Бэрри продолжали допрашивать на предмет убийства сержанта Харрисона. Он утверждал, что именно Монаган совершил убийство. Когда Монаган прочитал об этом в газетах, его это взбесило, и он послал в "Нью-Йорк Таймс" написанное от руки письмо. Он описал Бэрри как "лживую крысу, которая готова посадить собственного брата на электрический стул". Монаган также утверждал, что у него есть доказательства того, что Бэрри убил сержанта Харрисона.
Число ограблений продолжало расти. Бэрри в сопровождении полиции отправился на осмотр 22 домов в округе Вестчестер, где они с Монаганом получили добычу размером более 500 000 долларов, в основном в виде ювелирных украшений. В одном из домов в Рай господин Мюррей, жертва ограбления, сказал Бэрри: "Я хочу поблагодарить вас за то, что вы вели себя как джентльмен во время ограбления. Вы помните, что вы сделали с булавками колледжа, которые были в вашей добыче?"
Бэрри указал на место на траве за кустами и сказал: "Мы выбросили их там. Для нас они не представляли ценности".
Когда полиция ушла, Мюррей на коленках ползал по траве, ища булавки.
Полицейские привезли Бэрри в Скарсдейл, где были восстановлены подробности убийства офицера Харрисона. Монагана описывали как бандита, алкоголика, великого женолюба.
Окончательная стоимость добычи в результате всех грабежей выросла до 2 миллионов долларов за трехгодичный период. 6 июля Бэрри был приговорен к 25 годам лишения свободы и каторжным работам. Когда ему огласили приговор, он взглянул на свои гладкие белые руки и улыбнулся улыбкой решительного человека.
Блейк подбежала к нему, обвила руками его шею и пылко поцеловала его в губы, сунув ему в руки пачку банкнот на тюремные расходы. Когда его уводили, она залилась слезами. Бэрри обвинял Монагана в том, что тот его предал. Он сказал, что как раз собирался уплыть в Европу и начать новую жизнь с Блейк, когда его арестовали.
7 июля детектив Гордон Херли полиции округа Нассау ждал у заднего выхода из бунгало в Сайнд Вью, Коннектикут. Детектив Чарльз Шератон из агентства Бернса стоял у переднего входа. Шератон был нанят Перси Рокфеллером после того, как его под дулом пистолета ограбили. Шератон шел по следу Монагана вот уже семь месяцев. Он упустил уже несколько возможностей поймать Монагана. Он не собирался вновь его упускать.
По предварительно оговоренному сигналу они вышибли переднюю дверь. Монаган был дома. Он вскочил, чтобы схватить пистолет и побежал через весь дом к задней двери. Детектив Херли стоял у задней двери и спокойно прострелил Монагану ногу, когда тот перебегал от стенки к стенке в проходе. Монаган рухнул и взвыл от боли. Его доставили в больницу "Мемориал Ассошиэйтед", где ему была оказана медицинская помощь.
В больнице Монаган признался в совершении нескольких ограблений, но не в ограблении Ливерморов. Он также отрицал то, что убил патрульного сержанта Харрисона из Скарсдейла, в чем его обвинял его бывший напарник Бэрри. После ареста Монаган сообщил полиции, что он жадно читал светские новости. Это давало ему информацию. Он выяснял, какие семьи устраивали вечеринки, когда они их устраивали и какие гости были приглашены.
Очевидцы позднее подтвердили, что именно Монаган грабил их дома.
Его мать, Мэри Монаган, приехала навестить его в тюрьме. Когда они встретились, он сломался и разрыдался. Она сказала: "Надеюсь, с тобой все будет в порядке, когда ты выйдешь из тюрьмы, сынок".
Он ответил: "Что ж, мама, посмотрим. У меня хороший адвокат".
Позднее она сказал репортерам: "Возможно, он преступник, но я все равно его люблю". Она заплакала: "Я верю, что Господь поможет ему пройти через все это. Я буду его поддерживать, и если надо, отдам ему свой последний грош".
На следующий день Бэрри привезли из тюрьмы Синг-Синг для дачи показаний против Монагана на суде. Бэрри настаивал, обвиняя Монагана в убийстве сержанта полиции Скарсдейла. Но Монаган обвинил в убийстве Бэрри, сказав: "Бэрри просто пытается обвинить во всем меня, чтобы снять обвинения с себя".
Окружной прокурор округа Нассау Эдвардс решил просить суд округа Нассау предъявить Джеймсу Монагану по прозвищу "Бостонский Билли " обвинение в преступлении четвертой степени по законам Бомса, что означало пожизненное заключение без права на досрочное освобождение для Монагана, если он будет осужден. У Монагана было уже три предшествовавших уголовных приговора в Массачусетсе и он разыскивался как укрывающийся от правосудия за побег из тюрьмы.
21 июля проверка ложек, используемых заключенными, выявила, что одной ложки не хватает. Камеру Монагана обыскали и охранники нашли ложку, которая была вставлена в устройство, которое можно было использовать для того, чтобы открыть замок. Шериф округа Нассау немедленно приказал поместить Монагана в одиночную камеру. Монаган отчаянно сопротивлялся. Но, в конце концов, он сдался. Он закричал: "Я с ума сойду в одиночке! Выпустите меня отсюда".
"Если дела пойдут хуже", - сказал шериф Стронсон. - "Я посажу его в смирительную рубашку".
На следующий день, будучи закрытым в одиночной камере, Монаган поджег свой матрас. Тогда шериф поставил охранника у его камеры.
В день, когда должен был начаться суд, 29 июля, Монаган признал себя виновным в совершенных грабежах. Обвинение в убийстве патрульного сержанта Харрисона из Скарсдейла было снято. Монаган был приговорен к 50 годам тюрьмы. Когда он зашел в зал суда для того, чтобы услышать приговор, люди слышали, как он говорил: "Ну вот и все. Думаю, мне даруют жизнь, но скоро я выйду".
Его угроза убежать была принята всерьез. Под усиленной охраной его отправили в тюрьму Синг-Синг, и усиленная охрана сохранялась до тех пор, пока тюремный паром не доставил его в Колледж Пойнт. По пути туда Монаган снова поклялся, что сбежит из тюрьмы.
6 января 1929 года после двух лет поисков детективы округа Нассау в Кеноше, Висконсин, поймали Эдди Кейна, бывшего водителя, связанного с ограблением Ливермора. 7 января Кейн сознался в содеянном. 22 мая Кейн был приговорен к пяти годам в государственной каторжной тюрьме.
И Дороти, и Ливермор были шокированы, узнав, что Кейн помогал грабителям. Они отказывались верить в то, что он был замешан в этом, до тех пор, пока он в конце концов не сознался в преступлении.
Сообщение о возможно планируемом похищении его детей в Палм-Бич в марте 1925 года и ограбление 1927 года бандой Бостонского Билли, а также последовавшие за этим угрозы со стороны банды и долгое преследование грабителей, ввело Ливермора в состояние глубокой депрессии и желание защитить свою семью.
Но это не остановило Дороти от проведения крупных вечеринок во всех случаях, когда ей того хотелось.
В крахе 1929-го года нет ничего уникального. Такие крахи происходят каждые 20-30лет, поскольку именно столько составляет финансовая память. Это приблизительно то время, которое необходимо для того, чтобы на рынке появились новые простофили, которые будут считать, что у них есть новый и прекрасный задел на будущее".
Джон Кеннет Гелбрейт, "Великий Крах 1929года ".
НЕОЖИДАННЫЙ СУДЕБНЫЙ ПРОЦЕСС НА НЕКОТОРОЕ время отвлек от дел Ливермора, сконцентрировавшего внимание на бурном кипящем бычьем рынке начала 1929 года.
4 апреля 1929 года инвесторы предъявили иск в размере 1,45 миллиона долларов "Мизнер Девелопмент Корпорейшн", в которой Ливермор и Коулмен Дюпон являлись директорами. Инвесторы утверждали, что они потерпели убытки во время краха земляного бума в Бока Рэтон. Эту группу рассерженных инвесторов возглавлял Максимилиан Моргентау, сын бывшего посла в Турции, Генри Моргентау.
Моргентау составил иск на 870 страницах. Это был самый большой иск, когда-либо составленный до того времени. В иске говорилось, что "Мизнер Девелопмент Корпорейшн" осуществила подлог. Там констатировалось, что земельные участки Бока Ратон, Флорида, были представлены в ложном свете, и что "Мизнер Девелопмент Корпорейшн", учредитель застройки, действовала, не получив предварительной информации о продажах недвижимости и управлении.
Далее в иске указывалось, что преступные действия были начаты 12 апреля 1925 года, когда учредители назначили президентом Эдисона Мизнера, архитектора без опыта работы в строительстве недвижимости. Затем Мизнер назначил своего
брата, Уилсона Мизнера, драматурга, не обладающего должной квалификацией в сфере недвижимости, секретарем компании.
Иск получил большой резонанс в прессе. Директора корпорации быстро и в частном порядке все уладили. Подробности расчетов так и не были разглашены. Все дело быстро сошло со страниц газет.
Проблема началась в 1925 году, когда у Эдисона Мизнера, знаменитого архитектора из Палм-Бич, появилась блестящая идея застроить Бока Рэтон, неразработанный участок к югу от Палм-Бич. Мизнер хотел построить самую красивую в мире в архитектурном отношении спортивно-игровую зону. В первый год он хотел построить величественную гостиницу на 1000 номеров, поле для поло и казино, а после этого продолжить проведение массированной застройки, которая включила бы в себя строительство еще трех крупных гостиниц.
