И, конечно, еще об одном.
О том, что Освальд на самом деле был советским агентом, подготовленным в Минской школе КГБ (находившейся в двух кварталах от его дома) и засланным в США.
Но был ли он абсолютно послушным орудием или готовился идти своим путем — в этом еще надо разобраться.
26. ВОЗВРАЩЕНИЕ БЛУДНОГО СЫНА
Он всегда выглядел таким пареньком, которому хотелось присоединиться к кому-то или чему-то… Но я не думаю чтобы кто-нибудь жаждал принять его в компанию.
Вильям Вулф, одноклассник Освальда
По прибытии в Далласский аэропорт вместе с женой и ребенком в июне 1962 года Освальд был заметно разочарован отсутствием корреспондентов и фоторепортеров. Брат Роберт утешил его, рассказав, что в местной прессе уже была большая статья о его предстоящем возвращении, снабженная портретом.
Освальды прожили несколько недель в доме брата, потом еще несколько недель у матери — Маргариты Освальд. Но и там, и там отношения складывались тяжелые. В августе они сняли квартиру в Форт-Ворте, неподалеку от того места, где Освальд получил работу.
Русские эмигранты старались помогать им, снабжали одеждой, мебелью, посудой. Однако Освальд обращался с ними грубо, требовал от жены, чтобы она не принимала помощь, грозил ей, даже бил. Был единственный русский в этом окружении, к которому Освальд отнесся чуть не с благоговением, чьи советы выполнял почти беспрекословно.
Звали его Джордж Де Мореншильд.
Это был красивый, атлетического вида мужчина лет пятидесяти, имевший сотни влиятельных друзей, объездивший полмира, говоривший на многих языках, увлекавшийся теннисом, плаваньем и прочими видами развлечений на открытом воздухе. Подстать ему была и жена его Джин Де Мореншильд. Что общего было у этой пары с бедными и малообразованными Освальдами? Почему Де Мореншильды приняли такое участие во вновь прибывших, регулярно встречались с ними в течение восьми месяцев, занимались их жизнеустройством, вплоть до улаживания домашних ссор?
Впоследствии разные исследователи безуспешно пытались выяснить, как произошла первая встреча между этими супружескими парами. Сам Де Мореншильд заявил, что их познакомил некий полковник Орлов. Но Орлов уверял, что в тот единственный раз, когда он заезжал к Освальдам с Де Мореншильдами. те были уже хорошо знакомы. Другому собеседнику Де Мореншильд представил иную версию знакомства — но и она на поверку оказалась несостоятельной.
Вообще, все, что касается жизни Джорджа Де Мореншильда, изобилует неясностями, противоречиями, белыми пятнами. Неясно даже, где и когда он родился. Давая показания Комиссии Уоррена, он заявил, что появился на свет в 1911 году в городе Мозырь, Российской империи, что отцом его был богатый землевладелец, предводитель дворянства в Минской губернии. Зять его считал, что местом его рождения была Грузия. Но когда Де Мореншильд был задержан при попытке зарисовать береговые укрепления в Техасе (1942 год), при нем обнаружили два резюме с краткими автобиографиями, в одной из которых было сказано, что он происходит из шведской семьи, в другой — что из семьи греко-католического вероисповедания и что рожден в 1914 году. А подавая заявление на работу в нефтяную фирму в Колорадо (1946 год), он заявил, что отец его был русским инженером-нефтяником. работал на нефтеразработках в Румынии, что советская армия арестовала и казнила отца, а сам он якобы дослужился в Польском сопротивлении до чина подполковника и провел почти всю войну в Лондоне в качестве офицера по связи.
Так же расплывчата информация и о других этапах жизни Де Мореншильда. Он прибыл в Америку в 1938 году, но, по его словам, в 1939 году возвращался в Польшу, чтобы служить в армии, но в том же году возвращается в Америку. (Никто не пытался уточнять даты и цели этих разъездов.) В США он принимает участие в разных операциях, проводившихся — он, видите ли, не уверен, но так ему казалось — французской разведкой, не уточняя при этом, кому та подчинялась в тот период — Де Голлю, воевавшему с немцами, или маршалу Петэну, сотрудничавшему с ними. Из досье ФБР, заведенному на него в это время, стали известны его контакты со многими немецкими агентами.
Военные годы он провел под видом кинопродьюсера в нейтральной Мексике, которая кишела тогда шпионами всех мастей. В 1944 году, сменив фамилию с Фон Мореншильд на Де Мореншильд, он возвращается в Штаты, меньше чем за год получает диплом инженера-нефтяника и начинает работать в мире нефтедобычи — то выполняя заказы других фирм, то действуя на свой страх и риск. За все эти годы он не выпустил ни одного фильма, не открыл ни одного месторождения, но жил, явно не нуждаясь ни в чем, менял жен, путешествовал, имел многочисленных знакомых в самых разных кругах. Источники его доходов остаются большой загадкой, но известно, что нефтеразведка, которой он занимался, включала в себя аэрофотосъемку в разных частях страны.
В 1957 году он провел несколько месяцев в Югославии в должности геолога, включенного (после проверки Госдепартаментом) в группу, посланную американской организацией Ай-Си-Эй (Управление международного сотрудничества). За это время он дважды пытался приблизиться на лодке к острову, на котором находилась резиденция маршала Тито (опять делая зарисовки), и дважды был отогнан огнем охраны.
В 1958 году он отправляется в длинное путешествие по Африке (Того, Гана, Дагомея) под видом филателиста (мы знаем, что марки африканских колоний — самые красивые) и возвращается оттуда почему-то через Польшу. (В семейном альбоме Де Мореншильдов имелись фотографии, сделанные и в других коммунистических странах — Чехословакии, Югославии.)
В 1959 году он вместе с женой (кстати, тоже русской по рождению) разъезжал по Мексике, и однажды на официальном приеме жена перекинулась несколькими фразами с Анастасом Микояном.
В 1960 году супруги Де Мореншильд исчезли почти на год, заявив друзьям, что собираются пешком пересечь всю Южную Америку. Однако впоследствии выяснилось, что далеко они не ушли, что большую часть времени провели в Гватемале, вселившись без разрешения в пустующий дом, откуда вернувшиеся хозяева (дальние знакомые их знакомых) должны были выселить их чуть не силой. Еще одна деталь: дом этот находился в непосредственной близости от тренировочных баз, где Си-Ай-Эй готовило подразделения кубинских эмигрантов к вторжению в Заливе Свиней.
Бывший зять Де Мореншильда, Гари Тэйлор, заявил Комиссии Уоррена:
«Если убийство /президента/ было результатом заговора, то, я думаю, скорее всего, Де Мореншильды принимали в этом заговоре участие».
Но бравший показания следователь Комиссии Дженнер не проявил большого интереса к этому замечанию, хотя он имел в своих руках увесистую пачку материалов, собранных на Де Мореншильда ФБР и Си-Ай-Эй. Эти документы лежали перед ним во время допроса самого Де Мореншильда. Он постоянно сверяется с ними, подсказывает Де Мореншиль-ду правильные ответы, помогает обходить противоречия и несообразности. Запись допроса занимает 120 печатных страниц (Де Мореншильда расспрашивали дольше всех, если не считать Марину Освальд и Руфь Пэйн), но ни разу допрашивавший не попытался изобличить ложь свидетеля. У него явно другая задача. «Давайте мы вместе, с помощью имеющихся у меня документов, докажем всему миру, что вы честный американский бизнесмен, никогда не занимавшийся никакой предосудительной или, не дай Бог, шпионской деятельностью», — как бы говорит следователь.
ДЖЕННЕР: Так что это мероприятие в Гане не имело никаких
политических аспектов? ДЕ МОР.: Нет. ДЖЕННЕР: Как вы сказали, это была чисто деловая поездка.
ДЕ МОРЕНШИЛЬД: Бизнес на сто процентов.
ДЖЕННЕР:…И когда вы ездили в Югославию, цели поездки были исключительно деловые?
ДЕ МОР.: Совершенно верно.
ДЖЕННЕР: И вторая поездка в Югославию — тоже исключительно по делам?
ДЕ МОР.: Да.
ДЖЕННЕР: Никакой политики?
ДЕ МОР.: Нет.
ДЖЕННЕР: Были вы когда-нибудь хоть в какой-то степени агентом?
ДЕ МОР.: Никогда.
ДЖЕННЕР: Представляя какое-нибудь правительство?
ДЕ МОР.: Никогда, никогда.
ДЖЕННЕР: Никакое?
ДЕ МОР.: Вы можете повторить это хоть три раза…
ДЖЕННЕР: Я должен заметить, мистер Де Мореншильд, что в любой момент, когда вам покажется, что мои вопросы являются вмешательством в вашу частную жизнь или что нарушаются ваши конституционные права, вы вправе заявить об этом.
ДЕ МОР.: Пожалуйста, не стесняйтесь. Я никогда не был агентом какого-нибудь правительства и ни от какого правительства не получал плату.
Ах, как хотелось бы спросить тут, от кого же получал плату мистер Де Мореншильд в течение 25 лет его безбедной жизни в Америке. Но, повторяю, у допрашивающего были явно другие задачи.
Все члены русской общины в Далласе отмечали экстравагантные манеры Де Мореншильда. Он мог появиться в церкви в шортах, любил рассказывать при дамах непристойные истории. Многие инстинктивно сторонились его. Он любил быть в центре внимания, говорил громко и авторитетно. Его русский язык был безупречен. Новые эмигранты знают, что такой язык не сохраняется у русских детей, увезенных с родины в двенадцатилетнем возрасте. Некоторые считали, что и его дружба с Освальдами — просто очередная экстравагантность, причуда.
