Глава 33
Роберт Деверё, 2-й граф Эссекс
4 сентября 1588 года, почти сразу после величайшего триумфа Англии – разгрома испанской Непобедимой Армады, – скончался от лихорадки Роберт Дадли, 1-й граф Лестер. За четыре дня до смерти он написал Елизавете письмо, справляясь о ее здоровье, – и она сохранила это письмо в своем ларце. Предсмертное послание лорда Дадли было помечено – рукой королевы на нем было выведено: «Его последнее письмо». Человека ближе его у нее в жизни не было, они знали друг друга с юности, он был Елизавете и другом, и, по всей вероятности, любовником. Его смерть стала для нее огромной потерей. В придачу ко всему прочему они были еще и ровесниками. Надо полагать, похороны лорда Дадли напомнили королеве и о ее бренности.
Елизавета была безутешна.
Граф Лестер оставил после себя расстроенное состояние и семейство, отягощенное огромными долгами. И вот о его семействе есть смысл поговорить подробнее. У нас, собственно, уже был случай поговорить о женитьбе Роберта Дадли, и о том, какой дикий гнев это событие вызвало у его царственной подруги, и о том, что она запретила леди Дадли, новой графине Лестер, бывать у нее при дворе – но мы ничего не сказали о самой леди Дадли. А совершенно напрасно, ибо она была личностью в высшей степени примечательной. Начать с того, что леди Дадли, урожденная Летиция Ноллис, была довольно близкой родственницей королевы Елизаветы по материнской линии: она была внучкой Марии Болейн, старшей сестры Анны Болейн, так что доводилась королеве двюродной племянницей.
Такова была, так сказать, официальная версия.
Но существовала и другая версия, неофициальная. Генрих VIII – до того, как женился на Анне Болейн – был в связи с Марией Болейн. И утверждалось, что он-то и был отцом ее дочери, леди Катерины Кэри. Это обстоятельство, хотя и не подтвержденное никаким актом признания со стороны короля Генриха, делало Катерину Кэри сводной сестрой Елизаветы Первой. Или – скажем так – подозреваемой сводной сестрой. А леди Катерина была матерью Летиции Ноллис, и, таким образом, Летиция королеве Елизавете приходилась – или могла приходиться – не только двоюродной племянницей по матери, но и родной племянницей по отцу.
Все это было как бы и ничего – Летиция Ноллис подросла, ее отец, сэр Фрэнсис Ноллис, был в милости у Елизаветы, а его дочь, как бесспорная родственница Тюдоров, стала фрейлиной королевы. В 1560 году Летиция сделала прекрасную партию и вышла замуж за Уолтера Деверё, виконта Харфорда. Ее муж даже получил титул 1-го графа Эссекса{8}. Пара жила в родовом имении Деверё в Стаффордшире, и все было хорошо. До тех пор, пока графиня Эссекс не завела романа с Робертом Дадли.
Дело получило огласку.
Граф Эссекс собирался было драться с фаворитом на дуэли, однако скандал как-то замяли. Леди Летиция по категорическому приказу королевы удалилась от двора в свое поместье, где 10 ноября 1565 года и родила сына, Роберта Деверё. То есть официально-то он был Деверё – но неофициально вполне мог быть сыном лорда Дадли, любимца королевы Елизаветы.
В 1573 году граф Эссекс отправился в Ирландию, где у него были полномочия наместника королевы. Роман его супруги с Робертом Дадли возобновился просто немедленно. Эссекс вернулся в Англию в 1575-м, устроил жене чуть ли не публичную выволочку и в августе 1576 года снова отбыл в Ирландию. И вот там-то, в Ирландии, он внезапно умер – согласно официальной версии, от дизентерии. Была, разумеется, и неофициальная версия, и состояла она в том, что Роберт Дадли, граф Лестер, отравил графа Эссекса, но это были всего лишь домыслы, не подкрепленные никакими доказательствами.
Разве что имелось одно косвенное, но совершенно бесспорное обстоятельство – безутешная вдова, графиня Летиция, 21 сентября 1578 года тайно вышла замуж как раз за того человека, которого и подозревали в устранении ее супруга.
Она стала законной женой лорда Роберта Дадли, графа Лестера.
Ну, что сказать? Удержать свершившийся факт брака лорда Дадли в полном секрете, конечно же, не удалось. Королева Елизавета пришла в неописуемый гнев. Ее соперница была не только красива, но и напоминала внешностью саму Елизавету, только в молодости. Видимо, сказалось родство – то ли бесспорное, по линии Болейнов, то ли возможное, по линии Тюдоров.
На большое счастье и лорда Дадли, и его свежеиспеченной супруги, леди Летиции, ставшей из графини Эссекс графиней Лестер, Елизавета Тюдор все-таки не пошла совсем уж в своего отца, короля Генриха, – иначе пришлось бы им обоим окончить свои дни на плахе.
А так дело обошлось не слишком долгим заключением в Тауэр, слезами, оплеухами фрейлинам, симуляцией болезни, ловко проделанной Робертом Дадли, ее визитом к нему, его уверениями в неизменной преданности, мягким упреком во флирте с французским принцем, «лягушонком королевы», – и все окончилось благополучно. Только вот леди Летицию снова отлучили от двора, на этот раз окончательно. Королева окрестила ее «волчицей», слышать о ней больше не хотела и помогать ей в выкупе заложенных и перезаложенных имений покойного графа Лестера не пожелала.
Однако после графа Лестера осталась не только его вдова, леди Летиция, которая, впрочем, очень скоро снова вышла замуж за своего любовника[55] – но и его пасынок, Роберт Деверё, 2-й граф Эссекс.
Королева Елизавета познакомилась с ним в Рождество 1577 года – ему шел тогда 12-й год. Их первая встреча прошла не так уж удачно – он позабыл снять свой берет, что было ужасным нарушением этикета, она наклонилась поцеловать красивого мальчика, а он от нее отшатнулся – но это все быстро позабылось. Он рос на ее глазах – после смерти отца, 1-го графа Эссекса, ему в опекуны был назначен лорд Берли. По рождению юный Роберт Деверё принадлежал к самой высшей знати Англии, одним из его учителей был архиепископ Кентерберийский – в общем, он был все время на глазах у королевы, и вскоре она не могла уже без него обойтись.
Когда ему исполнилось 20 лет – а ей 53, – они были настолько неразлучны, что королева не садилась играть в карты, если он не составлял ей партию, и случалось, она болтала с ним ночи напролет, «…пока к рассвету не запоют птички…»[56].
Роберт Деверё при этом страшно ревновал королеву решительно ко всем, кому она оказывала хоть какое-то предпочтение. Первым объектом такой ревности, конечно же, был сэр Уолтер Рэли, но доставалось и прочим. Королева, например, очень неплохо играла в шахматы. И однажды она в знак благоволения подарила золотую фигуру – и не какую-нибудь, а именно фигуру королевы – одному из своих партнеров, показавшему хороший класс игры. В истории о «золотой королеве», которую ее удачливый партнер стал носить на рукаве, упоминается Чарльз Блоунт[57], красивый юноша с кудрявыми волосами, – и Роберт Деверё устроил по этому поводу сцену, воскликнув, что всякий дурак теперь может претендовать на милость Ее Величества, лишь бы он умел двигать фигурки по доске.
Прибавим к этому и то, что отчим юного графа Роберта, лорд Дадли, делал все возможное для его продвижения. Скажем, в возрасте всего 18 лет назначил его командующим всей английской конницей в Нидерландах. Пост мало что значил в военном смысле – лорд командовал армией сам, пасынок просто находился при нем, – но в чисто организационном смысле это назначение ставило графа Эссекса на второе место после самого лорда Дадли. Но, как мы знаем, в 1588 году Роберт Дадли умер.
И королева и ее новый любимец, граф Эссекс, остались вдвоем.
В самом начале 1589 года, то есть почти сразу же после разгрома Непобедимой Армады, в Англии начали планировать контрудар – хотелось по возможности вообще лишить испанцев возможности вести войну на море. Идея сводилась к тому, чтобы ударить по испанским портам на Бискайском побережье, уничтожить там все суда, которые еще уцелели, а потом отступить в Атлантику и захватить один из Азорских островов, установив там постоянную базу для ударов по испанскому «серебряному флоту». Для этой миссии был привлечен и некий дон Антонио, претендовавший на португальский престол. Считалось, что он сможет привлечь к себе португальцев, недовольных правлением дона Филиппа.
Командовать морской частью экспедиции должен был сэр Фрэнсис Дрейк, фигура уже легендарная, военное же командование поручалось Джону Норрису.
Задумано все было замечательно, но вот дальше начались серьезные проблемы. У Англии не было достаточных ресурсов для такой серьезной военно-морской кампании. Снаряжение Непобедимой Армады стоило испанской казне приблизительно 10 миллионов дукатов – и миссия ее не удалась. Снаряжение подобного по размаху предприятия для английской казны, уступавшей испанской чуть ли не вдесятеро, было делом и вовсе неподъемным. Оставалось надеяться на частные фонды – но частные лица интересовались главным образом получением прибыли на вложенные средства. Пиратские рейды Дрейка они поддерживали всей душой, ведение долгой и вязкой стратегической кампании никакого энтузиазма у них не вызывало. В общем, Дрейк строил свои планы в основном исходя из интересов своих «инвесторов», тем более что в их число входили и влиятельнейшие члены Тайного Совета, и сама королева.
