На обратном пути в такси я попыталась объяснить все Санди. Я извинялась за то, что втянула ее во все это. Она рассмеялась. Мы обе рассмеялись. Мы смеялись так, что шофер такси спросил, над чем мы смеемся, и засмеялся тоже. Шофер такси вырос в Хайкоу, но никогда не слышал истории о братьях Гуанг. И, как выяснилось потом, не слышал о них ни один из знакомых Санди. Мы попросили шофера доставить нас в городскую библиотеку Хайкоу, чтобы взглянуть на оригинал статьи. Выяснилось, что газеты под названием Hainan Special Zone Daily не существует, есть только газета Hainan Special Zone Times, которая выходит раз в неделю. Санди проглядела выпуск от двадцатых чисел марта 1991 г., но никакого упоминания о пирожках из человечины не нашла. Она проверила также телефонные книги, чтобы найти следы ресторана «Белый храм», но ничего подобного не обнаружила.
Больше в Хайкоу мне делать было нечего, поэтому я села в автобус и отправилась в город Санья, где прекрасные пляжи, чудесная погода и где, как я выяснила, тоже есть крематорий. (Санди позвонила директору и получила такой же негодующий ответ.) В тот день на пляже я расстелила свое полотенце в нескольких метрах от деревянного столбика с надписью «На песок не плевать». Я подумала, что пляж тоже может страдать от ночных кошмаров, язв, конъюнктивита или чрезмерной потливости.
Антропологи могут объяснить вам, что люди не питаются мясом других людей по экономическим причинам. Хотя такие ситуации возникали, как мне сказали, в Центральной Америке. Там захваченных в плен вражеских солдат содержали какое-то время, чтобы потом съесть. Однако это было невыгодно, поскольку до того, как съесть, людей необходимо кормить, и эти затраты не оправдывают себя. Другими словами, плотоядные и всеядные животные невыгодны в качестве убойного скота. «Люди очень неэффективно превращают съеденные калории в своем теле», — сказал мне Стенли Гарн, ныне пенсионер, а когда-то антрополог в Центре роста и развития человека в Университете Мичигана. Я позвонила ему, поскольку он написал статью в журнале American Anthropologist на тему о питательной ценности человеческой плоти. «Ваши коровы, — сказал он, — гораздо более эффективны».
Но меня не очень интересует культура поедания захваченных в плен врагов. Меня больше интересует культура поедания собственных мертвецов, практическая сторона этого дела: есть мясо свежих мертвецов, потому что оно доступно и потому что оно является неплохой заменой съедобным корешкам. Если вам не нужно выходить на улицу и отлавливать людей, а также не нужно их откармливать, то с экономической точки зрения это становится более выгодно.
В том же журнале American Anthropologist я прочла статью (ответ на статью Гарна), в которой утверждалось, что на самом деле существуют группы людей, которые едят не только убитых ими врагов, но и умерших от естественных причин членов собственного сообщества. Хотя в каждом таком случае, как утверждал автор, антрополог из Университета Калифорнии в Сан-Диего Стенли Уоленс, каннибализм имел ритуальное значение. Насколько он знает, не существует культуры, в которой мертвецов съедали бы просто в качестве мяса.
Кажется, Гарн не согласен с этой точкой зрения. «Во многих культурах ели собственных мертвецов», — говорит он, хотя я не могу добиться от него никаких подробностей. Он добавляет, что многие группы людей, их слишком много, чтобы перечислить все, ели детей для регуляции роста населения при недостатке еды. Меня интересует, убивали ли они их или ели, если те умирали своей смертью.
«Ну, — отвечает он, — к тому моменту, когда их съедали, они были уже мертвы». Так развивается наша беседа со Стенли Гарном. Где-то на середине разговора он оставляет тему каннибализма и достаточно внезапно переходит к истории мусорных свалок. «Вы должны написать книгу об этом», — говорит он, и похоже, что он действительно так думает.
Я позвонила Стенли Гарну, поскольку мне хотелось поговорить с антропологом, который проанализировал питательную ценность человеческого мяса и внутренних органов. Просто, знаете ли, любопытно. Гарн именно этого анализа не делал, но изучал жировой состав человеческого тела. По его мнению, состав тела человека приблизительно соответствует составу тела теленка. Чтобы прийти к этому значению, Гарн исходил из среднего содержания жира в человеческом теле. «Вот информация о том, какие люди сейчас живут в большинстве стран мира, — говорит он. — Так что вы можете выбрать, кого бы съесть за ужином». Я спрашиваю, как далеко простирается аналогия между говядиной и человечиной. В случае говядины более жирный кусок считается более вкусным, относится ли это и к человеческому мясу? Гарн считает, что да. Кроме того, как и в случае домашнего скота, чем лучше питается человек, тем выше в его организме содержание белка. «Невелики те группы людей, которых не захочется есть», — сообщает Гарн, и я понимаю, что он говорит не о карликах, а о плохо питающихся жителях стран третьего мира.
На сегодняшний день существует, по-видимому, лишь одна группа существ, в ежедневный рацион питания которых могут входить останки их собратьев. Речь идет о домашних животных жителей Калифорнии. В 1989 г. я разбиралась в истории со смешным и расистским законом, запрещавшим иммигрантам из стран Азии есть соседских собак (что незаконно уже по той причине, что красть собак запрещено). Я узнала, что в соответствии с принятыми в Калифорнии нормами чистоты воздуха люди перестали кремировать усыпленных домашних животных, а перешли к практике, которую одно официальное лицо назвало «восполнением». Я позвонила на завод, занимающийся восполнением, чтобы узнать, во что они превращают собак. «Мы их перемалываем и превращаем в костную муку», — сообщил мне один из менеджеров. Костная мука — обычное составляющее удобрений и корма для домашних животных, в том числе многих фирменных видов кормов.
К счастью, производители корма для домашних животных не приняли этого «экономически выгодного» решения. В 2001 г. Ветеринарный центр FDA протестировал ряд коммерческих кормов, чтобы проверить, не содержат ли они ДНК кошек и собак. Такой ДНК обнаружено не было.
Людей после смерти, конечно, никто не перерабатывает на удобрения. Ну, то есть, если они сами этого не захотят.
11. Об огне и о компостной куче
Когда умирает корова, ее не отвозят в морг, а отправляют в холодильную камеру. Такая камера есть, например, в ветеринарном центре при Университете Колорадо, в Форт-Коллинзе. Как большинство предметов в холодильнике, тела укладывают таким образом, чтобы максимально сэкономить место. У одной стены лежат овцы, как мешки с песком, закрывающие пробоину на корабле. Коровьи туши свисают с крюков на потолке, как обычно подвешивают говядину. Разрубленные пополам лошади уложены на полу, как водевильные костюмы после представления.
Смерть сельскохозяйственного животного — это смерть в ее физическом и практическом проявлении, вопрос ликвидации туши и ничего больше. Когда нет души, которую нужно проводить и оплакать, можно руководствоваться исключительно практическими соображениями. Какой наиболее экономичный способ ликвидации тела? Какой способ наименее вреден для окружающей среды? Можно ли извлечь из останков что-то полезное? Смерть человека на протяжении столетий была сопряжена с церемониями поминания и прощания. Близкие приходят прощаться к гробу на кладбище, в какой-то момент возникла церемония проводов тела на кремацию. В большинстве случаев кремация проходит без посторонних, поэтому церемония прощания постепенно отделилась от момента захоронения (сжигания) тела. Не позволяет ли это рассмотреть возможность других способов утилизации тел?
Кевин Маккейб, которому принадлежит одна из похоронных контор в Фармингтон Хиллс, штат Мичиган, отвечает на этот вопрос положительно. Он планирует вскоре начать делать с человеческими телами то, что в Университете Колорадо делают с тушами умерших овец и лошадей. Процесс, который ветеринары называют «расщеплением тканей», а Маккейб — «восстановлением водой», был изобретен бывшим профессором патологической анатомии Гордоном Кеем и бывшим профессором биохимии Брюсом Вебером. Маккейб является консультантом в компании Кея и Вебера WR Inc. в Индианаполисе, штат Индиана.
Вопрос о способе ликвидации тел не был основным в работе компании WR до весны 2002 г., когда Рей Брант Марш из Нобла, штат Джорджия, опозорил доброе имя сотрудников крематория. В окрестностях крематория в районе Тристейт, где он работал, было обнаружено в общей сложности 339 разлагающихся тел, сложенных под навесом, сваленных в пруд, втиснутых в бетонную урну для захоронений. Сначала Марш заявил, что у него не действовала кремационная печь, однако печь работала. Затем в компьютере были обнаружены фотографии разлагающихся тел, и поползли слухи. Получалось, что Марш не только гадкий и безнравственный человек, но к тому же и очень странный. По мере увеличения количества тел на территории Марша у Гордона Кея начал звонить телефон: полдюжины звонков от директоров похоронных бюро и один от члена законодательного собрания штата Нью-Йорк. Все хотели знать, как скоро появится аппарат для расщепления тканей, поскольку публика начала сторониться крематориев. (В тот момент Кей считал, что работа займет еще около полугода.)
