Но и советская авиация несла потери. Так, 4 сентября в донесениях, направляемых в штаб 9-й армии с линии противостояния, сообщается о сбитом над полем боя советском истребителе И-16 [10, л. 20]
К утру 5 сентября стало очевидно, что контрудар, предпринятый накануне Северной группой войск, не достигает поставленной цели. Ударная группа 9-й армии была за ночь отброшена противником на несколько километров и к рассвету 5 сентября продолжала бои уже в 10–12 км к югу от Предмостного [9, л. 16].
Бои на плацдарме шли уже третий день, а добиться решающего успеха не удавалось ни одной из сторон. Однако если для советских войск сам факт блокирования плацдарма и задержки развития немецкого наступления на юг уже был успехом, то для немцев, которые делали ставку на стремительные прорывы танковых и моторизованных соединений, отсутствие по итогам дня такого прорыва было явно неудовлетворительным результатом.
4 сентября стало своего рода моментом истины. Это был первый день «полноценного» наступления с плацдарма, когда войска противника на южном берегу впервые после форсирования Терека вели бои не просто за удержание и расширение захваченного плацдарма, а за выход с него на оперативный простор. От того, насколько успешным будет первый натиск на советские позиции, во многом зависело то, насколько реалистичными окажутся планы стремительного овладения Грозным и дальнейшего марша на Баку. Таким образом, в тот сентябрьский день на пыльных степных дорогах и выжженных солнцем холмах между Предмостным и Вознесенской обеими воюющими сторонами решалась не задача местного значения, и даже не судьба армейской операции. Вершилась, по сути дела, судьба всей летней кампании – всей пресловутой «битвы за нефть», как называли потом события на Северном Кавказе летом – осенью 1942 г. немецкие историки.
Как видно из вышеизложенного, по итогам первых трех суток боев 9-я армия Коротеева, оказавшаяся на острие вражеского удара, справлялась со своей задачей вполне успешно.
Одновременно с организацией контрударов на Предмостный командование Северной группы войск продолжало усиливать процесс переброски пополнений на угрожаемый участок. С вечера 4 сентября уже вся 176-я стрелковая дивизия была на марше в район сосредоточения Вознесенская, Малгобек. В это же время 59-я стрелковая бригада выгружается на станции Карабулакская для сосредоточения в районе Нижние Ачалуки [9, л. 16].
В первую очередь свежие резервы поступали на участок, наиболее угрожаемый в те дни, – севернее Вознесенской, по обе стороны от дороги Моздок – Вознесенская. И. П. Рослый так комментировал это в своих мемуарах: «Наши силы возрастали день ото дня. В район боевых действий командующий армией присылал все новые стрелковые, танковые и артиллерийские части. Сегодня, например, 11-й гвардейский был усилен еще одним – 258-м танковым батальоном и 98-м истребительно-противотанковым артиллерийским полком. Это известие резко улучшило настроение людей» [71, с. 109].
Еще поздним вечером 4 сентября в штабе командира 11-го гвардейского корпуса генерал-майора Рослого, располагавшемся в землянке, укрытой в густых зарослях кустарника восточнее станицы Вознесенской, побывал новый командующий 9-й армией генерал-майор Коротеев. Он приехал в штаб корпуса, который он сам возглавлял всего двумя днями ранее, с почти готовым планом операции. Идея заключалась в следующем: 11-й гвардейский стрелковый корпус наносит удар во фланг противнику с востока, а с запада то же самое делает специально создаваемая мотомехгруппа в составе 52-й танковой бригады, 75-го отдельного танкового батальона и 863-го истребительно-противотанкового артиллерийского полка. Оба удара должны сомкнуться в Предмостном. Цель операции заключалась в том, чтобы отрезать немецкую группировку на южном берегу Терека от переправ, а затем уничтожить ее [71, c. 110].
Группировка противника на вознесенском участке фронта также постоянно получала подкрепления. Немцы также усиленно готовились к продолжению наступления в южном направлении. Для этой цели из 13-й Ганноверской танковой дивизии 5 сентября были приданы 111-й пехотной дивизии один батальон 4-го танкового полка и артиллерийский дивизион 13-го артиллерийского полка. Все эти внушительные силы были сведены в боевую группу, которой командовал командир 117-го пехотного полка полковник Херфурт [292, f. 46].
Таким образом, к исходу пятого дня боев у германского командования на правом берегу Терека было уже достаточно сил для того, чтобы организовать массированные танковые атаки. Активизации немецких действий способствовало и усиление группировки вражеской артиллерии на южном берегу – к вечеру 5 сентября противник имел здесь 21 полевую гаубицу и батарею шестиствольных минометов [293, f. 12].
Если с утра 5 сентября 9-я гвардейская стрелковая бригада с 204-м пулеметным батальоном продолжала бои уже на юго-западной окраине Кизляра, то в течение дня положение осложнилось – к 10 часам утра немцы вторично взяли не только Терскую, но и Кизляр. Более того, усилилось давление немцев далее на юг в направлении Вознесенской – 20 тяжелых танков при поддержке пехоты прорвались в район 10 км севернее станицы [10, л. 19].
Тем не менее в середине дня 5 сентября продвижение противника (а именно – боевой группы Херфурта, шедшей на острие атак на Вознесенскую) приостановилось. В немецких документах это объясняется запаздыванием ввода в бой танков боевой группы Гомилле, предназначенной для усиления 111-й дивизии. Боевая группа состояла из подразделений 13-й танковой дивизии (танкового батальона майора Гомилле и 1-го дивизиона 13-го танково-артиллерийского полка). Ей была поставлена задача во взаимодействии с передовыми частями 111-й пехотной дивизии наступать вдоль трассы Моздок – Вознесенская и овладеть высотами в районе Вознесенской [259, f. 19]. Однако включиться в операцию она смогла только на следующий день. Советские части севернее Малгобека получили драгоценную передышку. Как показали события следующего дня, они использовали ее в полной мере.
В условиях тяжелых боев – причем как оборонительных, так и контрнаступательных, – которые велись в эти дни 9-й армией, обращают на себя внимание относительно низкие для боев такой интенсивности цифры потерь, приводимые в армейских документах. Так, за 4 сентября – а это день, когда был предпринят контрудар на Предмостный, – потери армии (правда, без учета 11-го гвардейского стрелкового корпуса, который и составлял ударную силу в начатых наступательных действиях) составили, согласно этим документам, 19 убитых и 20 раненых. В то же время немецкие потери оцениваются за тот же день в 230 человек убитыми и ранеными. Было подавлено две минометные батареи, подбита 1 бронемашина, 10 танков и уничтожено 4 автомашины с грузами [10, л. 20]. За следующий день 5 сентября цифры советских потерь выглядят в советских же документах уже более внушительно – 44 убитых и 111 раненых. Потери противника теперь оцениваются в 830 человек и 17 подбитых танков [11, л. 24].
При оценке потерь этого дня особенных вопросов не возникает – 5 сентября 9-я армия вела и оборонительные бои против атаковавших в районе Вознесенской танков и пехоты противника, и наступательные – силами 11-го гвардейского стрелкового корпуса в ходе продолжающегося контрудара с целью ликвидации плацдарма у Предмостного.
В то же время сам комкор Рослый оценивает день 5 сентября как относительно более спокойный по сравнению с предыдущими днями боев. «День 5 сентября прошел спокойно, – пишет он. – Воспользовавшись затишьем, я вместе с командующим артиллерией подполковником Лившицем отправился посмотреть боевые порядки артиллерии» [71, c. 113].
Именно по этой причине возникают сомнения в объективности отражения в документах истинного положения с потерями за предыдущие сутки, 4 сентября. Если день, когда ведется целая серия боев на разных участках, все же выглядит более спокойным (5 сентября), чем предыдущие, то вряд ли в дни с еще большей интенсивностью боев (как, например, 4 сентября) армия несла сопоставимые потери.
Тем более это странно в отношении всей армии, ведущей бои с численно и качественно превосходящими силами противника (особенно это относится к оборонительным боям под Вознесенской). Подобное занижение потерь, которое выглядит вполне очевидным, могло с одинаковым успехом быть как сознательным, умышленным (прежде всего на уровне младшего и среднего командирского звена, подающего сведения о потерях в вышестоящие штабы), так и вызванным плохой связью и недостаточно быстрым поступлением оперативной информации с передовой в условиях постоянно меняющейся боевой ситуации. На деле истинная причина, очевидно, кроется в сочетании обоих этих факторов.
В то же время 5 сентября советские войска больше участвовали в контратаках, чем накануне, когда они, избрав тактику жесткой обороны, дали отпор первому натиску танков и пехоты Клейста на Вознесенскую. В наступательных же боях потери, как известно, всегда выше, чем в обороне.
