Стартовые площадки-бункеры были выведены из строя: в Ваттене строительство прекратилось после прямого попадания бомбы, бункер в Сиракуре также был уничтожен прямым попаданием бомбы «Толлбой».
После того как в тот же самый день «Толлбой» угодил и в бункер в Мимойеке, Консультативный совет получил сообщение о том, что со стартовой площадкой покончено. «Сооружения, – писал агент, – не были рассчитаны на прямое попадание таких мощных бомб».
На самом деле серьезно пострадала лишь одна шахта, остальные уцелели. Через два дня Консультативный совет узнал, что германское военное министерство по-прежнему проводит испытания «насоса высокого давления», но уже с «чрезвычайной быстротой».
Однако для батареи в Мимойеке все было кончено. Проекту пришел конец. Он мог служить негативным наглядным примером для военных инженеров, поскольку представлял собой полную противоположность высокоорганизованному ракетному проекту и проекту по созданию самолета-снаряда. Оба этих проекта в достаточной мере использовали рекомендации внешних экспертов. До сих пор неясно, как главному инженеру фирмы «Рёхлинг» Кондерсу удалось оказать столь пагубное влияние на судьбу своего самого многообещающего детища.
Атаки британских бомбардировщиков на стартовые площадки означали начало конца. 18 июля Адольф Гитлер пришел к выводу, что в их использовании больше нет смысла, и несколько дней спустя специалисты покинули разрушенную площадку в Ваттене (получившую ироническое кодовое наименование «Груда бетона»). Уже установленное оборудование было немедленно демонтировано. Однако для введения противника в заблуждение решено было создавать там видимость активности.
Первоначально Гитлер настаивал на том, чтобы «Организация Тодта» завершила работы над бункером «А-4» в Визернесе, однако использованные британской авиацией бомбы «Толлбой» сделали это невозможным. Подчиненные Дорнбергера докладывали в своем рапорте от 28 июля: «Само сооружение не было поражено новыми 6-тонными бомбами, однако все пространство вокруг бункера так перепахано, что к нему теперь не подступиться».
В конце августа 1944 года батарея в Мимойеке была захвачена войсками союзников. Многочисленные группы ученых и инженеров, среди которых был и Барнс Уоллис, чьи «Толлбои» нанесли мощный удар по бункеру несколько недель назад, с интересом исследовали сеть подземных туннелей и галерей.
Тем не менее, разработка «насоса высокого давления» продолжалась.
В середине ноября генерал-майор Дорнбергер, инспектируя огневые испытания в Мисдрое, столкнулся с уже знакомой ему проблемой «разрыва в канале орудийного ствола». Впоследствии он вспоминал: «Я мог только отрицательно покачать головой в ответ на предложение направить это орудие на фронт». Однако, несмотря на это, на совещаниях в Берлине 18 и 20 ноября Каммлер приказал ему принять на себя командование над двумя «насосами высокого давления», которым предписывалось произвести обстрел неуточненных пока целей. Атака должна была начаться в декабре. Подполковнику Бортт-Шеллеру предоставили всю необходимую ему рабочую силу, чтобы в течение недели восстановить орудие в Мисдрое. Также было выпущено распоряжение о производстве боеприпасов, достаточных для испытаний и боевых операций (всего около 300 снарядов), а также о выпуске дополнительной тысячи снарядов в качестве резерва.
В конечном итоге в декабре два «насоса» открыли огонь по Антверпену и Люксембургу с расстояния менее 40 миль. Одно орудие на модифицированной железнодорожной платформе в декабре 1944 года обстреляло 3-ю армию США. Второе орудие было размещено на склоне холма в Хермескейле, откуда был открыт огонь по Люксембургу в поддержку арденнского наступления. Оба орудия перед отступлением были взорваны.
Бункер в Мимойеке был захвачен летом 1944 года, но его не разрушили и к концу войны. То же самое произошло с укрытиями для подводных лодок. В июне 1944 года военное министерство выразило сомнение в целесообразности уничтожения укрытий, учитывая, что при этом могли пострадать близлежащие населенные пункты. Однако Британия пожелала «оставить за собой право уничтожить эти укрытия вне зависимости от того, придет ли к власти правительство генерала де Голля или какое– либо другое правительство».
Мистер Черчилль согласился, что в условиях, когда «все без исключения правительства союзных держав» не сумели дать достойный отпор врагу и тем самым поставили под удар Британию, было бы по меньшей мере странно услышать от них отказ.
С захватом Мимойека угроза уже не представлялась такой серьезной. Истинное предназначение этой площадки по-прежнему было неясным.
В сентябре 1944 года стали распространяться нелепые слухи об «электромагнитных пусковых установках», которые были развеяны только лордом Черуэллом. По его расчетам, даже если задействовать в полном объеме 60 электростанций, их усилий вряд ли будет достаточно, чтобы запустить снаряд весом в 1 тонну.
Однако в феврале 1945 года ситуация коренным образом изменилась. Причиной этого стали находки полковника Т.Р.Б. Сандерса в Па-де– Кале: в действительности бункер представлял собой военный объект, которому вполне по силам было стереть Лондон с лица земли. Сандерс, который в ноябре тщательно обследовал площадку, обнаружил, что она куда больше, чем представлялось ранее, и «предназначена для различных видов оружия», вплоть до ракет «А-4». «Сооружения в Мимойеке в их нынешнем состоянии, – предупреждал Сандерс, – вполне могут быть восстановлены и использованы для обстрела Лондона. До тех пор, пока существует этот объект, для города существует потенциальная угроза».
Сэндис показал доклад Сандерса премьер-министру и предложил немедленно уничтожить Мимойек.
– Было бы целесообразно, – добавил он, – убедиться, что бункер полностью разрушен, пока наши войска еще во Франции.
К концу марта бункер все еще оставался в целости и сохранности. Начальники штабов рекомендовали сделать разрушение бункера предметом инженерных экспериментов, однако к середине апреля в этом направлении еще не продвинулись ни на шаг. Точно так же не были уничтожены укрытия для подводных лодок, которые к тому времени находились в руках союзников уже в течение семи месяцев.
Наконец, когда команда подрывников уже готова была приступить к делу, министерство иностранных дел Британии попросило об отсрочке. В это время, в преддверии встречи в Сан-Франциско, как раз предпринимались шаги по подписанию англо-французского «договора о дружбе», и министерство иностранных дел беспокоилось, как бы не омрачить отношения с Францией. Однако вскоре стало ясно, что некоторые члены кабинета министров боятся не только того, что нажать на курок «насоса высокого давления» может только Гитлер.
«Очень маловероятно, – предупредили Черчилля 25 апреля, – что французы когда-либо согласятся на уничтожение этих объектов, а возможность решить проблему в одностороннем порядке с каждым днем становится все менее реальной». Не будет ли более разумным для Британии при данных обстоятельствах провести операцию самостоятельно, а уже затем обсудить ее с генералом де Голлем?
Мистер Черчилль согласился. 30 апреля он принял решение как можно скорее взорвать Мимойек.
«Было бы совершенно неприемлемо, – заявил мистер Черчилль, – если бы французы продолжали настаивать на сохранении этого объекта, представляющего для нас прямую угрозу, после того как мы пролили столько крови во имя освобождения их страны».
В течение следующих десяти дней бетонированный бункер в Мимойеке оставался нетронутым. Инженер, ответственный за уничтожение этого объекта, был дезориентирован потоком противоречащих друг другу телеграмм от кабинета министров и из министерства иностранных дел. Тем временем война с Германией завершилась.
Наконец, 9 мая подрывники подорвали 10 тонн взрывчатки, заложенной в туннелях бункера. Своды туннелей не рухнули.
Пять дней спустя у обоих выходов главного туннеля было сложено 25 тонн ТНТ. В результате последовавшего взрыва выходы были блокированы, но основные подземные сооружения остались нетронутыми.
Эта обширная сеть подземных туннелей и галерей, с ее стальными конструкциями, железнодорожными путями и скоростными подъемниками, появившаяся на свет в результате реализации фантастического проекта Гитлера, остается нетронутой и по сей день. Вне всякого сомнения, в один прекрасный день она поразит воображение археологов будущего.
Однажды утром, вскоре после первой массированной атаки самолетов-снарядов, представитель военной разведки зашел к доктору Р.В. Джонсу, чтобы обсудить с ним сложившуюся критическую ситуацию. От агентов, нанятых МИ-5 для снабжения дезинформацией германской шпионской сети, они узнали, что Германия потребовала представить детальный отчет о результатах обстрела Лондона самолетами-снарядами. Вполне объяснимый запрос противника поставил МИ-5 в чрезвычайно затруднительное положение: если агенты передадут немцам точную информацию, это поможет неприятелю скорректировать огонь. Однако если они направят заведомо ложные сведения, аэрофотосъемка наглядно докажет, что агенты солгали и на них нельзя более полагаться.
