потребовал мер по прорыву котла и деблокированию армии. Это был тяжелый аргумент-удар по точке зрения Геринга, главкома ВВС, и тот раздраженно объявил, что Люфтваффе вполне в состоянии доставлять ежедневно в среднем 500 тонн.
Когда покрасневший Цейтцлер громко и гневно крикнул ему: «Этого Люфтваффе не сможет сделать, господин рейхсмаршал!» — оскорбленный Геринг проворчал в ответ: «Нет, господин начальник
Генерального штаба, Люфтваффе сделает это!» Повернувшись к Гитлеру, Геринг четко проговорил: «Вылеты будут выполняться в любую погоду, мой фюрер. Все будет использовано для этого, даже гражданские «Юнкерсы». Демянский котел и некоторые другие примеры доказали, что это возможно».
Присутствовавшие офицеры, по свидетельству майора Энгеля, адъютанта главнокомандующего Вермахтом, пришли в ужас от такого оптимизма. Гитлер, однако, был восхищен словами рейхсмаршала именно о том, что все удастся теперь, как удавалось прежде. Он утверждал, что Герингу не свойственно малодушие и неверие, как некоторым офицерам из сухопутных войск. Гитлер объявил затем Цейтцлеру тоном приказа, что он по-прежнему настаивает на своем утреннем решении.
Заверения Геринга были для Гитлера подтверждением его стратегических намерений. Спор в гневных интонациях, имевший своей подоплекой компетентность командования Люфтваффе и сухопутных войск и склонившийся на сторону рейхсмаршала с его честолюбием, определил окончательное решение Гитлера, которое, вообще говоря, должно было бы быть принято только после совершенно трезвого и хладнокровного взвешивания всех «за» и «против».
Только не отход! Гитлер, что называется, в умоляющем тоне указывал своим генералам на опыт зимней кампании 1941 года под Москвой, где он своими «стоп-приказами» предотвратил разгром группы армий «Центр». Но то, что было правильным под Москвой зимой 1941 года, не обязательно должно стать правильным зимой 1942-го на Волге. Упрямое стояние, неподвижное стояние не является стратегическим патентованным средством на все случаи. И, кроме того, «стояние» в Сталинграде, удержание города с риском для всей армии также более не являлось стратегической необходимостью.
Собственной боевой задачей 6-й армии было прикрытие флангов и тыла операций на Кавказе. Так было черным по белому прописано в плане «Блау». И эту задачу можно было выполнить, например, заняв позиции на Дону, не овладевая Сталинградом.
Снова и снова сегодня, когда известна катастрофа и её масштабы, задним числом повторяется тезис о том, что Паулюсу следовало пренебречь приказом Гитлера от 24 ноября и отдать под собственную ответственность приказ на прорыв из окружения для спасения 6-й армии.
Однако, имея объектом рассмотрения такую масштабную катастрофу, следует предпринять детальный анализ.
24 ноября главный квартирмейстер 6-й армии приказал сократить продовольственный паек наполовину, поскольку снабжение по воздуху предусматривало приоритет таких грузов, как боеприпасы и горюче-смазочные материалы. Ежедневный рацион хлеба, таким образом, был уменьшен с 750 г до 300 г.
В тот день, 24 ноября, генерал Паулюс отдал приказ прекратить все приготовления на случай прорыва из котла в порядке свободы действий. В одной из публикаций Военно-исторического научного управления говорится следующее: «Что побудило Паулюса и Шмидта к этому, документально проследить не представляется возможным. Можно достоверно предположить, однако, что они доверяли заверениям высшего руководства и поэтому хотели дождаться объявленной деблокады и результатов снабжения по воздушному мосту, подкрепленному применением 100 машин типа «Ю-52». Их позиция представляется логичной потому, что они не считали возможным самостоятельный прорыв армии из окружения без санкции и предварительных переговоров, почему подготовленный и вполне реальный прорыв во взаимодействии с группой армий «Б» и Люфтваффе был исключен. Для какого-то рационально объяснимого акта неповиновения вследствие этого не было никаких оснований».
Генерал Артур Шмидт собственной рукой добавил к этой констатации, содержащейся в имеющемся у меня экземпляре: «Верно. Но с 24.11. — также и понимание того, что в те дни прорыв кольца был более невозможен».
Почему невозможен?
Паулюс и его ближайшие сотрудники и коллеги в конце ноября в Гумраке не имели возможности оценить то, какие побудительные мотивы стратегического порядка легли в основу решения высшего руководства высшего командования. И разве не были в последнюю зиму в котле под Демянском 100 000 человек личного состава, в течение 2,5 месяца снабжавшиеся по воздуху, в конце концов вызволены из блокады. Разве не в Ржевском котле 9-я армия Моделя сумела выстоять и выполнить приказ? А в Холме? А в Сухиничах?
Все это был опыт войск, сыгравший роль в принятии Гитлером своего решения.
В командном бункере окруженной 6-й армии с 25 ноября находился один свидетель, наблюдения которого были совершенно недостаточно учтены в публикациях, посвященных Сталинграду. Этим свидетелем был Келестин фон Цитцевиц, майор Генерального штаба Главного командования сухопутных войск, который 23 ноября по приказу начальника Генштаба, генерала Цейтцлера был вместе с группой связи откомандирован в Сталинград с приказом ежедневно высылать донесения в адрес Главного командования сухопутных войск о положении 6-й армии. 23 ноября в 8.30 утра Цитцевиц был вызван к Цейтцлеру и получил от него этот приказ. Постановка боевого задания начальником Генштаба дает возможность сделать интересную ссылку на оценку положения самим Главным командованием сухопутных войск. Келестин фон Цитцевиц так обрисовывает его:
«Генерал Цейтцлер вместе со мной подошел к разложенной на столе карте: «6-я армия с сегодняшнего утра окружена. Ещё сегодня вам надлежит вместе с отделением связистов, выделенным из состава полка связи, обеспечивающего связь между командными инстанциями, самолетом прибыть в Сталинград. Важно, чтобы вы лично и непосредственно оттуда, и как можно более оперативно, и в возможно более полном объеме информировали нас. На вас не возлагаются какие-либо властные полномочия. Мы уверены, что генералу Паулюсу все удастся наилучшим образом. Вопросы?» — «Нет». — «Передайте генералу, что будет сделано все для восстановления связи. — «Спасибо». С этим я был отпущен».
Майор фон Цитцевиц вылетел в котел 24 ноября через Харьков и Морозовское, сопровождаемый группой в составе одного унтер-офицера и шести солдат. Какие настроения он там застал?
Автору Цитцевиц сообщил: «Естественно, первым вопросом генерала Паулюса был вопрос о том, как мыслит себе Главное командование сухопутных войск деблокирование 6-й армии? На это я не мог дать ему никакого ответа. Он сказал, что его главная забота — проблема снабжения. Ещё никогда не приходилось снабжать целую армию по воздуху. Он сообщил в адрес штаба группы армий и Главного командования сухопутных войск о ежедневных потребностях армии для
