подверглись атаке специального отряда, были заперты во время демонстрации в одном из зданий» (Л. Троцкий, «Моя жизнь», ч. II, стр. 277-280).
Мастера Октябрьского переворота 1917 г. во главе с Троцким показали себя сущими дилетантами, когда история резко поставила их перед необходимостью совершить контрпереворот против «термидорианского» переворота Сталина. Их организация была жалкая, конспирация – кустарная, лозунги – беззубые. Они не столько хотели победить, сколько напугать Сталина. Рабы доктрины «величия большевизма» и «святости ленинизма», они недооценили ни крепости нервов Сталина, ни его свободы от всяких идеалов, кроме идеалов власти. Заявляя на весь мир, что Сталин способен против них на все подлости, они недооценивали его одной способности – способность физически вырезать всю ленинскую гвардию во главе даже с самим Лениным (Крупская в 1926 г.: «Если бы Володя жил, то он теперь сидел бы в тюрьме». (L. Trotsky, „Stalin", p. 381).
Неудачная демонстрация оппозиции 7 ноября 1927 года явилась для Сталина долгожданным и вполне оправдывающим его поводом, чтобы окончательно разделаться с ней. Постановлением Политбюро ЦК и президиума ЦКК от 14 ноября 1927 года Троцкий и Зиновьев были исключены из партии. Одновременно были исключены из ЦК Каменев, Смилга, Евдокимов, Раковский, Авдеев и из ЦКК Муралов, Бакаев, Шкловский, Петерсон, Соловьев и Лиздинь («Правда», 15 ноября 1927 года). Это было сделано за две недели до открытия партийного съезда, чтобы поставить его перед совершившимся фактом и не дать лидерам оппозиции возможности воспользоваться трибуной съезда. Разумеется, Сталину не грозила никакая опасность от допущения на съезд Троцкого и Зиновьева, но он всегда любил действовать наверняка. О дальнейшем пребывании в партии группы Каменева должен был решить сам XV съезд. ЦК даже разрешил этой группе бывших членов ЦК и ЦКК присутствовать на съезде с совещательным голосом. Таковы были результаты неудавшейся демонстрации 7 ноября для оппозиции. «День 7 ноября 1927 г. будущий историк отметит как неудачное выступление пролетариата за новую революцию», – так писал сторонник Сапронова об этой демонстрации (Ем. Ярославский, цит. пр., стр. 485).
Вслед за исключением лидеров оппозиции из партии начались массовые исключения из партии и аресты и среди тех коммунистов, которые подписывали когда-либо и какие-либо оппозиционные документы. Ярославский докладывал на XV съезде от имени ЦКК, что «до 15 ноября всего-навсего привлечено за фракционную деятельность 2031 чел.» («Пятнадцатый съезд…», стр. 550). На съезде приводились факты, свидетельствующие, что, несмотря на террор, местные группы продолжают антисталинскую деятельность, устраивают подпольные собрания, выпускают и распространяют листовки в ответ на исключение из партии Троцкого и Зиновьева. Один из делегатов Ленинграда рассказывал, что «оппозиционеры развешивали на заводах, на квартирных дверях и на фонарных столбах» листовки: «Вожди т.т. Троцкий и Зиновьев исключены из партии. Это факт величайшей подлости… Мы призываем всех сознательных рабочих к протесту против этого». В другой листовке писалось: «Товарищи, наши вожди т.т. Троцкий и Зиновьев исключены из партии благодаря стараниям Сталиных, бухариных, молотовых». Третья листовка требует свободы слова, свободы печати для всей партии, ибо ею сейчас пользуются только «Сталины, бухарины, молотовы», листовка кончается призывом «Долой ЦК, долой Сталина!» (там же, стр. 320-321). Такие же листовки распространялись в Москве, на Урале, на Украине. Украинская «группа старых большевиков-ленинцев» писала: «Мы призываем вас на путь создания ленинской партии путем организационной подпольной работы по старым методам 1907-1911 годов, на работу в подполье за свободу фракций, оттенков мнений в партии» (там же, стр. 551).
Московский делегат рассказывал, что после 7 ноября по Москве оппозиция «распространяла листовки в тысячах экземпляров». В листовке группы Сапронова говорилось, что по приказу Сталина «в Москве, на площади Свердлова, для устрашения строптивых рабочих несколько часов стояли горцы с пулеметами, а в листовке троцкистской оппозиции утверждалось, что в день 7 ноября «всего рабочих вышло на улицу 30%, основная, масса рабочих в день десятилетней годовщины Октября отказалась от чести приветствовать Бухарина, Рыкова и Сталина; на приветствия вождей рабочие отвечали молчанием, рупор с трибуны бросил фразу: "Вот, сволочи, молчат!"» (там же, стр. 557).
Такова была общая обстановка в партии, когда открылся XV съезд партии (2-12 декабря 1927 г.). Теперь понятие «съезд» партии совершенно иное, чем то, которое бытовало в партии до сих пор. Фактически XIV съезд был последним действительным съездом партии большевиков. Все последующие съезды партии – съезды только по названию, а на деле – это хорошо организованные всесоюзные совещания тысячу раз проверенных партаппаратчиков плюс столько же раз профильтрованных политической полицией статистов, которые должны изображать из себя «массу», «народ». Сам же XV съезд, по справедливой оценке Троцкого, был «Всесоюзным совещанием сталинской фракции» (там же, стр. 543). На нем было 898 делегатов с решающим голосом и 771 делегат с совещательным, представляющих 887 223 членов и 348 957 кандидатов. Партия увеличилась после XIV съезда на 15%. Это увеличение происходило, с одной стороны, организованной вербовкой в партию малограмотных серых рабочих масс (ведь ВКП(б) – «авангард пролетариата»!), с другой, в партию хлынули вполне грамотные новые советские бюрократы и карьеристы, о которых Ленин еще в 1920 году не особенно вежливо отзывался: «Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать» (Ленин, Соч. т. 31, стр. 29).
