– Я знал, что придуманная тобой модель очень популярна, но не осознавал, насколько быстро она может распространиться, – сказал я Вакилу чуть позже, после посещения еще нескольких «точек».
– Они появляются так быстро, что мне даже трудно вести их учет. Месяца через четыре их будет более трех десятков, – отозвался он и с улыбкой добавил: – Ты же знаешь, когда за дело берутся женщины, оно всегда принимает неожиданный оборот и выходит из-под контроля.
* * *
Впечатляющие успехи вдохновляли Вакила на все новые начинания. После Нуристана и Кунара он планировал заняться проектами в Урузгане. Параллельно со школами он активно создавал сеть центров грамотности. На следующий день после моего прибытия в три часа утра мы вместе с Сарфразом и Вохид Ханом отправились смотреть самый последний объект Вакила. Он находился в легендарной афганской долине в 150 километрах к северо-востоку от Кабула.
В Панджшерской долине проживало более трехсот тысяч человек. В основном это были этнические таджики. Здесь родился знаменитый Ахмад Шах Масуд, бесстрашный харизматичный командир. Это был один из главных его опорных пунктов. Масуд умудрился девять раз отразить наступление советских войск в 1980-х, за что получил прозвище Панджшерский лев. Через три года после ухода СССР из Афганистана силам Масуда удалось захватить Кабул.
В течение краткого периода Ахмад Шах Масуд руководил государством и проявил себя как выдающий лидер нации. Это отличало его от многих других мятежных полевых командиров, которые преследовали только свои личные интересы: их междоусобные войны раздирали Афганистан на части. Однако к 1993 году беспрестанное мародерство и жестокость войск Масуда подорвали авторитет этого национального героя. Его уход в тень открыл дорогу наступлению талибов. Через некоторое время Панджшерский лев был убит двумя подорвавшими себя смертниками из «Аль-Каиды». Это случилось менее чем за три дня до террористической атаки 11 сентября. И по сей день долина, которую Ахмад Шах так самоотверженно защищал, остается символом свободы и гордостью многих афганцев. Для сотрудников Института Центральной Азии этот район тоже был очень значим, но по другим причинам.
После изгнания талибов в Панджшер хлынули международные благотворительные организации. Эти НКО, а также американские военные очень много сделали для восстановления дорог, создания новых больниц, построили гидроэлектростанции и целый ряд школ для мальчиков. Теперь долина оказалась одной из наиболее безопасных и экономически развитых областей страны, но у девочек по-прежнему было мало возможностей получить образование. На севере провинция Панджшер граничила с Бадахшаном, а на востоке – с Нуристаном и Кунаром, и недостаток в ней женских школ мешал выстраиванию единого «пояса грамотности», который Вакил с Сарфразом так мечтали проложить через бывшие владения талибов. Наш путь от Вахана к Дех-Рауду должен был пролегать здесь.
Летом 2008 года Вакил каким-то образом выкроил время и съездил в долину, познакомился с местными старейшинами и начал строительство двух школ для девочек в деревнях Даргил и Пушгур. Первая открылась в том же году, а пушгурский проект – здание на восемь классов, способное принять более двухсот учениц – планировалось завершить как раз во время моего приезда. На 11.30 утра 15 июля 2009 года было намечено торжественное открытие учебного заведения, на которое был приглашен особый гость.
На пути из Кабула мы должны были миновать американскую авиабазу в Баграме. Нам предстояло пересечь равнину Шомали в том месте, где река Панджшер проложила себе русло в узком ущелье. На участке длиной в шестнадцать километров трасса оказывается зажатой между рекой и отвесными скалами. А потом неожиданно взору открывается великолепная панорама: живописные леса и прорезанные оросительными каналами поля фермеров в окружении испещренных трещинами серых скал высотой 600 метров.
Мы приехали в Пушгур около половины десятого утра. Во дворе школы уже собрались более четырехсот человек. Среди них было несколько десятков бородатых старейшин, делегация чиновников из административного аппарата провинции, около двухсот будущих учениц, отряд сил безопасности Бадахшана под командованием Вохид Хана, а также примерно тридцать американских солдат, вооруженных до зубов. Неподалеку стояли несколько столов с едой, безалкогольными напитками и водой в бутылках. Яства охранял наш друг Файсал Мохаммед, отец погибшего от противопехотной мины в окрестностях деревни Лаландер подростка. В последнее время он часто на общественных началах помогал Вакилу.
Не прошло и часа после нашего приезда, как в небе появились два вертолета UH-60 «Блэк Хоук» и один СH-47 «Чинук». Они показались на юго-востоке и покружили над селением, подняв густое облако пыли. Когда машины приземлились, первым из «Блэк Хоука» появился одетый в пустынный камуфляж адмирал Майк Муллен.
«Привет, Грег! Я привез с собой журналистов. Надеюсь, вы не возражаете?» – крикнул он и подошел, чтобы пожать руку. А тем временем из «Чинука» появились один за другим человек двенадцать – представители Reuters, Wall Street Journal, Washington Post, NPR, «Би-би-си» и ABC-TV, а также Томас Фридман, лауреат Пулитцеровской премии, знаменитый колумнист New York Times.
Гости собрались под большим навесом и уселись на расставленные стулья, после чего несколько девочек в новеньких школьных формах преподнесли адмиралу гирлянду из цветов. Другие ученицы прочитали молитву под флагами США и Афганистана. За этим последовали приветственные речи. Особенно долго и пространно говорили губернатор провинции, глава области, начальник местного департамента образования и еще несколько влиятельных людей. Наконец через полчаса на импровизированную сцену взошел адмирал Муллен.
Вакил тщательно подбирал подходящую кандидатуру на роль переводчика адмирала. Эту почетную обязанность доверили девушке по имени Лима, заканчивавшей двенадцатый класс и свободно говорившей на пяти языках – дари, пушту, урду, арабском и английском. Ее отец, бывший инженер-нефтяник, давно уволился со службы, и семья бедствовала. Ему приходилось ездить продавать дрова в Кабул, чтобы прокормить Лиму и ее четырнадцать братьев и сестер. По вечерам девушка преподавала в одном из образовательных центров, созданных Вакилом. Она училась в старших классах в большой женской школе и была лучшей по успеваемости среди 3100 своих однокашниц.
Майк Муллен передал всем собравшимся привет от американского народа. Потом, прерываясь на перевод с английского на дари, он со страстью и красноречием заговорил о том, насколько важно образование для будущего юных афганцев. «Эта школа построена прежде всего благодаря самоотверженному труду местных жителей. Они мечтали о ней и верили, что их детям нужно учиться, – сказал он. – Мы рады видеть, как вы собственными руками прокладываете себе дорогу вперед».
Трудно переоценить значение этого волнующего момента – американский адмирал, главный военный советник президента США, открывает большую женскую школу в афганской деревне! Для Вакила и Сарфраза не могло быть лучшей награды за их труды. Это было признание важности и ценности той работы, которой они посвятили свою жизнь. Но для меня самым запоминающимся в тот день оказалось выступление Вохид Хана, которого присутствующие также попросили сказать несколько слов.
За последние несколько лет бывший полевой командир раз за разом доказывал верность делу распространения образования на своей родине. Он доставлял строительные материалы на площадки в Вахане, помог спасти одного из учителей и его семью во время несчастного случая на вышедшей из берегов реке. Но Вохид Хан был человеком немногословным, и до того дня мне не приходилось видеть, чтобы он публично говорил о своих чувствах.
«Народ моей страны пережил страшную войну, длившуюся три десятилетия, – начал он свою речь на дари. – Как вы знаете, многие наши братья погибли среди этих скал и похоронены на склонах этих холмов. Мы отчаянно защищали свою свободу и заплатили дорогую цену за победу». Вохид Хан посмотрел на окрестные вершины и горные хребты.
«Мой земляк, умудренный опытом человек, как-то сказал, что эти горы видели столько страданий и убийств, что каждый камень может символизировать жизнь одного моджахеда, сложившего голову в борьбе с советской армией и талибами.
Но теперь, когда война закончена, пора начинать созидать новую, мирную жизнь. И первое, что надо сделать, как сказал тот мудрец, – взять эти камни и построить из них школы».
Он снова сделал паузу, а затем продолжал:
«Я много лет провел в боях, но теперь считаю, что главная задача воина – это борьба с неграмотностью, – сказал Вохид Хан. – Я очень рад и горд тем, что мне представилась возможность участвовать в ней».
* * *
Когда официальная часть мероприятия закончилась, адмирал Муллен около часа в неформальной обстановке общался со школьницами. Перед тем как он и многочисленные сопровождающие снова сели в вертолеты, Майк подошел попрощаться и пожать руки сотрудникам ИЦА. Затем вся деревня отправилась праздновать радостное событие и уселась за уставленные национальными блюдами столы, а тем временем Вакил, Сарфраз, Вохид Хан и я отправились обратно в Кабул.
