Джонс предложил агентам составить отчет, указав местоположение реальных «эпизодов», включив, однако, в их число только те, в которых самолеты-снаряды пролетели дальше цели – Центрального Лондона, и снабдить эти «эпизоды» координатами снарядов, что легли с недолетом. Это было отличное решение проблемы. Во-первых, только с помощью аэрофотосъемки никак нельзя было доказать, что агенты предоставили неверную информацию, во-вторых, немцы могли предпринять шаги по сокращению дальности полета тех снарядов, которые и без того легли с недолетом.
Дункан Сэндис с энтузиазмом одобрил этот план, который был немедленно принят к действию, хотя и без одобрения кабинета министров.
В результате в донесениях, которые немцы получали от лондонских агентов, произошли странные изменения: в то время как 18 июня «очень надежный» агент докладывал о том, что в результате обстрела был нанесен существенный ущерб всему Лондону – Уайтхоллу, Лаймхаусу, Гринвичу, Клэпему, Эрлс-Корту и Кройдону, а также районам южнее Лондона – Гилдфорду, Ферхему, Рейгейту и Саутгемптону, то уже к 22 июня картина существенно изменилась. Четыре из семи полученных донесений сообщали о том, что южнее Темзы не упал ни один снаряд. На самом деле более трех четвертей самолетов-снарядов упали к югу от реки.
Второй план по дезинформации немцев также был воплощен в жизнь задолго до того, как получил официальное одобрение. Германские «источники» в Лондоне сообщили, что самолеты-снаряды «нанесли Саутгемптону значительный ущерб». В 65-м корпусе воцарилось недоумение, поскольку целью обстрела был только Лондон. Поломав голову над этой загадкой, коллеги посоветовали Вахтелю приписать этот ущерб обычному воздушному налету. Однако вскоре у них возникла мысль проверить эту идею. Зная, что Гитлера уговорить на это будет чрезвычайно трудно, рассказывал потом полковник Вальтер, в корпусе решили втайне провести обстрел Саутгемптона, а потом, в случае если атака пройдет успешно, информировать обо всем Гитлера. 26 июня Вахтель приказал своему полку открыть огонь по Саутгемптону. Как только об этом узнал фон Рундштедт, он тут же приказал корпусу прекратить огонь. На следующий день это распоряжение было подкреплено приказом самого Гитлера, который распорядился обстреливать только Лондон, и к тому же с максимальной скорострельностью.
Вахтелю пришлось подчиниться приказу. Он увеличил количество ежедневно запускаемых снарядов до 200. Кроме того, с одобрения Гитлера несколько самолетов-снарядов были заполнены алитированной взрывчаткой (триаленом), мощность которой была в два раза больше, чем у обычной взрывчатки. Половина снарядов были также снабжены острым «оперением», предназначенным для того, чтобы рвать оболочку дирижаблей, преграждающих им путь на Лондон[17].
Порты на южном побережье Англии все еще представлялись 65-му корпусу весьма заманчивыми целями. 3 июля «агент» сообщил, что недавний тайный обстрел Саутгемптона заставил базировавшуюся там эскадрилью истребителей переместиться на другой аэродром. Не в силах больше ждать, корпус поспешил убедить нового главнокомандующего Западным фронтом фон Клюге в необходимости скорейшей атаки и, не принимая во внимание возражения ВВС, 7 июля отправил на Саутгемптон эскадрилью бомбардировщиков с запускаемыми в воздухе самолетами-снарядами.
Они не причинили практически никакого ущерба. В действительности лорд Черуэлл решил, что их целью является Портсмут. Однако из этой атаки на порты южного побережья Англии Черуэлл сделал некоторые выводы, и в его голове зародилась интересная идея. 14 июля он предложил министру внутренних дел свой план: следует поощрять немцев в их стремлении бомбить порты. «Я считаю целесообразным, – писал лорд Черуэлл мистеру Моррисону, – рассмотреть возможность «выразить соболезнования» какому-нибудь городу на южном побережье «в связи с тяжелыми потерями» или же каким-то другим способом дать понять немцам, что их атака была успешной. Каждую неделю это может спасать жизни тысяч лондонцев за счет всего нескольких жизней в подвергаемых атакам портах».
Герберт Моррисон был не на шутку встревожен предложением профессора. Три дня спустя он написал ответ: «С политической точки зрения это было бы чрезвычайно опасно». Этот неожиданный ответ основывался на следующих аргументах: подобное официальное заявление не будет соответствовать истине. Более того, «вскоре станет известно, что это заявление далеко от действительности, и тогда все последующие заявления британского правительства будут подвергаться сомнению».
Сам Моррисон был сторонником прямых методов в вопросе нейтрализации угрозы плана «Арбалет». Он не уставал твердить о необходимости скорейшей высадки десанта в Па-де-Кале.
Профессор решил, что Моррисон не понял сути его предложения. В личной беседе он объяснил министру, что его единственным желанием было, чтобы атаки на Портсмут не «замалчивались» официальными лицами. Моррисон остался при своем мнении. Решение этого вопроса на некоторое время было отложено.
Обстрелы Лондона не прекращались. В начале июля мистер Сэндис потребовал увеличения количества истребителей, защищавших город, до шестнадцати эскадрилий. Однако высокая скорость самолета-снаряда сделала его перехват практически невозможным. Сэндис одобрил решение провести атаку на восемь баз, на которых, как он теперь знал, могли содержаться запасы перекиси водорода для самолетов-снарядов[18]. Комитет гражданской обороны заключил контракты на поставку еще 100 000 «убежищ Моррисона».
Оставалось только предпринять ответные меры. Начальник штаба военно-воздушных сил маршал Теддер настаивал на проведении тотальной бомбежки всей сети стартовых площадок с параллельной атакой на транспортные системы и системы снабжения. Однако ни Эйзенхауэр, ни руководители ВВС не согласились бы на это пусть временное, но крупномасштабное отвлечение всего состава бомбардировщиков от поддержки наземных сражений и подготовки стратегического воздушного наступления.
Лорд Черуэлл кровожадно предложил «выжечь» немцев с площадок, затопив их бутаном и другими зажигательными химическими веществами. В штабе ВВС были уверены, что не стоит прибегать к крайним мерам и что достаточно будет с большой высоты сбросить на площадку тяжелые бомбы.
Тем временем ситуацию с обороной Лондона можно было охарактеризовать как хаотическую. Ни истребители, ни зенитные орудия не могли работать в полную силу, поскольку и те и другие часто выполняли приказы по обеспечению других операций. Решено было полностью перестроить систему обороны, разделив ее на четыре зоны. Над Ла-Маншем должны были дежурить воздушные патрули. Зенитные батареи образовывали полосу обороны вдоль побережья от Бичи-Хед до Сент– Маргаретс-Бей. Вокруг Лондона было создано кольцо из дирижаблей, которые должны были «ловить» снаряды, просочившиеся через первые зоны обороны. Между дирижаблями и расположенными на побережье зенитными орудиями было оставлено свободное пространство для эскадрилий истребителей.
Этот план был разработан маршалом авиации Хиллом и генералом Пайлом 13 июля, но вся реорганизация была возложена на Сэндиса. В ходе перегруппировки было перемещено 23 000 человек, 60 000 тонн имущества и военного снаряжения. Пришлось переложить тысячи миль телефонного кабеля. 17 июля Сэндис докладывал Кабинету военного времени: «Передислокация тяжелых зенитных орудий на новые площадки, расположенные вдоль побережья, была осуществлена за два дня. Новый план обороны вступил в силу в шесть часов нынешнего утра».
Подобная передислокация заметно увеличила шансы зенитчиков в противовес истребителям. Начальник штаба военно-воздушных сил отметил, что реорганизация произошла без ведома министерства ВВС, которое отвечало за противовоздушную оборону страны.
Он предупредил, что в случае неудачи ответственность будет нести маршал авиации Хилл, поскольку именно он дал разрешение на введение этого плана в действие.
К 19 июля 412 тяжелых и 1184 легких зенитных орудий были готовы встретить врага на южном побережье. К счастью для Сэндиса и Хилла, новый план существенно улучшил ситуацию с обороной города. Каждую неделю зенитки сбивали все больше и больше самолетов-снарядов. До некоторой степени в этом есть и заслуга нового радиолокационного комплекса «SCR-584», а также американских дистанционных взрывателей, которые теперь использовались зенитчиками. В среднем, чтобы сбить один самолет-снаряд, требовалось около 77 таких взрывателей[19]. Своей кульминации новая оборонная система Лондона достигла 28 августа, когда из 97 самолетов-снарядов, достигших побережья Британии, удалось сбить 93.
В тот момент начальники штабов, разумеется, не могли знать, насколько успешным окажется новый оборонный план. Большинство враждебных выпадов, направленных 18 июля против Сэндиса и Черуэлла, могло проистекать из сообщения о возникновении из небытия угрозы «А-4».
