Тихое позвякивание заставило изгнанников насторожиться. Они обнажили оружие — как раз в тот момент, когда на пороге часовни показалась человеческая фигура.
— Эй, ты кто? — крикнул Ральф.
Человек замахал руками:
— Рори я, Рори! Не убивайте, добрые странники…
— Он без оружия, — прошептал Кронт. — И, кажется, один — в часовне много народу не поместится.
Ральф пустил коня шагом вперед. Человек у часовни опасным не казался — подъехав поближе можно было рассмотреть, что это старик, завернувшийся в лохмотья.
— Что ты здесь делаешь? — подозрительно спросил Кронт, смерив незнакомца взглядом.
— Н-ничего… я… я вообще-то хотел бы отсюда выбраться, но… но не получается, — Рори истерически рассмеялся, обнажив редкие гнилые зубы. — Д-держит!
Он наклонился и поднял проржавевшую толстую цепь. Один ее конец был прикован к кольцу на ноге, другой — к постаменту, где стояла огромная статуя святого Измаила, единственная в часовне.
— Поесть… — чуть слышно, с придыханием, спросил Рори. — У вас ведь есть еда?
Велена спешилась, достала из седельной сумки кусок мяса.
— Оно, наверно, будет вам жестковато, — неуверенно сказала она, но Рори поспешно выхватил кусок у нее из рук и запихнул в рот.
— Как ты вообще тут оказался? — спросил Кронт.
Рори что-то промычал, старательно жуя мясо.
— Оставь его, пусть поест, — сказал Ральф и вошел в часовню, с любопытством озираясь по сторонам.
Статуя святого воина возвышалась посередине, светлые фрески потемнели от времени. В самом сухом углу была устроена постель из сухого мха и птичьих перьев. Возле жаровни валялись хрупкие мелкие кости — грызунов и каких-то маленьких птах.
— Ты здесь давно?
Рори, все еще не справившийся с мясом, кивнул.
— Птиц ловишь?
Старик кивнул еще раз, с трудом проглотил комок полупережеванного мяса и сказал:
— П-птиц и прочую мелюзгу… отощал совсем… далеко не отойти, нужно заманивать… нужно, иначе от голода помрешь — а тут плохо, совсем плохо… нельзя тут помирать…
— Помирать никому нигде не хочется, — сказал Кронт.
Рори закивал:
— Да-да-да, но тут же нельзя просто… — он понизил голос. — Я видел тех, кто тут померли. Они совсем, совсем свихнулись. Очень страшно… И ничего сделать нельзя… я… я читал в озерном храме…
Он плотнее запахнулся в лохмотья, словно воспоминание обдало холодом.
— Ты был в храме на озере?
— Б-был. Был, — Рори жалобно заскулил, как щенок. — Ничего здесь нет, кроме смерти и безумия. Вот что я там прочел. Именно это.
— Ну, нам очень интересно, — вкрадчиво сказал Кронт. — Ты ведь расскажешь подробней, да? Только не сейчас. Мы костер хороший разведем, поедим. И у меня замечательная штука есть, как раз для тебя. Вот увидишь, все будет очень здорово.
Рори растерянно смотрел, как изгнанники собирают хворост на тракте и разжигают костер рядом с часовней. Велена дала ему еще мяса и хлеба, и старик быстро их сжевал, словно боялся, что отнимут. Он робко протянул к огню морщинистые руки.
— Ну что, старик? Я ж говорил… — весело сказал Кронт. — А теперь попробуй вот этого!
Он протянул Рори бутылку с хэнковым самогоном. Старик понюхал, глотнул немного.
— Хорошо… хорошо… — он расплылся в улыбке.
— Ну, не торопись так, — Кронт отобрал выпивку. — Сначала про храм на озере.
Рори сел на землю, поближе к костру, уставился в одну точку.
— Храм… проклятое место, как и все тут… везде отчаяние и мрак… — бормотал он.
— Везет нам на сумасшедших, — зло проворчал Кронт. — Что ты там прочитал-то? Помнишь хоть?
— Давно… когда еще не было ни людей, ни птичек, ни мышей, ничего… у нас было десять лун, — он посмотрел на небо, — да, десять. Одна из них упала… в это самое место… как раз сюда…
— И что?
— Земле было больно… очень больно… а потом она умерла. Черная омертвевшая плоть — вот что здесь.
— Какие-то варварские понятия, — пробормотал Ральф.
— Это мертвое место, — твердил Рори. — Девятилунная просочилась сюда… и теперь те, кто тут помирают, становятся тварями, бешеными безумными тварями… я видел их… они со мной говорили…
— А ход? Ход из долины?
— Н-нельзя, нельзя отсюда выйти… здесь смерть… и мрак… Но я стараюсь. Я не помру, не помру здесь. Не хочу стать тварью… они прокляты, они все прокляты… а он зовет их к себе под землю, чтоб потом однажды выбраться и сделать своими слугами всех… всех…
— Ладно, выпей.
Кронт протянул старику бутылку с самогоном, и тот стал жадно пить. Больше уговаривать беднягу рассказать о долине не пришлось — он сам бормотал, проливая выпивку на грудь:
— Я знаю, знаю, понял давно, Вернон нас всех погубит, нельзя было сюда идти, никак. Я читал, надписи в храме, и его бумажки, я сбежал. Я не хотел… нет, не хотел. А тут плохо, совсем, нечего есть почти.
Ральф с жалостью посмотрел на Рори. Он представил, как тяжело тому приходилось, как старик ловил птиц и полевок и ел их сырыми, не имея возможности даже развести огонь.
— Эй, мы могли бы ему помочь, — тихо сказал Ральф своим спутникам.
— В смысле? — Кронт хмуро наблюдал, как старик пьет его самогон.
— Смотри, сколько трещин в постаменте. Мы могли бы его расколоть и освободить беднягу.
— Да?
— Для начала обвяжем статую веревками и заставим коней тянуть, — Ральфа неожиданно увлекла идея, он полез в мешок за бечевой.
— Ну валяй, попробуй, — Кронт лениво развалился у костра.
Ральф принялся опутывать статую веревками. Велена пришла на помощь, даже Кронт в конце концов соизволил завязать пару узлов. Старик бесстрастно наблюдал за ними — после того, как закончилось хэнково пойло, он пребывал в прострации, нежно прижимая к себе пустую бутылку.
— Ну все, готово!
Ральф отошел от статуи и взглянул на нее. Ему показалось, что святой Измаил щерится в злом оскале — мраморные глаза смотрели с бешеной ненавистью.
— Прости, святой воин, — Ральф склонил голову.
Кронт презрительно фыркнул, подождал, пока все отойдут подальше от часовни, и стеганул коней. Они прянули вперед. Веревки натянулись, потом лопнула одна, вторая…
— Вот дерьмо! — выругался Кронт.
Внутри часовни что-то хрустнуло, затем послышался грохот.
— Пошло! Пошло! — закричал Ральф.
Кони мчались вперед, обрывая последние веревки, а шум в часовне все нарастал. Из дверного проема вырвалось облачко белой пыли. Каменные стены закачались и рухнули, взорвавшись осколками. Когда все стихло, изгнанники стояли перед грудой обломков, на которые оседала каменная пыль.
— Молодец, высокородный, — издевательски прошипел Кронт. — Вот это решение проблемы! Еще и проклятые лошади ускакали невесть куда, — сплюнув, он побрел вслед за конями.
Старик с ужасом смотрел на развалины.
— Мой дом… мой дом…
Ральф в растерянности тер переносицу. Похоже, то, что он придумал, только ухудшило ситуацию. Он подошел к старику, попытался ободрить, но тот лишь бессвязно и жалобно бормотал о своем доме.
Вернулся Кронт, ведя на поводу встревоженных коней.
— Бедняги, перепугались, когда эта дурацкая часовня обвалилась… Ты, высокородный, в следующий раз хорошо подумай, прежде, чем делать.
— Я, по крайней мере, попытался, — сказал Ральф.
На сердце было тяжело, но показывать это он не собирался. Особенно Кронту. Чтобы чем-то занять себя, Ральф поднял с земли цепь, конец которой уходил в груду обломков, и потянул. К его удивлению, она поддалась.
— Эй! Помогите же мне! — закричал он.
Вместе с Кронтом и Веленой они вытащили обрывок цепи — проржавевшие звенья раскололись, когда на них падали камни. Ральф передал цепь старику. Тот какое-то время тупо смотрел на нее, а потом разрыдался.
— Все… все… я пойду… пойду прочь… и спокойно умру, далеко от долины, — он погрозил небу кулаком, — им не достать меня, не достать!
— Ты ведь не потащишься к храму на озере? — спросил Кронт.
