Общий итог пятерки фаворитов кинопроката-68 составил 267 миллионов 100 тысяч зрителей, что было на 37 миллионов 800 тысяч меньше, чем год назад (тогда, как мы помним, был установлен всесоюзный рекорд по сборам – 304 миллиона 900 тысяч).
В хит-листе киностудий безоговорочно лидировал «Мосфильм» – 12 фильмов. Далее с большим отрывом шла киностудия имени Горького – 4 фильма, у остальных было по одной картине («Ленфильм», Свердловская к/с, «Молдова-фильм», Рижская к/с, «Беларусьфильм», «Таджикфильм»).
Между тем в следующем году (1969) фильмы про разведчиков были также представлены столь же широко, как и год назад: в десятке фаворитов их, вместе с упомянутым «Мертвым сезоном», оказалось четыре (общая протяженность – шесть серий). Это «Ошибка резидента», «Разведчики» и «Эксперимент доктора Абста». Но прокат-69 славен не ими, а новым рекордом, который установила очередная комедия Леонида Гайдая «Бриллиантовая рука», которую тоже, кстати, можно отнести к фильмам про шпионов: там рядовой советский человек Семен Семенович Горбунков внедрялся органами МВД в банду контрабандистов. Творение Гайдая собрало рекордную для советского кинематографа аудиторию – 76 миллионов 700 тысяч зрителей.
Остальные места в списке фаворитов распределились следующим образом: истерн «Новые приключения неуловимых» Эдмонда Кеосаяна – 66 миллионов 200 тысяч; комедия «Трембита» Олега Николаевского – 51 миллион 200 тысяч; мелодрама «Журавушка» Николая Москаленко – 37 миллионов 200 тысяч; детектив «Ошибка резидента» Вениамина Дормана – 35 миллионов 400 тысяч; «Разведчики» Алексея Швачко и Игоря Самборского – 35 миллионов; мелодрама «Виринея» Владимира Фетина – 34 миллиона 600 тысяч; «Мертвый сезон» Саввы Кулиша – 34 миллиона 500 тысяч; «Золотой теленок» Михаила Швейцера – 29 миллионов 600 тысяч; «Эксперимент доктора Абста» Антона Тимонишина – 29 миллионов 400 тысяч; военный боевик «Тройная проверка» Алоиза Бренча – 28 миллионов 700 тысяч; экранизация романа Ф. Достоевского «Братья Карамазовы» Ивана Пырьева – 28 миллионов 300 тысяч (фильм назван лучшим по опросу читателей журнала «Советский экран»); детектив Владимира Назарова «Хозяин тайги» – 26 миллионов 800 тысяч; фильм-сказка «Огонь, вода и медные трубы» Александра Роу – 25 миллионов 800 тысяч; трагическая мелодрама «Аннычка» Бориса Ивченко – 25 миллионов 100 тысяч; «Деревенский детектив» Ивана Лукинского – 25 миллионов; истерн «Встреча у старой мечети» Сухбата Хамидова – 24 миллиона 100 тысяч.
Общий итог первой пятерки фаворитов составил 264 миллиона 500 тысяч зрителей, что было хуже предыдущего года, но не смертельно – всего на 2,5 миллиона зрителей. На этой ноте завершились 60-е годы.
Среди киностудий в лидерах вновь была главная киностудия страны «Мосфильм» – 7 фильмов. Далее следовали: киностудия имени Горького и имени Довженко – по 3 фильма; по одной картине у «Ленфильма», Рижской киностудии, «Таджикфильма» и Свердловской киностудии.
Отметим, что из 23 перечисленных фильмов киносезона-68 целых 13 (больше половины!) были сняты режиссерами-евреями. Зато в следующем году число режиссеров-евреев, представленных в рейтинге кассовых картин, снизится до четырех человек.
Между тем один фильм из кинопроката-68 стоит выделить отдельной строкой. Речь идет о ленте «Вий», которая собрала почти 33 миллиона зрителей. Учитывая, что это была экранизация классики (произведения Н. В. Гоголя), на которые народ обычно шел неохотно, успех фильма можно смело назвать фантастическим – фильм трижды себя окупил. В чем же секрет?
Он проистекал из жанра картины – это был первый советский фильм ужасов, который и заставил широкого зрителя чуть ли не штурмовать кинотеатры. Ведь до этого ничего подобного в советском кинематографе не было. В «Вие» же почти половина сюжета была выделена для настоящих беснований представителей потустороннего мира: одной ведьмы, десятков вурдалаков, вампиров, чертей, мертвецов и их главаря – страшенного предводителя загробного мира Вия. Последний производил на зрителей сильное впечатление, особенно на подростков (хорошо помню это лично по себе и своим друзьям). Советские детишки долго потом стращали друг друга загробным голосом Вия: «Поднимите мне веки...»
И все же, несмотря на сюжет, «Вий» не ставил главной своей целью напугать зрителя. Настоящих «ужастиков» советский кинематограф никогда не выпускал и выпускать не собирался, поскольку советская власть никогда не стремилась играть на низменных чувствах своих граждан и таким образом вышибать из них деньгу. Это было присуще противоположному лагерю – капиталистическому. Вот там действительно деятели искусства набивали как свою собственную, так и государственную мошну, пропагандируя самые различные пороки и страхи. Тот же жанр фильмов ужасов появился на Западе на заре кинематографа: в 1896 году Жорж Мильес снял фильм «Замок дьявола», где главными героями были демоны и скелеты. Спустя два десятилетия жанр заметно усложнился. Как пишет киновед Д. Паркинсон:
«В Голливуде Лон Чейни, прозванный „человеком с тысячью лиц“, создал галерею образов упырей и вурдалаков, используя при этом лишь грим и собственное актерское мастерство. Одновременно в Германии Роберт Вине выпустил картину „Кабинет доктора Калигари“, первую из лент в стиле „Horror“. Здесь зловещая атмосфера создавалась при помощи искусного сочетания игры светотени и необычных ракурсов съемки. Среди такого рода фильмов следует выделить „Носферату“ Ф. В. Мурнау (1922), в котором на экране впервые был выведен образ вампира. Кино «беспокойства» породило и таких сверхъестественных монстров, как глиняный великан по имени Голем и так называемый «доппльгэнгер» (дух-двойник)...»
В конце 50-х – начале 60-х годов жанр «ужастика» на Западе обрел второе дыхание. Это было вызвано тем, что в кино пришли новые законодатели моды в этом направлении, вроде голливудского режиссера Рождера Кормена, который снял такие фильмы, как «Нападение чудовищных крабов» (1956) и «Ведро крови» (1959). Эти фильмы проложили дорогу новому направлению – так называемому «американскому кошмару», где всякого рода ужасы происходят в маленьких американских городках, изолированных от внешнего мира.
В Европе были свои популяризаторы киношных ужасов, вроде итальянцев Марио Бавы и Дарио Арженто, которые снимали фильмы про маньяков, или англичанина Альфреда Хичкока, который специализировался на показе самых разных ужасов: начиная от нападений птиц-убийц и заканчивая похождениями убийц-психопатов. Вообще же, если, к примеру, поставить себе целью составить таблицу тем и направлений, фигурирующих в западных «ужастиках», то в ней не окажется свободных мест – все имеет свое воплощение, причем неоднократное. Там будут фильмы про монстров, вампиров, оборотней, маньяков, мертвецов, восставших из могил, сатанистов, колдунов, привидения, сверхъестественные силы и т. д. и т. п.
Между тем столь обширное представительство «ужастиков» в западном искусстве (а это присуще не только кинематографу) является делом вполне закономерным. Западу нужны «ужастики», чтобы отвлечь своих граждан от тех ужасов, которые окружают их в реальной жизни (высокая преступность, безработица, расовые проблемы, нищета и т. д.). Выпуская свой глубинный страх в темных залах кинотеатров (то есть ужасаясь экранными монстрами), западный зритель потом гораздо спокойнее относится к тем монстрам, которые окружают его в реальной жизни.
В СССР была иная ситуация. Там, несмотря на многие недостатки системы, людей окружало гораздо меньше страхов: например, уголовная преступность была не столь высокая, не было ни безработицы, ни расовых проблем, ни нищеты. Зато были бесплатная медицина, образование, короче, все то, что позволяло советскому человеку быть уверенным в своем завтрашнем дне, а значит, не бояться своего будущего. Короче, советская власть посредством искусства стремилась будить в своих людях высокие инстинкты, а не низменные. Например, любовь к родине, к женщине, к своему ближнему. Именно на культивации этих чувств советская власть и зарабатывала свой главный капитал, что, без сомнения, можно назвать делом благородным и достойным.
Между тем эксперименты западных кинематографистов в различных жанрах (в том числе и в жанре фильма-ужаса) не давали спокойно спать многим советским режиссерам из разряда молодых – они тоже мечтали о подобном. Особенно это стало заметно в «оттепельные» годы. Однако, понимая, что впрямую эти мечты осуществить не удастся, молодежь стала изобретать обходные пути. Именно такой путь и выбрали дебютанты, студенты Высших режиссерских курсов Константин Ершов и Георгий Кропачев. Они решили снять «ужастик» под видом экранизации русской классики, да еще как проект, должный дать отпор западным кинематографистам, использующим прозу великого русского писателя в корыстных целях. Вот что писали будущие создатели «Вия» 21 марта 1966 года в своем письме руководству «Мосфильма»:
