И вот вторая истина современного христианства и прирожденного сознания. Национальное возрождение невозможно без появления личности, но не через отождествление личности (как индивида) и рода (как целого), тем более – подчинение индивида роду (в чем заключается неправда любого «монофизитства» – как старого, так и новейшего – в форме разного рода «национализмов»), а как раз напротив, через их последовательное и предельное различение – без личности, несводимой к роду, нет еще представления о самостоятельной ценности природной жизни (и наоборот, если ничего, кроме личности как рода, нет, то нет и личности, вбирающей в себя весь космос без остатка – вопрос о ней даже не ставится). Христианство и означает рождение личности, вхождение личности в историю. Однако этот подлинный этический (и духовный) смысл христианства не был еще раскрыт русским православием, которое так и осталось на уровне античного мышления, не дав России творческого импульса, направленного в современность. Появление личности означает рождение нового человека, идущего на смену старому, ветхому человеку (как родовому индивиду). Русское православие хочет реализовать христианство, не изменив человека, оставив его «ветхим Адамом». По-прежнему полагают, что личность должна быть ограничена родом, а род – религий, что не дает пробудиться индивидуальному сознанию, уничтожая начатки личности в потоке безличных космических стихий, грозящих темным хаосом самоистребления. Но чтобы появился новый человек, способный творчески реализовать себя как именно природную сущность, заранее не ограниченную никакой идеологией или религий, должна «мистически» зародиться личность, несводимая к роду, должно совершиться то самое «обновление ума», о котором говорит ап. Павел (Рим.12,2; II Кор.4,16; Кол.3,10; Ефес.4,23; Рим.1,21—28; I Кор.2,16), ибо «кто во Христе, тот новая тварь (курсив автора. – Д.Г.)» (II Кор.5,17).
Современность и начинается с нового способа мысли, который требует перехода от полубессознательной, коллективно-родовой жизни (даже если это жизнь в «церковной ограде») к жизни осознанной и индивидуально-ответственной, требует «аскетического» (чувственного, опытного, мистического и т.п.) самоограничения разума как «способности к всеобщему», требует возникновения личности, наделенной независимым («свободным») мышлением. Вот почему современность начинается с христианского откровения о личности. И вот почему русское природное сознание не может не сочетать себя с идеей личности. Ибо кто еще, кроме духовно пробудившегося христианства, может возглавить историческую борьбу за личность? Но для этого оно и должно само стать религией личности, религией свободы, полностью не сводимой к миру природного, или «прирожденного» человечества. Нет больше никакой «религии», никакой религиозной идеологии или политики (правой, левой и т.п.), поскольку речь идет о природной, «земной» жизни, по определению религиозно и метафизически нейтральной, свободно реализующей себя в природном мире, и именно потому не присваивающей себе религиозно-общественного абсолютизма, не подменяющей божественной воли относительной волей человеческой, не обожествляющей и не «освящающей» религиозно прирожденность. Христу «нужна только чистая духовность божественной жизни»24, а не «компьютеры и самолеты» – вся область науки, искусства и технического прогресса, составляющая естественное «тело» прирожденности. Последняя сама себя определяет в границах природного человечества и в себе же находит цель своего развития и процветания как именно природного сознания.
И первая, «чистая» (социокультурная) форма любой прирожденности, свободно сочетаемая с духом личности (как современности), из которой проистекает всякое вообще культурное строительство, есть честность – в том числе и восприятие чести общности (семьи, рода), к которой принадлежишь, как своей собственной (прирожденной) чести, независимо от религиозной принадлежности, включая готовность отстаивать ее в природном мире. Не имея в себе личности, несводимой к природе, как можно быть честным и ответственным в отношении природы, заключающей ценность в самой себе и именно потому ценимой? «Быть русским» значит прежде всего быть честным в отношении собственной прирожденности, а потому и лично ответственным в отношении своих родителей, детей, семьи, окружающих «близких», друзей и т. д. То же самое значит быть прирожденным «немцем» или «французом». Без восстановления ясного сознания этой элементарной формы природного сознания, независимой от религиозно-идеологических представлений, нельзя вообще вернуться к здравым, неповрежденным понятиям природной жизни. Нельзя приступать к строительству собственного «космического» дома, кирпичик к кирпичику возводимого в истории.
Быть честными значит искать решений в самих себе и собой проверять действительность. И пусть честность сама определит, что из «метафизических идей» останется культурным достоянием, а что нет. Отсутствие в настоящий момент чисто природной, культурно-устроительной и земной цели, вокруг которой могла бы объединиться русская прирожденность, не плохо в конечном смысле и не непоправимо, если сама природа последней в согласии с духовностью не будет мешать ее принятию в будущем.
Такова третья истина современного христианства и природного сознания как прирожденности.
В подлинном смысле духовная религия не меняет и не отменяет прирожденности человека, а напротив – охраняет ее в ее естественной природной ценности (и наоборот, никакая прирожденность не может изменить такой религии, подстроить ее под себя). Соблазнительно искать в христианстве «мистических» оснований для русскости или в русскости – «природных» оснований для христианства, пытаться соединить их в «священной праведности» – они не связаны друг с другом, но каждое обладает своей ценностью – одно в мире природном, другое в мире духовном, образуя одновременно наше сознание. И только такой подход отвечает духу христианства. Любой другой подход означает отход от христианства в борьбу с природой или духом (в их взаимное противопоставление или подчинение друг другу) – в магию, ветхий завет и антихристианство. Нужно быть христианами, не утрачивая прирожденности. И не того ли ждет от нас Бог?
Август-сентябрь 2005 г.Утраченная идентичность
Ослепленные исключительностью25
Магия неформализованной идентичности – Два фактора национально-религиозной исключительности – Эпоха национального предательства – Русская альтернатива – Торжество православия – Национальная катастрофа —Исторические следы и предупреждения
Магия неформализованной идентичности
В народном массовом сознании идея православного национализма выражена в предельно ясной, простой формуле, звучащей почти как тавтология (или заклинание), – «быть русским значит быть православным», но далеко не все с такой же степенью ясности и отчетливости понимают, что она в действительности означает. Связано это с тем, что скрытая в ней неформализованная идентичность прирожденности и религии позволяет произвольно трактовать ее в двух различных и даже прямо противоположных смыслах: в значении (1) народности, исповедующей данную религию, и в значении (2) религии, принадлежащей данной народности. Однако, в действительности, чтобы быть адекватно понятой, формула «быть русским значит быть православным» в основе своей предполагает совсем другой – не рациональный, а иррациональный – тип мышления. Поэтому она не только не сводится к какому-либо из вышеперечисленных и как бы лежащих на поверхности значений, но прямо отрицает их, утверждая нечто принципиально иное – выступающее по отношению к первым двум как нечто третье, в котором и религиозное и природное снимаются в их взаимной противопоставленности и полностью утрачивают первоначально заложенные в них смыслы. Вот это третье православного национализма (возвышающееся и над прирожденностью и над христианской религиозностью) и составляет главную особенность идеологии, до сих пор обладающей огромной притягательной силой. Достаточно сказать, что данный тип мышления упорно транслировался на протяжении многих столетий, породив, к примеру, уже в XIX в. другие не менее известные неформализованные идентичности, заключенные в таких «глубоко национальных понятиях», как «красота спасет мир» (Ф. М. Достоевский) и «право есть минимум добра» (В. С. Соловьев).
