XXVI. Замечания Полибия
В 1732 году, когда я писал эту работу, я еще не читал всего Полибия и только в этом, 1740 году закончил чтение. В его трудах я нашел многое о греческой фаланге и боевом порядке римлян, и был польщен, что мыслю так же, как этот современник Сципиона, Ганнибала и Филиппа II (ок. 382—336 гг. до н. э., царь Македонии с 359 г. до н. э., отец Александра Великого). Во время нескольких войн он несколько лет служил в различных армиях и под различным началом. Такой знаменитый автор может лишь подтвердить мои мысли. Оставляю читателям этой работы судить, думаю ли я так же, как он. Итак, говорит Полибий:
«Заверив своих читателей в шестой книге этой работы, что найду подходящий момент для сравнения оружия и боевого строя македонцев и римлян и покажу, в каких случаях каждый из них имеет преимущества или уступает друг другу, я воспользуюсь представившимся мне случаем и рискну исполнить свое обещание.
Обнаружено, что боевой порядок македонских армий долгие века превосходил боевой порядок азиатов и греков, а боевой порядок римлян точно так же превосходил боевой порядок африканцев (карфагенян и египтян. – Ред.) и всей Западной Европы. В более поздние времена эти два порядка часто противостояли друг другу, поэтому полезно и очень интересно рассмотреть все различия между ними и объяснить преимущества, приносившие в этих битвах победу римлянам.
С этой точки зрения, вместо того чтобы ссылаться на везение и слепо восхищаться победителями, как люди понимающие, мы сможем с уверенностью заметить истинные причины их успеха и восхититься принципами здравого смысла и разума.
Что касается битв, которые вел Ганнибал, и побед, одержанных им над римлянами, то нет необходимости вдаваться в долгие споры о них. Ведь не оружие, не боевой порядок дали полководцу превосходство над римлянами, а только умение и восхитительное мастерство. Во всех моих работах об этих битвах очень ясно показано, что именно в этом была причина его успеха. И это замечание еще сильнее подтверждено конечным исходом войны.
Как только у римлян появился полководец, чей талант был равен таланту Ганнибала, они немедленно стали одерживать победы. Добавьте к этому, что сам Ганнибал отказался от своего привычного оружия и, оснастив африканские (а также набранные в Испании и среди галлов. – Ред.) войска оружием, отнятым у римлян в первых битвах, впоследствии не пользовался никаким другим. Точно так же Пирр не только собирал в Италии оружие, но и набирал войска и во всех битвах с римлянами строил свои подразделения по типу римских манипул в чередующемся порядке, а в фаланге выделялись когорты.
И все же, при всей своей осторожности, он никогда не смог одержать над ними решающей победы. Мне необходимо было высказать эти замечания, чтобы предупредить любые возражения против истинности того, что будет сказано далее. А сейчас вернемся к предложенному сравнению.
Легко продемонстрировать многими доводами, что, пока фаланга соблюдает установленный боевой порядок и готова к решительным действиям, ни одна сила не может противостоять силе ее атаки. Когда ряды сомкнуты перед боем, каждый воин со своим оружием занимает пространство в 3 фута. Их старинные копья длиной в 17 локтей (локоть равен 18 дюймам) были укорочены до 14, чтобы сделать их более удобными в действии.
Воин держит копье в руке так, чтобы 4 локтя нижнего конца копья уравновешивали оставшиеся 10 локтей длины копья, выдвинутые во время боя вперед. Когда войска построены фалангой, а каждый солдат стоит на должном расстоянии от солдата, находящегося впереди него и стоящего рядом с ним, копья пятой шеренги выдвинуты перед первой шеренгой на расстояние 2 локтей, а копья второй, третьей и четвертой шеренги на еще большее расстояние.
Совершенно очевидно, что несколько копий, находящихся друг от друга на расстоянии 2 локтей, торчат наружу из-за каждого воина, стоящего в передней шеренге. А если учесть, что в македонской фаланге воины строятся в 16 шеренг, легко понять, каков будет удар и мощь всей фаланги и как сильна будет ее атака.
Копья воинов, идущих за пятой шеренгой, уже не могут выдвинуться перед первой шеренгой из-за длины копья и, следовательно, не представляют угрозы для противника.
Поэтому воины этих шеренг держат свои копья остриями вверх за плечами тех, кто стоит впереди, образуя таким образом некий бастион. Но когда вся фаланга при атаке движется вперед, от самых задних шеренг толку мало, но, так как они постоянно напирают на боевые передние шеренги одной своей массой, они придают атаке огромную силу и не позволяют передним рядам податься назад и отступить. Таково построение фаланги в целом и в частности.
Сравнивая искусство и тактику
А теперь давайте рассмотрим оружие и боевой порядок римлян, чтобы понять, чем они отличаются от оружия и боевого порядка македонцев. Каждому римскому воину отведено то же пространство в 3 фута; но каждый римский воин во время боя постоянно находится в движении, вынужденный беспрестанно перемещать свой щит. Иначе он не сможет защитить от удара любую часть своего тела и свободно действовать мечом. Поэтому для обеспечения свободы движений между солдатами как спереди, так и сбоку должно быть свободное пространство не менее 3 футов длиной. Это самое меньшее, что позволяет выгодно осуществлять подобные движения.
Нападая на войско, построенное фалангой, каждый римский воин видит напротив себя двух македонцев и десять копий, с которыми ему предстоит столкнуться. Но один человек не в состоянии перерубить эти копья своим мечом до того, как они сделали выпад против него. С другой стороны, нелегко также пробиться сквозь них, потому что те македонцы, которые стоят позади, сразу же занимают место выбывшего воина первой шеренги.
Легко понять, что, пока фаланга сохраняет должный порядок и силу, ни один отряд, как я уже заметил, не может выдержать ее фронтальной атаки. Чему же тогда можно приписать, что римские армии побеждали, а те, кто использовал фалангу, обычно бывали разбиты? Дело в том, что в войне время и место битвы различно и неопределенно, но для фаланги существует только одно место, один неизменный и определенный способ действия. В случае генерального сражения, если противник вынужден сражаться с фалангой, именно в удобном для фаланги месте, вполне вероятно, она всегда одержит победу (но в решающей битве при Пидне (168 г. до н. э.), где местность благоприятствовала и численность македонцев была больше (св. 40 тыс. против 26 тыс.), фаланга была разбита. – Ред.). Но если в подобном случае можно избежать боя и это легко сделать, такого боевого порядка нечего бояться.
Хорошо известно и признано истиной, что построение фалангой требует территории ровной, лишенной растительности и всевозможных препятствий, таких как рвы, канавы, склоны холмов или русла рек, и что любого из них достаточно, чтобы задержать войско и расстроить фалангу.
С другой стороны, надо с готовностью признать, что если не совсем невозможно, то, по крайней мере, невероятно трудно найти территорию протяженностью в 20 стадиев[42] и больше, свободную от всех этих препятствий. Но предположим тем не менее, что такая территория найдена. Если противник, вместо того чтобы внезапно напасть на фалангу, поведет свою армию в глубь страны, грабя города и разрушая селения, что толку тогда от этого боевого порядка?
Пока фаланга остается на удобной позиции, она не только не может поддержать свои войска в других местах, но не может спасти и себя от изоляции и голода. Ведь войска противника, захватившие беззащитную страну, легко отрежут фалангу от всех источников снабжения. Если же, с другой стороны, фаланга оставит свою удобную позицию и осмелится вступить в бой, положение ее станет настолько неблагоприятным, что она довольно легко станет добычей неприятеля.
Но давайте предположим, что противник нападет на фалангу, стоящую на равнине. Если он не бросит на нее всю свою армию или если во время наступления он несколько отступит, легко определить, каковы будут последствия тактики римлян. Ведь теперь наш разговор основан не на голом рассуждении, а на фактах, имевших место в последнее время.
Когда римляне атакуют фалангу с фронта, они никогда не используют все свои силы так, чтобы сделать свою линию равной неприятельской, а пускают вперед только часть своих войск. Остальная часть армии остается в резерве. Теперь, разрывают ли войска фаланги линию противника или разрывают свою собственную линию, в любом случае боевой порядок фаланги нарушен. Если бойцы фаланги преследуют бегущего противника или когда они отступают, а войска противника преследуют их, в любом случае бойцы оказываются отрезанными от своей армии. В таком случае образуется какое-то пространство, которое старается захватить резерв римской армии, а потом нападает на остальную часть фаланги.
