Мы получим 2-х комнатную квартиру. Свидимся ли, опять уповаю на Господа.
Колларж, если приедет, я уже нашел 2-х переводчиков, которые будут с нами неотлучно.
Крепко Вас целую.
Ваш
Эдик.
Поклон жене.
Послал Вам подарок – Вы все поймете, в какой я прекрасной форме.
Еще раз целую, Эдик.
От всех Вам привет.
10
Здравствуйте мой дорогой Indrich.
Пользуясь приездом Яна и пишу Вам.
У меня большие бытовые изменения. Переехал в новую квартиру. Это двухкомнатная квартира с большим коридором и кухней, да еще и центр Москвы. Из одной комнаты я сделал мастерскую. Переезд был трудный, вывез из старой квартиры целый грузовик работ – даже не знаю, как там все умещалось. Потом пришлось делать большой ремонт, который продолжался два месяца. Потом Галю дважды клали в больницу, и она до сих пор не может поправиться. Этим можно объяснить мое молчание. Я только сел за работу. Слава Богу – все кончилось.
Теперь о делах московских.
У русских есть поговорка – что Бог ни делает, все к лучшему. «Но вот это лучшее». Выслали А. И. Солженицына, уехали В. Максимов (Вы его видели у меня), А. Синявский – это писатели, композиторы А. Волконский и А. Рабинович, поэт И. Бродский, философ – Аксенов. Что за страна? Только стала восстанавливаться традиция русской культуры – а она опять выбрасывает своих детей. Такова история России. Русские – это любовь ко всем – только не к себе. Ну ладно, выживем. Господь нас не оставит. Мы залезли внутрь себя и там правда – это помогает жить и не лгать. И история еще не кончилась, и выезд наших писателей напомнит Западу, что русские поплатились за свои грехи 50 лет назад огромными жертвами (за 50 лет 60 миллионов человек) и как танки входили в Прагу 5 лет назад. К сожалению… Обо всем надо напоминать таким способом. На Западе просто сошли с ума. У нас с чехами одна беда, и мы давно стали умнее. Поразительно то, что русские оказались в худшем положении. И опять я говорю: Бог нам поможет. Что еще – радостно, художники много работают, никуда не хотят уезжать. Пивоваров сделал поразительные успехи, Илья много поработал, да и остальные. Ян Вам расскажет. Он хороший и славный человек, и с замечательной головой – как голубь из мира света. Книгой я занимаюсь, пока что будет трудно сказать. Вот и все, не знаю хорошо ли. Я Вас очень люблю, помню и надеюсь, что Вы приедете ко мне – я теперь имею возможность принять Вас у себя. Спасибо Вам за то, что Вы есть. Галя передает много приветов.
Если не трудно – напишите нам.
(Новый адрес – ул. Горького, дом 12, кв. 76/А, тел. 229-01-48 Штейнберг Э. А.).
Большой поклон своим близким и всем друзьям.
Целую Вас и люблю. Спасибо Вам за все.
Ваш Эдик (март 1973)
(Мне исполнилось в марте 37 лет, и подарки из Праги пришли прямо в день рождения.)
11
Прага. 10 января 1974
Милый Эдик.
Твоего ответа нет. Я больше не надеюсь на цветные репродукции, но не хочу сдаться черно-белой репродукции твоей картины. Как я тебе уже сообщил через Вику, присланный снимок сделан на мягкой бумаге, его нельзя печатать. Мне нужна или хорошая копия на более твердой бумаге, или негатив. Все остальные фотографии у меня уже есть, я их отправил, и зависит только от издательства, как долго они захотят ждать.
Желаю всем всего наилучшего в Новом году!
Индрих.
12
Май 1974 г.
Дорогой Эдик.
Размеры моей корреспонденции становятся настолько невероятными, что никак не успеваю писать и отвечать. Извините, пожалуйста, что я не отвечаю на Ваши письма. Вместо писем отправляю к Вам своих друзей. Надеюсь, что они обрадуют Вас больше писем. Недавно навестил Вас профессор Корнельского университета, занимающийся русским языком и литературой, Гибиан: на самом деле это чех, происходящий из еврейской семьи, которая бежала от Гитлера. Он человек очень простой, милый и хороший. В СССР он попал в рамках обмена между советскими и американскими университетами.
Поздравляю Вас с новой квартирой, но еще больше с тем, что болезнь Гали не так опасна, как мы все опасались – если врачи откладывают операцию, речь, наверное, не идет о том, чего надо бы бояться.
Я радуюсь тому, что Пивоваров держится. Я ведь собственно видел всего несколько его первых картин нового этапа, но уже тогда я поверил в него. Передайте ему много приветов. Я послал ему две книги: вторую, наверно, не получил.
Об отъезде Волконского и Рабиновича я узнаю только из Вашего письма, мне от этого становится печально. Самое главное, Господи, чтобы хоть не оставались в Израиле. Израиль – большая романтическая мечта, но, откровенно говоря, с культурной точки зрения она до сих пор оказалась совершенно бесплодной. Но что в культуре значила и значит еврейская диаспора в Европе!
Вы пишете о грехах, за которые необходимо расплачиваться. Это мне напомнило статью, которую я написал сразу после последней войны о гитлеровской Германии – под влиянием посещения уничтоженного варшавского гетто. (Тогда там было лишь громадное пустое поле с небольшими холмиками, поросшее сорняком с мелкими желтыми цветками.) В статье я написал, что этот ужас нельзя сваливать на одну немецкую нацию. Немцы ведь являлись и являются европейской нацией, и то, что здесь случилось – в этом виновато что-то, свойственное европейской цивилизации, что и причинила Европа сама себе. Конечно, мою статью нигде не напечатали. Однако, думаю, что я был прав. Европа виновата. Надо с ней быть осторожнее! В настоящее время европейская цивилизация является опасностью для всей нашей планеты.
За Илью я не боюсь. Но что с Володей Янкилевским, который хотя высоко интеллигентен, вынослив и талантлив, бывает, как я опасаюсь, под влиянием опасных депрессий. Как раз его последние работы были самыми лучшими.
Сердечные приветы Вам, Гале и всем друзьям.
И.Х.13
[Письмо без даты]
Здравствуйте, дорогой Индрих.
Поразительные ситуации произошли буквально за короткое время (за три недели). Пишу Вам подробно. На окраине Москвы, на пустыре состоялась выставка группы художников. Оскар Рабин и другие – всего 24 человека. Выставку разогнали власти, в том числе досталось двум иностранным журналистам. Выставку разгоняли водой, машинами и бульдозерами. Неплохая ситуация – в иностранной печати так и было озаглавлено «Бульдозеры – против художников». Я это все видел и мог сравнить это с разгоном демонстрации водой из западной хроники. Машины гонялись за людьми, люди стояли, группы иностранцев смотрели, вытаращив глаза, и разбегались в стороны, страшно, паскудно – и одновременно смешно. Потом картины начали вырывать и бросать в машины, увозить в милицию. Ну что сказать, шум стоит в Москве до сих пор. В эту историю вмешался даже президент Форд, он об этом так и сказал нашему министру Громыке при встрече. Художников задержали, потом был суд, их приговорили за хулиганство к разным наказаниям. <…> Через день всех отпустили и разрешили устроить выставку в Измайловском парке, которая, как обещали власти, откроется в воскресенье. Первый раз власти были растеряны, но эти сплетни из иностранной прессы. Вот коротко об этой истории.
Я думаю, что это лучшая картина Оскара Рабина. Во всяком случае после этого скандала что-то должно произойти, что один Бог знает.
Нашей группе предлагали участвовать в этой выставке – но никто на это не пошел, и я могу сказать это только за себя – к этому отношусь крайне отрицательно, прав ли я? Но что эта ситуация замечательна – потому, что существует Советская власть, или это что-то другое? Может что-то изменилось во времени – но не могу понять, не могу представить Сезанна на этой политической акции.
Во всяком случае – это бытовое явление очень актуально, и не только это, может ли художник принять это время – или нет. У меня внутреннее – и это проверено – нет сил ни на что, кроме рисования, от которого и так можно сойти с ума.
14
Прага. 1 октября 1974.
Дорогой Эдик.
Большое спасибо за письмо. Операция Рабин-Рухин никак мне не нравится – по той же причине, как и Вам. Я знаю обоих. Хочу об этом написать статью во французский журнал «L’arte Vivant», исправить совсем искаженную информацию, которая идет на Западе и современному искусству в Москве вредна.
Поэтому я прошу Вас: пришлите мне следующую информацию: как выглядела выставка в Измайловском парке? И самое главное: если вы принимали в ней участие? (Мне хотелось бы, чтобы этого не было.) По американскому радио там демонстрировалось 70 абстракционных художников (где они, Боже мой, набрались?).
Я пишу Вам пока очень коротко.
Ответ нужен мне молниеносно.
Передаю сердечный привет Вам – и Галочке. Слава Богу, что она чувствует себя хорошо. Вы пишете «пока». На этом свете все существует пока.
Я немного освободился от множества работ, скоро напишу Вам больше. Это дело просто очень спешит. Надеюсь, что о Яковлеве там нигде не было сказано ни слова… Ваш Х.
