Среди верных адептов новой тактики было много тех, на кого глубокое впечатление произвела книга «Три чашки чая». Изначально мы вовсе не планировали обращаться к военной аудитории. Сразу по выходе в 2006 году «Три чашки» активно распространялись в читательских клубах, в благотворительных организациях, в церквях. Там с книгой знакомились офицерские жены и приносили ее домой. Бывало, что дети военных слышали об этом издании в школе. Среди детей в то время активную работу вели пропагандисты программы Pennies for Peace, собирающие средства на нужды детей Пакистана и Афганистана. Она была начата в 1996 году и сейчас охватывает более 4500 начальных учебных заведений в Соединенных Штатах и за рубежом. И, наконец, сотни людей в погонах узнали о книге, когда ее рекомендовали для чтения тем, кто проходит курс контрповстанческой подготовки в Пентагоне.
Вскоре мы начали получать сотни электронных и обычных писем, а также пожертвования от служивших в Афганистане и Ираке американцев. Они сообщали, что вернулись из горячих точек в твердом убеждении: самым эффективным и экономически выгодным способом борьбы с набирающим обороты исламским экстремизмом является обычное среднее образование, доступ к которому просто необходимо обеспечить юношам и девушкам в азиатских странах. Кристиана Лейтингер, возглавляющая организацию Pennies for Peace, как-то заметила, что программа имеет особенный успех в школах, расположенных недалеко от военных баз, то есть среди детей, чьи родители связаны с вооруженными силами. Сбор средств в школах особенно активно шел в Кэмп-Леджуне, в Северной Каролине (там находится крупнейшая на Восточном побережье база военно-морского флота), в Сан-Антонио в Техасе (в Форт-Сэм-Хьюстоне проходят подготовку военные медики), в Коронадо, штат Калифорния (там расположены командование морской авиации и крупнейший центр подготовки американского спецназа – «морских котиков»).
К началу 2007 года наш менеджер в Боузмене Дженифер Сайпс начала получать сотни приглашений: меня звали выступить на самых разнообразных собраниях военнослужащих и отставников. Первый запрос пришел от бывшего флотского офицера доктора Стива Рекка. В то время он возглавлял Центр национальной безопасности при Университете штата Колорадо в городе Колорадо-Спрингс. Мы созвонились со Стивом, и он объяснил, что сотрудники центра хотят разобраться, «как наша собственная безопасность связана с вопросами образования в странах третьего мира». «Наш главный враг – невежество», – заявил доктор Рекка.
Я прилетел в Колорадо морозным январским вечером. Меня провели через университетский городок в церковь, вмещавшую две тысячи слушателей. Это значило, что более половины пришедших на встречу (а их было около пяти тысяч человек) так и не попадут в помещение и останутся на холоде. В конце выступления ко мне подошел человек и протянул визитную карточку. Это был генерал из Командования воздушно-космической обороны Северной Америки, он поинтересовался, не смогу ли прочитать лекцию и в его ведомстве.
Дальше пошли заявки со всей страны: от военных академий и училищ, из ветеранских организаций, более чем с двадцати армейских баз. Меня снова позвали в Вашингтон для участия в брифинге в Пентагоне, затем я полетел во Флориду на встречу высших чинов CENTCOM (Центрального командования вооруженных сил США, которое управляет всеми боевыми операциями на Ближнем Востоке и в Центральной Азии), а также SOCOM (Командования сил специальных операций, которому подчиняются элитные спецподразделения, такие, например, как группа «Дельта»).
Я с удивлением наблюдал, с какой серьезностью люди в форме подошли к знакомству с национальной культурой стран, где велись боевые действия. Посетив академию Вест-Пойнт в Нью-Йорке, Академию ВВС в Колорадо, штаб-квартиру Экспедиционного корпуса морской пехоты в городке Кемп-Пенделтон в штате Калифорния, я поразился, сколько сил и энергии прикладывают офицеры, чтобы глубже узнать историю и традиции ислама. Например, в Военно-морской академии США в Аннаполисе, куда меня пригласил Меттью Морс, мне представилась возможность присутствовать на занятиях по религиоведению. Учащиеся анализировали главы из ветхозаветной книги Левит и искали параллели в Коране. В тот же день мне довелось участвовать в горячем споре на семинаре по социологии: его участники сравнивали противоположные трактовки некой строфы из Корана, данные бывшим шахом Ирана и аятоллой Хомейни.
Во время таких визитов я понял, что мы с кадетами, офицерами и многими военными экспертами разделяем общие ценности. Так, многим из них был свойствен особенный гуманизм и уважение к традициям другого народа. Общение с ними открыло мне, что истинный патриотизм всегда идет рука об руку с терпимостью и ценит разнообразие мнений и взглядов. Но, наверное, наибольшее впечатление на меня произвели искренность и честность моих собеседников. Военные, с которыми свела меня судьба, больше, чем люди других профессий, готовы были признавать свои ошибки. Они извлекали из них уроки и стремились к внутреннему росту.
Вдруг меня сразила странная мысль: все эти люди, наделенные огромной властью и силой, привержены тем же идеалам, которые внушили мне мои наставники в Африке и в Центральной Азии, не обладавшие ни силой, ни властью. Наверное, этому можно найти объяснение. Солдаты, проходившие службу вдали от дома, ближе соприкасаются с местным населением, чем дипломаты, ученые, журналисты или политики. Этот уникальный опыт, кроме прочего, учит их эмпатии.
В апреле 2009 года я посетил Мемориальную ассоциацию Корпуса морской пехоты в Сан-Франциско. Генерал-майор Майк Майетт, бывший командующий 1-м экспедиционным корпусом морской пехоты (это подразделение находилось в авангарде американских войск, введенных в Кувейт), провел меня вдоль двух темно-серых стен, на которых выбиты имена всех американских солдат, принадлежавших к этому роду войск и сложивших головы в Ираке и Афганистане с 2001 года. Меня поразил не только длинный, почти бесконечный список имен, но оброненная генералом фраза: «В ходе этих операций также погибли тысячи мирных жителей, – сказал он. – Мне хотелось бы построить стену памяти и для них».
Так с каждой встречей во мне росло чувство уважения и восхищения людьми в погонах. Мы двигались к одной цели, лелеяли один, чрезвычайно важный замысел. Сотни военных, побывавших в Афганистане, с которыми я говорил за последние шесть лет, сходились во мнении, что их главная задача – служить интересам афганского народа. Его процветание станет залогом спокойствия и благоденствия во всем мире. Но помочь афганцам невозможно, если не умеешь слушать и понимать их. А новой основой для национальной стабильности сможет стать именно образование.
До начала личных контактов с военными я относился к их действиям в Афганистане негативно. Да и сейчас у меня остается много вопросов и претензий к ним. Так, например, на брифинге министерства обороны недавно огласили страшные цифры: с июня по ноябрь 2006 года ВВС США сбросили на Афганистан 987 бомб. Это больше, чем за весь период с 2001 по 2004-й (848 бомб). Подобные атаки не обходятся без жертв среди гражданского населения, и, конечно, все это рождает в афганском обществе глубокую неприязнь к американцам.
И тем не менее мой взгляд на американских солдат постепенно менялся по мере того, как я ближе узнавал их, так сказать, выпивал с ними «три чашки чая». Каждый из нас мог чему-то научить другого, и это взаимодействие шло на пользу обеим сторонам. В результате я пришел к выводу, что труд военного ведомства оказывается гораздо более плодотворным, чем, скажем, усилия других государственных учреждений, в том числе государственного департамента, конгресса и Белого дома. Тот, кто служит на передовой, как выяснилось, лучше понимает проблемы, с которыми сталкиваются простые пакистанцы и афганцы, и их нужды.
* * *
Встречи с армейским руководством были полезны мне лично, но они влияли также и на работу Института Центральной Азии. Лучшей иллюстрацией тому служит история, которая началась 15 сентября, когда я открыл электронную почту и увидел там следующее сообщение:
«Уважаемые сотрудники института! Я командир отряда особого назначения, который несет службу в Афганистане – на севере провинции Кунар и на востоке провинции Нуристан. Мы участвуем в контртеррористической операции и охраняем покой 190 000 человек, живущих в этих областях. Главную свою задачу мы видим в том, чтобы дать надежду на стабильное будущее всем мирным гражданам этой страны, особенно детям. В этой связи одним из самых важных для меня проектов становится помощь местным школам.
Я уверен, что образование – самое лучшее оружие для борьбы с терроризмом на планете, в частности, в Афганистане. Бомбы не помогут нам выиграть нынешнее противостояние. Нам в этом помогут книги и все то, что развивает в человеке стремление к миру, благоденствию и терпимости. Тяга к учебе у местного населения совершенно очевидна. Люди устали от тридцатилетней войны и не хотят так жить дальше. Образование позволит следующему поколению изменить качество своего существования, достойно трудиться ради процветания своей родины и тем самым проявить истинную любовь к ней. Обучить людей этому – серьезная задача, и ставки здесь очень высоки.
